Марксизм есть единственное и единое, открытое для развития, научное мировоззрение, синтез истин о наиболее общих объективных законах развития, прежде всего, общества, как материи особого рода, и именно этому подчинено знание всеобщих абсолютных объективных законов развития мироздания.

Если же сформулировать обозначение марксизма, не используя имя автора этого учения, то, коротко, марксизм есть наиболее полное, т.е. всестороннее учение об объективной истине.

Диаматика расшифровывается как диалектический метод материализма — это методология и философия марксизма. В литературе использовалось и используется выражение «диалектический материализм», это тоже самое, что и диаматика. Мы считаем термин «диаматика» более корректным, хотя и не настаиваем на его использовании вами.

Понятия революционер и марксист соотносятся как единичное и всеобщее. Революционером может считать себя каждый, кто участвует в практике преобразования общества на качественно новых принципах, кто своей практической деятельностью обеспечивает отрицание отсталых форм общественных отношений между людьми и созидание новых, более прогрессивных форм общественных отношений.

Марксист может быть неформальным и формальным. Неформальным, т. е. фактическим, марксистом может считать себя лишь тот, кто доводит свои знания об объективных законах развития общества до практического их победоносного применения во всех трех формах классовой борьбы. Формальными марксистами можно считать тех, кто самоотверженно трудится в рамках программы строительства коммунизма, с энтузиазмом откликается на призывы партии неформальных марксистов, хотя и не вполне владеет теорией борьбы и строительства коммунизма. Однако, как показала практика, таким марксистам нужно сделать совсем небольшой шажок в любую сторону, чтобы из формального марксиста превратиться, например, в олигарха, фашиста или вкладчика МММ со всеми вытекающими последствиями.

Неформальным марксистом может считать себя только тот, кто в области теории и практики способен совершить восхождение и сделать его содержание актуальным и победоносным.

Поскольку истина всегда конкретна, т.е. всегда исторически актуальна, то, следовательно, марксистом является не тот, кто вызубрил все работы Маркса, а кто может дать истинный теоретический и организационный ответ на актуальный и важный вопрос, поставленный перед человечеством объективным ходом его развития.

Стать марксистом — это значит, по меньшей мере, во-первых, овладеть диалектическим методом мышления, т.е. стать диалектиком, во-вторых, последовательно применять этот метод при анализе и синтезе фактов истории производства материальных условий жизни общества, доводя исследование до открытия или, по меньшей мере, глубокого понимания объективных экономических законов, т.е. стать материалистом, в-третьих, научиться на практике управлять борьбой работающего (рабочего) класса, руководствуясь требованиями объективных экономических законов, т.е. стать революционером-практиком. Иными словами коммунистом.

Не овладев диалектическим мышлением, невозможно постичь смысл жизни в ее беспрерывной динамике, во всем многообразии форм ее проявления и развития, невозможно сколь-нибудь надежно воздействовать на происходящие процессы, поскольку диалектический метод, все еще непонятый и недооцененный основной массой человечества, является единственным научным методом, приводящим «механизм» человеческого мышления и действия в полное соответствие с объективными законами развития природы и общества.

Когда марксист ищет ответ на возникший вопрос, он обязан трудолюбиво, творчески, не боясь усталости, вырабатывать ответ, мобилизовав всё то теоретическое богатство, которое создано марксизмом в целом и проверено общественной практикой развития человечества. Т.е. ответ на поставленный историей вопрос дается не мобилизацией десятка цитат, выуженных из марксизма, а тем более из субъективно понимаемого «марксизма», а умением сделать современный вывод на базе существующей целостной теории и общественной практики, которая, как правило, по своему содержанию постепенно выходит за рамки уже существующей теории и требует от коммунистов уже не цитатного, а творческого теоретического и практического подхода к анализу новой, актуальной практики.

В настоящее время для того, чтобы стать коммунистом, необходимо овладеть не только марксизмом, но и ленинизмом.

