Даже самый придирчивый критик, самый мнительный скептик не способен, не солгав самому себе, не признать могущество человеческого разума, когда на свет появляются Гении, разделяющие историю науки и культуры на «до и после». Однако если в области частных наук и всевозможных видов искусств природа щедра на гениальность, то в области общественной мысли и тем более философии ее скупости может позавидовать самый хитрый из «шейлоков». Следствием подобной диспропорции является тот факт, что человечество, богатое естественнонаучными и техническими открытиями, шедеврами живописи и литературы, тысячелетиями «на ощупь» шло к светлому будущему, скрытому от интеллектуальных «глаз» завесой врожденного невежества и приобретенно-унаследованной подлости, спотыкаясь об кровавые войны и перевороты, не понимая, как сменить периодическую катастрофичность перманентной гармонией, как создать наиболее благоприятные условия для качественного развития врожденных созидательных и творческих задатков. Пробираясь через густые заросли варварства, стихийно преодолевая людоедство, вынужденно изучая отдельные, частные законы природы, общества и мышления, человечество в эпоху бурного развития европейского капитализма породило в своих недрах двух Гениев, чье значение для успешного воцарения добра и счастья на планете невозможно переоценить. Действуя в условиях феодально-капиталистического рабства, они не сразу, но достаточно быстро (по историческим меркам) открыли метод, позволивший им произвести снятие господствующей глупости последовательно научным мировоззрением, позволивший им познать объективную необходимость общественного развития — знание, до того момента неизвестное. Смутные, стихийные догадки материалистов и диалектиков прошлого превратились в строгую систему научных истин, систему, бросившую вызов всем существующим человеконенавистническим устоям и концепциям. Несмотря на порой невыносимые условия существования, на козни врагов и предательство друзей, они стремительно покорили интеллектуальный олимп, добросовестно систематизировав достижения всего человечества и открыв людям Истину, путь к настоящему, а не выдуманному бесстыдными шаманами и жрецами спасению. Истиной этой являлось то научное мировоззрение, которое мы, их последователи, зовем диаматикой, или методологией правильного, верно отражающего действительность мышления. Главной же книгой, в которой был изложен и применен диаматический метод, и по сей день является много кому известный, но до сих пор мало кому понятный «Капитал». Как писал Ленин:

«Если Marx не оставил “Логики” (с большой буквы), то он оставил логику „Капитала”… В „Капитале” применена к одной науке логика, диалектика и теория познания… материализма…» [1]

Появление и распространение этой книги ознаменовало достижение качественно нового этапа в области человеческого познания объективной реальности. Впоследствии именно марксистские научно-теоретические принципы подготовили наступление коммунистической эпохи и были применены в практике первого в истории коммунистического государства, ленинско-сталинского Советского Союза. Марксом впервые в истории были научно изложены основы внеполитического, вненасильственного пути расширенного воспроизводства всего общества, воспроизводства счастья, добра, любви, красоты, истины… и попутного уничтожения предпосылок и последствий зла, подлости, невежества. Изучив на обширном конкретном материале диаматику производственных отношений и производительных сил, открыв сущность классового общества, он сформулировал основы общества бесклассового, организованного согласно объективной необходимости его расширенного воспроизводства. Ответив на общий вопрос, ему удалось ответить и на вопросы частные. Тем самым книга Маркса подвела научный фундамент под категориальный аппарат философии и обществоведения, превратив приятные слуху слова в строгие научные категории: именно благодаря ему такие давно известные понятия, как прогресс, равенство, счастье, богатство и, конечно, коммунизм, приобрели научную, единственно верную трактовку.