В отличие от марксизма, который имел три источника своего возникновения, ленинизм имеет два источника: первый — теоретический, т.е. сам марксизм и второй — практический опыт борьбы народников и трех русских революций эпохи капитализма, в которых гегемоном был пролетариат, сумевший самостоятельно найти новую форму диктатуры пролетариата — Советскую власть. Говоря словами Сталина, ленинизм — это марксизм, развитый Лениным применительно к эпохе империализма и пролетарских революций. Ленинизм есть первый абсолютно успешный опыт соединения революционной борьбы пролетарских масс с наивысшими достижениями человеческой мысли в области обществоведения.

Следующим выдающимся этапом развития марксизма был сталинский этап. В свою очередь сталинизм есть марксизм-ленинизм эпохи победоносного строительства коммунистического общества в одной отдельно взятой стране, крушения классического колониального рабовладения буржуазных демократий и распространения коммунизма как мировой социальной системы.

Теорию коммунизма можно условно подразделить на три части.

Маркс, прежде всего, сформировал себя в качестве одного из наиболее глубоких знатоков диалектики, причем, уже не в гегелевском её варианте. Т.е. марксистом может стать только тот, кто в совершенстве овладеет методологией материалистического мышления, поскольку именно методология придает материалистическому мышлению высокую разрешающую силу. Поэтому коротко говоря, первой частью теории коммунизма, исторически, являлась методология мышления, на что многократно указывали сами классики марксизма, Маркс и Энгельс. Главная заслуга классиков марксизма состоит в том, что они создали принципиально новый тип философии — диалектический материализм или, сокращенно, диаматику. Ничем иным, кроме как высочайшей диаматической подготовкой Ленина, невозможно объяснить его блестящие философские работы «Материализм и эмпириокритицизм», «Философские тетради», «Марксизм и ревизионизм», а также практические победы Ленина над всеми его противниками.

Второй органической частью марксизма, основой материалистического взгляда на историю человечества, является критика Марксом буржуазной теории политической экономии и, на этой научной основе, формулирование абсолютных объективных законов движения производительных сил капитализма к бестоварному коммунистическому расширенному воспроизводству общества. Существенным моментом развития второй составной части марксизма явилась конкретизация Лениным роли научно-технического прогресса в деле расширенного воспроизводства общественных производительных сил; развитие и конкретизация наметок Маркса относительно исторического места капитализма в эпоху господства финансовых монополий. Огромным вкладом в эту часть марксизма явилась теоретическая разработка и практическая реализация, под руководством Сталина, гигантских планов электрификации, индустриализации и коллективизации важнейших сторон жизни советского общества, что и обеспечило победу СССР в борьбе против мирового фашизма.

Третьей составной частью марксизма является теория классовой борьбы, важнейшим выводом из которой явилось учение Маркса о смене формаций в результате борьбы классов рабовладельческого, феодального и капиталистического общества. Данное исследование позволило Марксу сформулировать основные законы движения человечества от случайно бесклассового общества к антинаучному, классовому, а от него, вновь, к бесклассовому обществу, но уже на основе научного мировоззрения.

Теория классовой борьбы в ленинский период была существенно развита и конкретизирована. В частности, Ленин обосновал и, фактически, одержал победу в теоретической форме классовой борьбы по вопросам построения партии нового типа, в одной отдельно взятой стране, с беспрецедентной степенью интернационализма, централизма и сознательной дисциплины, обусловленной научным содержанием Программы, Устава, системой Съездов, Конференций, количеством и качеством партийной печати.

Лениным была разработана теория и осуществлена практика победы пролетарского класса в одной, отдельно взятой стране.

Лениным была конкретизирована теория и практика переходного периода, важнейшим элементом которой явилась теория и практика, прежде всего, Советов, как формы диктатуры пролетариата под обязательным руководством большевистского авангарда.

Ленин разработал, а Сталин осуществил утилизацию пережитков капитализма в сознании людей для построения основ первой фазы коммунизма, т.е. теорию и практику нэпа, как новой формы классовой борьбы.

Изучение ленинско-сталинского периода в развитии третьей составной части марксизма особенно важно, поскольку, во-первых, это был беспрецедентно сознательный, победоносный и динамичный период в истории развития человечества. Во-вторых, между борьбой эксплуататорских классов, за смену форм эксплуатации ещё более эксплуататорским классом, и борьбой класса пролетариев за полное уничтожение всякой эксплуатации, есть принципиальная разница. Именно Ленин довел теорию марксизма по вопросам борьбы пролетарского класса за свободу от эксплуатации до уровня «технологической карты» её победного завершения. Как писал Ленин: «Теперь мы имеем уже перед собой очень порядочный международный опыт, который говорит с полнейшей определенностью, что некоторые основные черты нашей революции имеют не местное, не национально-особенное, не русское только, а международное значение. И я говорю здесь о международном значении не в широком смысле слова: не некоторые, а все основные и многие второстепенные черты нашей революции имеют международное значение в смысле воздействия ее на все страны. Нет, в самом узком смысле слова, т.е. понимая под международным значением международную значимость или историческую неизбежность повторения в международном масштабе того, что было у нас, приходится признать такое значение за некоторыми основными чертами нашей революции».

Строго говоря, ленинский вклад в развитие третьей составной части марксизма, т.е. теории и практики классовой борьбы в России, явился методологическим фундаментом сталинских «ударов». Сталин систематически указывал на ленинизм как на методологическую основу множества своих побед.

Хрущеву, этому услужливому дураку в коммунизме, бешено боровшемуся против сталинизма в марксизме, в том числе, и по вопросам классовой борьбы, на почве профанации идей Маркса и Ленина, строго говоря, не удалось поколебать «здание», построенное Сталиным на фундаменте ленинизма. Благодаря Брежневу социализм в СССР продлил своё существование ещё на 18 лет. Только через тридцать лет после Сталина, Андропову удалось-таки подложить мину (хозрасчёта и самофинансирования директоров) под единый, могучий Советский Союз и уничтожить систему централизованного научного планирования.

Поэтому важнейшим элементом третьей составной части марксистской теории борьбы классов сегодня является теория и практика построения первой фазы коммунизма под руководством Сталина, понимаемая как самая успешная в истории модель борьбы рабочего класса за коммунизм; сталинский вариант теории и практики разгрома оппортунизма внутри партии, доказавшей ужесточение сопротивления пробуржуазных сил, по мере успехов наступления первой фазы коммунизма на остатки агонизирующего, а потому особо опасного капитализма; сталинская теория и практика построения союзнических и братских отношений между различными этносами бывшей царской империи, т.е. теория практического воплощения искреннего, массового интернационализма на одной шестой части мировой суши; сталинская теория и практика долгосрочного стратегического планирования научно-технического и социально-политического прогресса советского общества как важнейшего направления классовой борьбы на мировой арене.

Поражения, понесенные компартиями стран СЭВ, в конце 80-х годов, делают крайне необходимым наполнение третьей части марксизма актуальным содержанием, т.е. теории классовой борьбы в условиях реванша капитализма в некоторых странах бывшего социалистического лагеря. Эти поражения не привели к уничтожению коммунистического движения в мире, однако теперь имеет место, скорее не движение, а лишь сопротивление перешедшему в наступление капитализму, или, в лучшем случае, удачную оборону, например, ТПК КНДР.

В Китае обществоведы усиливают работу по изучению печального опыта постсталинской КПСС, с целью исключения его повторения у себя дома. Нарастает объем подобных публикаций. Вклад российских партий с коммунистическими названиями в решение этой задачи, пока, чрезвычайно скромен, а потому, практически, никем не признан.

Ленин и Сталин, конечно же, рассматривали возможность крушения социализма, описывали возможные причины такого разворота событий, но только как самые гипотетические, даже, в трагическом 1918 году. В борьбе за сохранение социализма, они не допустили ни одной фатальной ошибки, нейтрализуя все предпосылки для подъёма контрреволюционных сил. Легко понять глубину антинаучной деградации КПСС, степень засилья её неграмотными социалистами, если партия сама залила страну фекалиями товарно-денежных отношений.