Решая великую загадку человечества «Способны ли люди построить идеальное общество?», Маркс при помощи усилий Ленина, Сталина и великого советского народа ответил на этот вопрос утвердительно. Антисхоластическое, но преимущественно абстрактное высказывание Бэкона «Знание — сила» на примере ленинско-сталинского СССР приобрело конкретное и единственно верное содержание. Наивные гипотезы утопистов прошлого, всевозможные Атлантиды и фаланги, Икарии и Солярии сменились вполне реальными Москвой и Ленинградом, Обнинском и Магнитогорском. Мечта стала явью, но только благодаря ответственному, фундаментальному подходу, превосходно продемонстрированному в первую очередь именно в «Капитале». Книга эта, ставшая, по меткому выражению самого Маркса, «самым страшным снарядом, пущенным в голову буржуазии», составила эпоху в истории борьбы разумного с иррациональным, человеческого с животным, созидательного с разрушительным, порядка с хаосом, монизма с плюрализмом, централизма с демократизмом. Именно этой книгой в действительности была установлена новая, доселе неподъемная ступень в развитии качеств отражения человеческим мышлением вечно изменяющихся форм бытия материи, позволяющая говорить о конце домарксовой эпохи человечества и мышления.

Заметить черты гениальности можно уже в предисловиях и послесловиях к различным изданиям «Капитала», где сначала Маркс, а затем (после смерти друга) и Энгельс вводят читателя в курс дела. К сожалению, среди многих современных буквоедов существует негласное правило, согласно которому предисловие к той или иной книге является не более чем данью писателя некой литературной традиции. Складывается представление, будто бы познавательные потери от проигнорированного предисловия в результате с лихвой отбиваются сэкономленным на его вдумчивом изучении временем. Стоит, правда, признать, что во многих случаях такое неуважительное поведение закономерно, ибо само по себе развитие книгопечатания и возникновение более легких для распространения литературного материала инструментов в основном не привело к росту качества книг. Наоборот, во многих областях человеческого знания наблюдаются обратные процессы: увеличение количества доступных способов написания и распространения материала вкупе с увеличением числа писателей ведет к падению относительного числа качественных продуктов человеческого научного и художественного литературного творчества, к падению качества печатного слова: предисловия начинают носить формальный характер. Отчасти вина за подобное негласное правило лежит на плечах самих авторов, пользующихся доверием читателей для банального формализма и доктринерства; леность и малограмотность авторов приводит к тому, что добрая традиция грамотного предисловия как формы введения читателя в контекст исследуемой проблематики сменяется чистой формальностью. И если относительно отдельной беллетристики и псевдонаучной метафизики подобное игнорирование оправданно, то при знакомстве любознательного читателя с марксистской литературой этот сформированный стереотип поведения может сыграть злую шутку в процессе ознакомления с предисловиями классиков марксизма, которые использовали формат предисловия не только для корректирующих редакционных реплик с указанием, скажем, редакторского вмешательства на отдельных страницах книги, но и для изложения научных идей, позволяющих более легко войти в контекст изучаемого вопроса, интенсифицировать процесс «интеллектуальной ассимиляции», подготовиться к работе с текстом или даже узнать интересные факты, сопровождавшие написание и публикацию книги. Вот и предисловия к «Капиталу» содержат местами не меньшее, а то и большее научное значение, чем отдельные фрагменты самого «Капитала». В предисловиях Маркс (а после его смерти и Энгельс) изложил свои отдельные мысли по вопросам, не всегда связанным с критикой политической экономии, но всегда связанным с особенностями научного познания мира.

Вместе с тем «Капитал» Маркса (в особенности первый том) — эталон единства научного содержания и высокохудожественной формы. Нет ничего удивительного в том, что иной талантливый с литературной точки зрения ученый способен восхитить читателя не только содержательностью, глубиной своего открытия, но и красотой его изложения. Высокая художественность текста, конечно, не гарантирует напрямую научность его содержания, однако вне высокой художественной формы сложно говорить о росте доступности научного содержания, о повышении вовлеченности читателя в исследуемую проблему. Ведь степень доступности научного знания для интересующихся определяется не только их познавательными способностями, интеллектуальным потенциалом и усидчивостью, но нередко и литературными навыками самого ученого, способного удержать внимание как можно большего количества читателей. Существенная доля ответственности за качество просвещения лежит на самих просветителях, на тех, кто по собственной инициативе взвалил на свои плечи обязанности по актуализации и распространению научного знания. Именно поэтому современным марксистам стоит крайне внимательно отнестись не только к познанию изложенных Марксом истин и анализу метода их открытия, но и к «художественному опыту» «Капитала» [2]. При этом, конечно, нельзя забывать о вторичности формы в соотношении с содержанием: настоящий коммунист обязан заботиться о художественной форме своего научного творчества только тогда, когда содержательная сторона вопроса понята им самим и включает в себя истины разных порядков. К примеру, Маркс, стараясь, с одной стороны, писать понятно и красиво, с другой — не примитивизировал научное содержание, не опускался до уровня «агитации в подворотне», не вульгаризировал марксизм, подобно некоторым современным гражданам, называющим себя коммунистами [3].