Таким образом, чтобы стать настоящим коммунистом необходимо следующее.

Во-первых, как и говорилось выше, человек, называющий себя марксистом, обязан, не делая никаких скидок на усталость, изучить все то, знание чего сделало Ленина и Сталина коммунистами-победителями. Если сделать это не удается, то не спешите присваивать себе имя коммуниста, которое предполагает, прежде всего, овладение наукой. В крайнем случае, пусть товарищи назовут тебя марксистом, если они в этом уверены.

Во-вторых, каждый субъект, признающий себя марксистом, обязан иметь на своем счету оппортунистов, посрамленных в теоретической форме классовой борьбы, а также научно-исследовательские, пропагандистские и агитационные труды, опубликованные тем или иным образом. Если этого нет, учись побеждать или перевоспитывать оппортунистов, писать сам и не торопись учить других.

В-третьих, каждый человек, признанный в кругу соратников марксистом, обязан очно или заочно организовать учебу претендентов на звание коммуниста. Если не получается, учись учить, чтобы к тебе, в конце концов, обратились как к учителю.

В-четвертых, каждый марксист обязан уметь работать в коллективе и с коллективом, уметь организовать людей на достижение стратегических целей. Если не получается, учись у того, у кого это уже получается, не конкурируй, а, бескорыстно помогая ему, учись.

В-пятых, никогда не думай о карьере, о славе, о благодарности, о материальной выгоде. Все это делает становление марксиста невозможным. Если вся эта тайная мишура, порожденная глупостью и завистью, тебе не безразлична, занимает тебя, дорогой читатель, знай, что ты, пока, не имеешь к марксизму никакого отношения, независимо от прочитанного и написанного тобой.

Будешь работать на коммунизм, просто, не жалея сил, превозмогая усталость, свалится на твои плечи и то, о чем мечтают лишь пустые, тщеславные и алчные людишки — известность, признание большинства, а вместе с ними и гигантская ответственность, ненависть, зависть, ложь, интриги откровенных врагов и, «обожающих» тебя, конкурентов.

Сегодня же коммунистами называют себя все те, кто плетется в хвосте пролетарского движения и способны только на поддакивание лидерам профсоюзно-забастовочной формы сопротивления тирании предпринимателей. Борьба за коммунизм принесена современными левыми в жертву беспомощному лепету о необходимости помогать пролетариату в его сизифовой борьбе за «болотную копейку».

Наука есть развивающаяся система объективных истин о сущности явлений и их устойчивых взаимосвязях (законов).

Истина — слово, принятое для обозначения максимальной приближенности субъективного суждения, теоретического определения к объективному содержанию, сущности, качественных и количественных определенностей исследуемых явлений реального бытия. Идеалисты всех видов своими многотомными фолиантами стремятся доказать, что постижение истины невозможно, а потому человеку остаётся только верить, что глаза и логика его не обманывают, не будучи ни в чем окончательно убежденным. Люди, владеющие диаматическим мышлением и, даже, вульгарные материалисты, практикой своего достижения поставленных целей, доказывают, что их сознание способно, не только верно отразить явление, но и через исследование его сущности и содержания, определить причину его возникновения, тенденции внутренних качественных и количественных изменений и их последствия. Важнейшим примером способности добросовестного ума открывать истину, т.е. приводить своё сознание в соответствие объективному бытию, является логическая последовательность в изложении, например, геометрии Евклида, как и геометрии Декарта. Логика изложения убеждает читателя в полной посюсторонности, в могуществе человеческого мышления, а общественная практика освоения Земли и космоса, окончательно разрушает алогические построения скептиков и агностиков. Несмотря на безусловную первичность материи, истина формируется лишь в сознании. Вне сознания существует лишь объективная реальность, которой безразлично, что вы о ней думаете.

Категория «объективный закон» со времён Аристотеля принята для обозначения каждой из бесконечного множества связей, соединяющих явления мироздания в систему. Иначе говоря, закон есть связь, но не любая, не случайная… а только объективная, т.е. не зависящая от воли человека, внутренняя, существенная, устойчивая и потому повторяющаяся связь явлений объективного мира. Причем, формулировка закона есть всего-навсего субъективное отражение необходимости, независимой от каких бы то ни было определений. Объективный закон действует и тогда, когда о его существовании никто и не подозревает.

Открыть новый объективный закон — это значит обнаружить новые объективные связи между явлениями и сформулировать новое определение содержанию и сущности обнаруженной связи. Но новое означает не только иную формулировку, непохожую на прежнюю, т.е. в новой словесной редакции. В диаматике новое — это, прежде всего, более точное и глубокое представление об одном и том же явлении, отличающееся от прежнего определения именно большими глубиной и обобщением по закону отрицания отрицания.

Что такое законы мироздания? Это всеобщие законы, то есть объективные, внутренние, существенные, устойчивые и потому повторяющиеся связи, присущие вообще всему. Они выражают прежде всего единство мира, его объективность, бесконечность, то есть несотворимость и неуничтожимость.

Примеры таких законов: мироздание есть комплекс объективных реальностей — пространства, времени и материи, движущейся в пространстве и существующей во времени из бесконечного прошлого в бесконечное будущее. Значит, все объекты и процессы в мире (явления) есть бесконечно разнообразные формы материи. Материя неуничтожима, как говорил Великий Ломоносов: «Ежели где убудет несколько материи, то умножится в другом месте».

Например, все объекты и процессы зарождаются и погибают. Нет объектов и процессов, которые бы не имели причины и не являлись бы следствием. Нет объектов, которые бы абсолютно покоились, все они пребывают в вечном движении (изменении), соударении (взаимном отражении). Нет двух абсолютно одинаковых объектов.

И так далее. Всё это всеобщие законы мироздания.

Что такое законы природы? Это объективные, внутренние, существенные, устойчивые и потому повторяющиеся связи, присущие всем формам материи на физическом, химическом и биологическом уровнях организации. Эти законы есть продолжение всеобщих законов, проявление всеобщих законов в том особенном, что характерно для эфира, частиц, атомов, молекул и тел. Те же самые законы, но на более сложном уровне организации материи. Их примеры, думается, известны каждому.

Что такое законы мышления? Это объективные, внутренние, существенные, устойчивые и потому повторяющиеся связи, присущие социальной форме материи в процессе высшей формы отражения — мышлении. Эти законы, разумеется, являются проявлением всеобщих законов мироздания в сознании человека. Важно отметить, что ключевым с точки зрения научного познания является закон первичности бытия. Это означает, что бытие, в данном случае бытие материи, породило сознание, а сознание (отражение в ощущениях и понятиях) является свойством высокоорганизованной материи.

Что такое законы общественного развития и законы истории? Это объективные, внутренние, существенные, устойчивые и потому повторяющиеся связи, присущие социальной форме материи. Эти законы также являются продолжением всеобщих законов, проявлением всеобщих законов в том особенном, что характерно для общества.

У термина «объективный закон» есть понятный каждому синоним «объективная необходимость».

Следует отметить, что все локальные, то есть не всеобщие, законы действуют лишь в известных пределах, границах, у них имеется известная сфера действия, за пределами которой они утрачивают силу и смысл.

Открытие абсолютных объективных законов бытия и установление абсолютных объективных истин о сущности конкретных явлений есть высший тип познания, научный.

С точки зрения диаматики коммунистическая теория является моментом коммунистической практики, поэтому коммунистов от всех сортов некоммунистов отличают прежде всего практические победы в классовой борьбе — теоретической и политической. Не владея в должной мере марксистской теорией, особенно методологией, отличить коммунистов от замаскированных некоммунистов, т. е. оппортунистов, крайне сложно — возможно лишь по итогу длительных исторических периодов реальной практики.

В публикациях различных авторов часто можно встретить такие термины, как «население», «народ», «нация, «пролетарии», «рабочие», «служащие» и др., значение которых призвано разделить человечество по различным признакам. Проследим, какое содержание имеют подобные понятия и почему они обладают высокой популярностью.