Кроме того, даже при поверхностном ознакомлении с «Капиталом» в глаза бросается объем труда: три тома в пяти книгах с добавленным, составленным Каутским четвертым томом в трех книгах («Теории прибавочной стоимости»). А ведь Маркс планировал написать целых шесть томов! Такой ответственный подход является следствием применения диаматической методологии мышления к анализу изменения разнообразных форм бытия материи, в частности, к изучению сущности товарно-денежных отношений, но никак не признаком бессодержательной графомании, как это иногда пытаются (правда, безуспешно) представить разнообразные лакеи капитализма [4]. Именно диаматический подход к исследованию общества и его особенностей позволил Марксу так глубоко, так конкретно и фундаментально изучить сущность товара, стоимости, денег, прибыли, капитала, зарплаты и т. д. Свою роль сыграла, конечно, и научная добросовестность Маркса, не позволившая ему опубликовать первый том своего труда раньше, чем тот достиг предельно высокого качества, то есть после того как сам Маркс убедился в том, что его работа сможет убедить думающих левых по всему миру в правильности его научно-теоретических выводов. Остается сожалеть, что здоровье Гения, существующее в рамках отвратительного, разлагающего душу и тело капитализма, не позволило ему довершить запланированные шесть томов. Однако, к счастью, дело Маркса продолжил его близкий друг и соратник Фридрих Энгельс [5], составивший и выпустивший второй и третий тома «Капитала». Ленин писал:

«Маркс умер, не успев окончательно обработать свой огромный труд о капитале. Вчерне, однако, он был уже готов, и вот Энгельс после смерти друга принялся за тяжелый труд обработки и издания II и III тома “Капитала”. В 1885 г. он издал II, в 1894 г. III том (IV том он не успел обработать). Работы над этими двумя томами потребовалось очень много. Австрийский социал-демократ Адлер верно заметил, что изданием II и III томов “Капитала” Энгельс соорудил своему гениальному другу величественный памятник, на котором невольно неизгладимыми чертами вырезал свое собственное имя. Действительно, эти два тома “Капитала” — труд двоих: Маркса и Энгельса» [6].

К слову, взглянув на обложку книги, сложно не заметить на ней исключительно имя Карла Маркса, однако невозможно не подчеркнуть вслед за Владимиром Ильичом ту роль в создании и публикации «Капитала», которую играл ближайший друг и товарищ Маркса, Фридрих Энгельс. Даже людям, далеким от марксизма, хорошо известно, что Энгельс оказывал своему гениальному другу не только морально-психологическую, но и финансовую поддержку [7]. Поэтому нет ничего удивительного, что, обращаясь к своему другу сразу после окончания работы над первым томом, Маркс написал следующие слова: «Итак, этот том готов. Только тебе обязан я тем, что это стало возможным!» Но Маркс не ограничивался подобной формой благодарности, прибегая к более основательным методам, чтобы сказать другу спасибо. Это подтверждается, например, высказанным Марксом предложением написать Энгельсу статью о военной, или, как он выразился, «человекоубойной» промышленности, чтобы поместить ее в книгу в качестве приложения:

«Наша теория об определении организации труда средствами производства нигде так блестяще не подтверждается, как в человекоубойной промышленности [Menschenabschlachtungsindustry]. Право, стоило бы, чтобы ты написал об этом что-нибудь (у меня для этого не хватает знаний), что я мог бы за твоей подписью включить в мою книгу в виде приложения. Подумай об этом. Но если это делать, то надо делать для первого тома, где я эту тему исследую ех professo [специально]. Ты понимаешь, какой большой радостью было бы для меня, если бы и в моем главном труде (до сих пор я писал только небольшие вещи) ты фигурировал непосредственно в качестве соавтора, а не только цитировался!»