Население — это наиболее широкий социологический термин, его понятие включает совокупность всех людей, которые проживают в какой-либо стране или регионе. Поэтому к данному термину обычно добавляют определяющее существительное. Буржуазные учёные и политики выделяют в населении «экономически активную» часть, в которую включается пролетариат, буржуазия и безработные. Левые, как известно, признают, что наиболее крупной, значимой, организованной и активной частью населения является пролетариат или лица наёмного труда. В левой среде признаётся также то, что центральное значение в жизни общества имеют промышленные пролетарии (рабочие, служащие, технические интеллигенты, вроде инженеров и др.), так как они являются непосредственными производителями и занимают ключевое место в системе общественного производства. Правые же видят ведущую роль именно в буржуазии, которая своим предпринимательским талантом якобы улучшает общество.

Сложно подыскать более бесплодное по разрешающей способности познания и пустое понятие, чем «население», поэтому наиболее активно им оперируют лгущие и оправдывающиеся буржуазные политики. Выделение же в населении какой-либо ведущей или активной части есть один из способов отрицания классового деления.

Когда речь заходит о политической организации населения, то возникает не только понятие государства, но и понятие нации. Содержание понятия нации в марксизме известно. Следует добавить, что нации по историческому уровню бывают буржуазные и коммунистические, в зависимости от того, какой класс у нации является командующим. Притом, прививание людям представлений об их национальной уникальности, разделение человечества на враждующие нации есть одно из коренных условий существования капитализма вообще. Объективность наций как формы организации людей объясняется массовостью субъективных националистических заблуждений и устойчивым характером их воспроизводства в условиях крайне низкого уровня мировоззрения большинства человечества. Разумеется, буржуазная идеология во всех своих формах активно отталкивается от национальных по внешнему виду и националистических по содержанию понятий. Если же подойти к национальному вопросу строго научно, то всем бесчисленным национальным спекуляциям всех национальных отрядов буржуазии противостоит интернационализм, причём не в виде простой солидарности, а как общность будущего всего человечества в мировом коммунизме. Объективные истины одинаково значимы для всех людей, и нет ни одного биологического признака принадлежности человека к той или иной нации.

Схожим по смыслу и не менее популярным в использовании является термин «народ». Под словом «народ» понимаются широкие массы людей, проживающие в какой-то стране или каком-то регионе, скреплённые общностью быта, особенно экономических связей, обладающие известным устойчивым сознанием в той самой национальной (или многонациональной) форме. Совсем отъявленные буржуазные идеологи к народу относят и представителей эксплуататорского класса, но поскольку интересы и цели этого класса по своему существу антинародные, то при употреблении термина «народ», применительно к капиталистической стране, в основном имеются в виду те люди, которые прямо не влияют на политику буржуазного государства и не являются его распорядителями. Следовательно, в народ не включают не только представителей крупной и средней буржуазии, но и чиновников, армию и других силовиков (полицию, прокуратуру, спецслужбы и проч.), потому что они в составе государства стоят как бы над обществом, над народом. Чиновник, военнослужащий и силовик связаны с работодателем не простыми отношениями наёмного труда, но также присягой, специальными законами, уставами и так далее. Поэтому любому обывателю близко и хорошо понятно противопоставление народа и власти, народа и богачей, народа и элиты.

Таким образом, в народ включаются:

i) пролетарии (в т.ч. рабочие и мигранты, служащие, творческие и технические интеллигенты, педагоги, работники медицины и некоторые другие категории работников по найму, включая нанятых государством, но не управляющих им и не являющихся его распорядителями),
ii) дети,
iii) студенты,
iv) пенсионеры,
v) безработные,
vi) инвалиды,
vii) бездомные,
viii) мелкие буржуа (лавочники, кустари, ремесленники, лица свободных профессий или родов занятий, мелкие рантье) и
ix) нижние чиновники (исполнительные работники муниципальной власти и т.п.).