Сколько дружеской любви и признательности в этих прекрасных словах немецкого Гения! И каков формальный повод для неформального выражения благодарности!? И даже несмотря на то, что замысел Маркса не был осуществлен, направление его мысли ясно показывает, насколько доверительными и теплыми были отношения двух друзей. Энгельс, как уже указывалось выше, после смерти друга продолжил дело популяризации марксизма, дело, которое позже перехватили другие выдающиеся последователи Маркса, Владимир Ильич Ленин и Иосиф Виссарионович Сталин.

Стоит также отметить, что первое время после публикации «Капитала» буржуазными учеными была предпринята попытка замолчать книгу, однако для классиков марксизма подобное стечение обстоятельств не было удивительным: дело в том, что они предполагали, что буржуазная профессура, как огня страшащаяся революционных идей, предпримет все возможное для того, чтобы выход в свет книги, несущей угрозу капитализму, рынку и частной собственности, остался незамеченным для широкой публики. Стремясь разрушить подлые планы антикоммунистов, Энгельс предложил нанести им превентивный удар [8], напав на книгу «с буржуазной точки зрения» [9]. Впоследствии Маркс и Энгельс просили своих товарищей писать и/или распространять рецензии на «Капитал» для того, чтобы у антикоммунистически настроенных «ученых» не получилось замолчать публикацию первого издания. Так, в письме к одному из своих ближайших сторонников Людвигу Кугельману осенью 1967 года, уже после выхода книги в свет, Энгельс писал:

«Главное заключается не в том, что и как писать, а в том, чтобы о книге заговорили и чтобы Фаухеры, Михаэлисы, Рошеры и Рау были вынуждены высказаться о ней. Публиковать надо по возможности во всех газетах, — и в политических, и в прочих, в каких только удастся, — публиковать и длинные, и короткие заметки, главное — чаще. Необходимо сделать для них невозможной — и притом, как можно скорее — ту политику полного замалчивания, которую эти господа, наверняка, попытаются проводить» [10].

Спустя пару недель он в новом письме ко все тому же Кугельману писал:

«Немецкая пресса все еще молчит о “Капитале”, а между тем чрезвычайно важно, чтобы что-нибудь было сказано… Главное заключается в том, чтобы вообще о книге все время давались отзывы. А так как в данном случае у Маркса руки связаны и к тому же он застенчив, как девушка, то именно мы, остальные, должны сделать это» [11].

Именно с этой целью Энгельсом и был написан целый ряд анонимных рецензий с различных позиций (в зависимости от идеологической направленности того издания, куда рецензии отправлялись), преследующих цель привлечения внимания читающей общественности к книге [12]. Энгельсом был написан также конспект «Капитала», скорее всего, рассчитанный на популяризацию положений книги и несомненно позволивший самому Энгельсу более глубоко и обстоятельно усвоить содержание великого творения [13]. В любом случае задача, которую ставили перед собой классики марксизма, была частично выполнена: выход «Капитала» не остался незамеченным большим числом не только интеллигенции, но и простых рабочих. Маркс в своем послесловии ко второму изданию писал:

«Понимание, которое быстро встретил “Капитал” в широких кругах немецкого рабочего класса, есть лучшая награда за мой труд» [14].

«Заговор молчания» был нарушен печально известным Евгением Дюрингом, написавшим специальную критическую рецензию на «Капитал». В своем письме, адресованном Людвигу Кугельману, Маркс писал:

«Я должен быть благодарен этому человеку за то, что он первый из специалистов вообще заговорил о моей книге» [15].