Более того, эту стратификацию с применением самых разных критериев можно продолжать до бесконечности. Такого рода конфигурированием различных социальных групп в мозаики общественного полотна и занимаются социологи. Смысл этой «научной» и пропагандистской деятельности состоит в том, чтобы увести людей от истины, то есть от той действительной картины общественной жизни, порождённой борьбой классов, которая имеет значение для реальной практики, особенно политической борьбы. Принцип разделения общества на группы по самым разнообразным признакам хотя бы и в составе такого общего понятия, как народ, обслуживает ложные общественные теории, объясняющие социальную конфликтность неправильным учётом интересов тех или иных групп населения. Иными словами, всякая попытка выделить противопоставленные друг другу социальные страты не на основе коренных, материальных, из области производственных отношений, различий, дошедших в своей противоположности до борьбы, служит делу извращения и отрицания классового деления, классового характера государства, классовой борьбы.

Вместе с тем, следует понимать, что понятия «народ», «население» и другие специальные страты являются по своей сути обывательскими, наполненными оппортунистическим содержанием и в условиях применения классового подхода, то есть в условиях марксистского анализа, непродуктивны. Научная сила марксизма заключается как раз в том, что он выделяет в историческом движении масс именно пролетариат и буржуазию как ведущие факторы существования любого общества в условиях капитализма.

Намеренно излишне дебатируемым является вопрос о наличии в современном обществе пролетариата. Дело в том, что большинство теоретиков выделяют социальные страты на основе идеалистической методологии, игнорируя необходимость выявления именно структурных элементов общества, историческая устойчивость которых обусловлена материальным бытием, а именно — производственными отношениями.

Так, частные отношения собственности в виде капитала, денег и рынка объективно порождают необходимость огромному количеству людей продавать свою рабочую силу. Так возникает исторически устойчивая большая группа людей — пролетариат, то есть все лица наёмного труда, вне зависимости от профессии и их места в системе общественного производства, скреплённые общностью своего положения, сознания, интересов. Они объективно противопоставлены буржуазии — владельцам средств производства, присваивающим себе результаты их труда.

Формально к пролетариату относятся и руководящие кадры (начальники), но многие из них (те, у кого высокие доходы) быстро становятся сами представителями буржуазии. Разумеется, если человек стал капиталистом, но работает также и по найму, то он в первую очередь капиталист, а не пролетарий.

Пролетариат, особенно в левой среде, принято делить на отряды по месту в системе общественного производства, такие, как:

i) рабочие и мастера (непосредственные производители, те, кто работает на заводах, станциях, стройках, транспорте и т. п., «пролетарии» в классическом смысле),
ii) инженеры (техническая интеллигенция или ИТР),
iii) лица творческих профессий (творческая интеллигенция, которая работает по найму),
iv) служащие (в т.ч. офисный персонал, администраторы, программисты, мелкие чиновники),
v) работники сферы услуг,
vi) управленцы (руководящие кадры).

Чиновники, военнослужащие, силовики и мелкая буржуазия прямо к пролетариату не относятся, но и не образуют отдельные классы в силу специфики производственных отношений капитализма. Они по факту служат либо буржуазии, либо пролетариату. Ясно, что буржуазия держит государство в своих руках прямо и опосредованно, ибо от этого зависит её власть и экономическое господство. С формальной точки зрения мелкая буржуазия входит в капиталистический класс, но из-за своего исчезающего и нестабильного состояния фактически представляет собой границу между двумя крупными классами современного общества.

Между тем, нескончаемые споры в левой среде о том, какой отряд пролетариата более революционный, представляют собой схоластику и начётничество, порождённые использованием методологии буржуазных лженаук: социологии и политологии.

Формальное деление общества на пролетариат и буржуазию носит экономический характер, то есть отчасти определяет взгляды и деятельность людей главным образом тогда, когда их сознание в основном сформировано особенностями их положения в обществе и подчиняется борьбе за реализацию личных, групповых, цеховых, классовых интересов. Если же качество сознания любого отдельного человека, хоть даже крупного капиталиста, поднимается до уровня научности или хотя бы сочувствия трудовому народу, он может совершать поступки в пользу пролетариата или даже рабочего класса.