Методологическая слабость оппонентов Маркса, не позволявшая им противопоставить открытиями Маркса нечто достойное, заставляла их иногда прибегать к низким методам полемики [16]. Так, спустя некоторое время после выхода первого тома известность приобрела история, когда некий анонимный автор обвинил Маркса в фальсификации цитат из официальных английских источников. Впоследствии выяснилось, во-первых, что этим анонимным автором являлся не кто иной, как Луйо Брентано, и, во-вторых, что все обвинения в сторону Маркса ложны [17]. Но помимо зависти и клеветы были и положительные, даже восторженные отзывы. Вот что после выхода книги писал Арнольд Руге, большую часть жизни оппонирующий Марксу с мелкобуржуазных позиций:

«Уважаемый г-н Штейнталь! Одновременно с этим письмом я отправляю Вам бандеролью книгу Маркса о капитале. Приношу Вам мою глубокую благодарность! Все это время я неутомимо работал над книгой, хотя наряду с этим мне приходилось заниматься и всевозможной другой работой. Это произведение делает эпоху; оно проливает яркий, нередко резкий свет на развитие, гибель, родовые муки и страшные дни страданий общества в различные периоды. <…> Маркс обладает обширной эрудицией и великолепным диалектическим талантом. Книга выходит за пределы кругозора многих людей и газетных писак, но она, несомненно, пробьет себе дорогу и, несмотря на широту исследования, даже как раз благодаря ему, окажет могучее воздействие» [18].

Схожую оценку «Капиталу» дал и упомянутый уже неоднократно Людвиг Кугельман, писавший Мейснеру, издавшему первый том книги, следующее:

«“Капитал” Маркса можно поставить рядом с прославленными трудами мыслителей всех веков. Наступит день, когда эта дата [выхода книги] станет рубежом новой эпохи» [19].

Первый тираж в 1000 экземпляров был раскуплен в течение пяти лет [20]. В относительно короткие сроки были подготовлены переводы книги на русский [21] и французский языки. Однако по-настоящему так называемый «заговор молчания» был «разоблачен» только в 20—50-е годы двадцатого века, когда теоретические выкладки стали «руководством к действию», когда российские рабочие, направляемые большевистской партией, начали крайне успешно воплощать идеи «Капитала» на отечественной почве. Хорошо осознавая те убытки, что несет с собой «Капитал», столкнувшись лицом к лицу с красной угрозой после грандиозной победы сначала в гражданской, а затем и во второй мировой, буржуазия начала активно и централизованно финансировать всевозможные русские центры и институты, с одной стороны, изучающие советский опыт, с другой — фальсифицирующие основы марксистской теории и результаты их реализации в СССР. Большая же часть западной интеллигенции, в силу исторически сформировавшейся инертности и бессовестности, оказалась не готова к пониманию марксизма, ограничившись либо стыдливой и пустой критикой, либо открытым и претенциозным отрицанием марксизма как науки; но даже они не сумели проигнорировать всемирное значение совершенного Марксом открытия. Таким образом, практически никому не удалось пройти мимо, но лишь единицы сумели познать суть учения марксизма, грамотно развив его в теории и успешно применив на практике.

Тайна величия «Капитала» сокрыта также и в полном названии книги. Дело в том, что не только левые обыватели, но и многие из тех, кто действительно внимательно изучал наследие Маркса, зачастую упускали из вида, что полное название книги — «Капитал. Критика политической экономии». Но почему Маркс назвал книгу именно так? Ответ дан в самом «Капитале», особенно в последних двух главах, подводящих итог проведенному в предшествующих главах исследованию: отдельные классики политэкономии в лице в первую очередь Монкретьена и Петти, изучая экономические отношения из корыстных, а не научных интересов, пришли к правильному выводу о том, что экономическое господство неосуществимо вне отношений политического насилия, что существование современных им экономических отношений возможно только на базе развитого государственно-формального и частно-неформального аппарата подавления воли несогласных. Именно поэтому молодой науке и было дано название ПОЛИТИЧЕСКАЯ экономия. К слову, тот же Петти, являясь одним из проводников ПОЛИТИЧЕСКОЙ власти Англии на территории Ирландии, не стеснялся давать следующие советы по более эффективному осуществлению колониальной политики в интересах экономической целесообразности:

«Ирландия — это страна, требующая содержания в ней такой большой армии, которая могла бы заставить ирландцев отказаться от нанесения вреда себе самим и англичанам дальнейшими своими восстаниями. И эта большая армия должна вызывать наложение больших и тяжелых налогов на бедный народ и разоренную страну. Поэтому для Ирландии отнюдь не бесполезно будет знать природу и размеры налогов и сборов. <…> Большое изобилие, имеющееся в Ирландии, лишь разорит ее, если не будет найден способ наладить выгодный вывоз; таковой же будет зависеть от надлежащих размеров пошлин и акцизов, о которых пойдет речь. Так как Ирландия в целом имеет недостаточное население и так как правительство здесь никогда не будет в безопасности без наличия дорогостоящих армий до тех пор, пока большая часть населения не будет состоять из англичан вследствие ли привоза их или высылки ирландцев, то я думаю, что лучшим поощрением для англичан к переселению их сюда было бы осведомление о том, что королевский доход составляет свыше одной десятой части всего богатства, всех рент и дохода страны, что государственные расходы в ближайшем столетии не будут чувствоваться в Ирландии тяжелей, чем десятина в Англии, и что, по мере того как доходы короля будут возрастать, причины его расходов будут соответственно уменьшаться; а это — двойная выгода» [22].

Будучи добросовестным исследователем, Маркс пришел к выводу, что и политическое, и экономическое (фактически эгоистическое) есть лишь исторически сложившееся и закрепленное (заинтересованными лицами) проявление человеческой глупости. История развития классового общества представляет собой историю взаимонаправленного и перманентного политического насилия экономических конкурентов вне зависимости от цвета кожи, вероисповедания, языка, пола, класса, вкусов и т. д. Владение частной собственностью вынуждало ее владельцев искать политические, т. е. насильственные, инструменты для ее защиты и/или приумножения. Экономическое господство было возможно только благодаря подлой сообразительности тех, кто в политическом насилии увидел инструмент завоевания и удержания реальной, а не формально-институциональной власти. К сожалению, современные левые, ломающие копья вокруг «марксистской политэкономии» и высчитывания степени товарности советской экономики, играют по правилам буржуазии, упуская из виду принципиальную разницу между буржуазными, ПОЛИТИЧЕСКИМИ экономическими теориями и коммунистической теорией расширенного воспроизводства общества, предполагающей снятие внешнего ПОДАВЛЕНИЯ диаматически понятым САМОуправлением. Большая часть современных начинающих марксистов изучают не сам «Капитал», а то, как его поняли Дзарасовы, Бузгалины, Поповы, Комоловы и другие представители современного оппортунизма, всей своей партийно-политической карьерой, всеми своими действиями и трудами доказавшие, что они не поняли Маркса, что они мимикрируют под марксистов, являясь при этом латентными представителями современной буржуазной интеллигенции, современными меньшевиками и «экономистами». Следствием же подобного стечения обстоятельств стал целый ряд поражений, понесенных отечественным коммунистическим движением с момента смерти Сталина. Вдобавок к этому мы вынуждены признать, что на территории бывшего СССР практически утеряна большевистская традиция добросовестной, трудолюбивой публицистической работы с марксистской теорией. На данный момент единственными марксистскими изданиями [23], указывающими своим авторам, сторонникам и читателям на принципиальную важность изучения и реферирования классических произведений марксизма, и в особенности «Капитала», являются журнал «Прорыв» и газета «Прорывист»:

«Журнал “Прорыв” проводит научно-теоретическую конференцию по книге К. Маркса “Критика политической экономии. Капитал”. Тема конференции: “Книга Маркса как диаматическая система научно-теоретических формулировок объективных законов строительства коммунизма”. Рефераты, раскрывающие данную тему, присылать в редакцию журнала “Прорыв” (petrova@proriv.ru) в электронном виде, начиная с 1 февраля и до 5 мая 2025 года включительно. Публикация сборника и рассылка бумажного варианта авторам состоится 7 ноября 2025 года. Редколлегия журнала “Прорыв”».

Следовательно, не желая идти против истины, каждый, желающий повторить подвиг предков-коммунистов, должен, по мере сил и времени, не боясь усталости, добросовестно, внимательно, трудолюбиво, «с карандашиком» изучить все тома «Капитала», реферируя и/или конспектируя важные и заинтересовавшие фрагменты, ибо покорение «каменистых троп» марксизма невозможно вне изучения его главной книги. Классики собственноручно выковали из себя Вождей, став величайшими людьми в истории, а потому, пока современные последователи Маркса не начнут учиться самостоятельно, так, как это делали классики, пока они ясно не осознают и не поймут, что единственный инструмент победы — повторение теоретических и практических подвигов на качественно новом уровне, — до тех самых пор капитализм продолжит вырождаться, угрожая человечеству полным уничтожением. Иными словами, невозможно говорить о БУДУЩЕМ изменении мира без предварительного добросовестного изучения-реферирования книги, УЖЕ изменившей мир.

Продолжение следует…

Бронислав
13/04/2025

________________

[1] Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. 29. С. 301.

[2] См., например, Орлеанский А. И. Художественные образы в «Капитале» К. Маркса, 1968 г.

[3] Газета «Прорывист», «Желание получить прямо в рот жареных рябчиков» (https://prorivists.org/doc_lenin-lengnik-1903/).

[4] Никита Кричевский: Маркс — графоман от экономики! (https://www.kp.ru/daily/26826.7/3864796/).

[5] «Старинные предания рассказывают о разных трогательных примерах дружбы. Европейский пролетариат может сказать, что его наука создана двумя учеными и борцами, отношения которых превосходят все самые трогательные сказания древних о человеческой дружбе. Энгельс всегда — и, в общем, совершенно справедливо — ставил себя позади Маркса. “При Марксе, — писал он одному старому приятелю, — я играл вторую скрипку”. Его любовь к живому Марксу и благоговение перед памятью умершего были беспредельны. Этот суровый борец и строгий мыслитель имел глубоко любящую душу» (Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. 2. С. 12).

[6] Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. 2. С. 12.

[7] «Нужда прямо душила Маркса и его семью; не будь постоянной самоотверженной финансовой поддержки Энгельса, Маркс не только не мог бы кончить “Капитала”, но и неминуемо погиб бы под гнетом нищеты» (Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. 26. С. 49).

[8] Ранее, после выхода «К критике политической экономии», Энгельс уже опробовал этот метод, написав пару рецензий на указанную работу Маркса.

[9] Собрание сочинений Маркса и Энгельса. 2-е изд. Т. 31. С. 293.

[10] Собрание сочинений Маркса и Энгельса. 2-е изд. Т. 31. С. 471.

[11] Собрание сочинений Маркса и Энгельса. 2-е изд. Т. 31. С. 475.

[12] Собрание сочинений Маркса и Энгельса. 2-е изд. Т. 16. С. 211-223, 231-248, 299-322.

[13] Собрание сочинений Маркса и Энгельса. 2-е изд. Т. 16. С. 249-298.

[14] Собрание сочинений Маркса и Энгельса. 2-е изд. Т. 23. С. 13.

[15] Собрание сочинений Маркса и Энгельса. 2-е изд. Т. 32. С. 448.

[16] Более подробно см. Уроева А. В. Книга, живущая в веках. С. 45-48.

[17] См.: Энгельс Ф., Брентано contra Маркс, Маркс К. и Энгельс Ф. 2-е изд. Т. 22; его же. Предисловие к четвертому изданию, там же. Т. 23. С. 35-40.

[18] Собрание сочинений Маркса и Энгельса. 2-е изд. Т. 32. С. 582, 583.

[19] Уроева А. В. Книга, живущая в веках. С. 49.

[20] Вопросы истории. 1953. №5. С. 125.

[21] Как известно, первым иностранным языком, на который «Капитал» был переведен, являлся русский язык. Символично, что именно в России в конце XIX и начале XX века выводы из книги Маркса были сделаны наиболее последовательно и научно, что именно Россия стала первой страной, прикоснувшейся к будущему, что именно Россия на десятилетия стала форпостом коммунистической революции. Именно русскоговорящие последователи Маркса добились наивысших успехов в деле строительства коммунизма, на которые и по сей день с переменным успехом ориентируются корейские, кубинские, китайские, вьетнамские товарищи.

[22] Петти В. Экономические и статистические работы. Т. 1. С. 4-5.

[23] Существуют и другие издания, изучающие «Капитал» и позиционирующие себя как марксистские, но на деле являющиеся антикоммунистическими и троцкистскими. См., например, «Lenin Crew».