Если пролетарий — это лишь лицо, продающее капиталисту свою способность к труду, а пролетариат — лишь сопротивляющаяся эксплуатируемая капиталистами масса людей, то человек, поднявшийся в сознании и действиях до уровня борьбы за диктатуру рабочего класса под руководством коммунистической партии, — революционер. Из таких революционеров состоит рабочий класс (или более правильный термин — «работающий класс»), историческая миссия которого состоит в уничтожении капитализма и построении бесклассового общества — коммунизма.

Власть — это особая форма отношений между людьми. Суть власти сводится к процессу навязывания воли. В громадном большинстве случаев навязывание воли, в конечном счёте, обеспечивается насилием. В громадном большинстве случаев навязываемая воля противоречит интересам подчиняемых. Это два признака, которые отражают сущностную черту всякой власти — она возникает как продукт конфликта, немедленное обострение которого до степени взаимоистребления невозможно прекратить иными средствами.

Короче: власть — это форма отношений между людьми, которая сводится к силовому принуждению действовать в ущерб собственным интересам. Государственная власть, стало быть, — это инструмент господства одного класса над другими классами, эксплуататоров над эксплуатируемыми, посредством профессионально организованного насилия, специального общественного учреждения, ставшего над обществом. Государство возникает вместе с расколом общества на классы как продукт непримиримости их антагонизма и исчезнет вместе с уничтожением этого конфликтного деления общества. Никакая власть не может стать государственной, если она не опирается на интересы реально существующего экономически и достаточно развитого политически класса.

Источником власти является не право, не полномочия чиновников, не «общественный договор», не воля героев, не насилие, а отношения частной собственности. Конкретнее: разделение труда в ходе завершения неолитической революции на преимущественно физический и преимущественно умственный противопоставило друг другу две группы людей, что, в силу неразвитости сознания и господства животных инстинктов, привело к превращению этой противоположности в антагонизм, к утверждению эксплуатации посредством отчуждения управляющими всех факторов производства от управляемых. Это отчуждение коренится в самом способе производства. Поэтому одни страны исчезают, другие появляются, одни средства труда исчезают, другие появляются, а принципы отчуждения большинства в ходе производства материальных и духовных благ от условий этой деятельности остаются неизменными на протяжении всего исторического этапа классового деления общества. Эти отношения отчуждения и называются «частная собственность». Государство же есть своего рода условие сохранения установившегося порядка отчуждения, порядка господства эксплуататорского класса над эксплуатируемыми посредством организованного насилия. Так понимает власть марксизм.

Обыватель возразит, что, дескать, главное, что он знает про власть сегодня — это то, что власть (чиновники) управляет обществом, издаёт законы, учреждает специальные регулирующие организации и тому подобное, а насилие необходимо, главным образом, чтобы создать атмосферу безопасности от посягательств на жизнь и имущество добропорядочных граждан. Так, конечно, и выглядит наружная отделка фасада государства.

Реальная власть в обществе находится не в руках чиновничества, властных распорядителей, управленцев. Фактическая власть при капитализме находится в руках буржуазного класса, которую ей даёт частная собственность, в нашем случае — капитал. Государственный аппарат играет роль гаранта сохранения этой фактической власти, но не является её источником. Именно капиталистическая форма собственности создаёт те условия, которые заставляют большинство людей действовать вопреки их интересам, подчиняет всех людей. На высшей стадии капитализма в буржуазном классе выделяется высший слой магнатов — олигархи, они и держат в своих руках все командные высоты в экономике и политике страны.

Основное предназначение эксплуататорского государства состоит из двух взаимосвязанных вещей — обеспечение права частной собственности как публичного выражения общественных отношений частной собственности и поддержание всеми силами вытекающего из этого экономического и политического порядка. А «управление обществом», как это понимают обыватели, всякие многочисленные функции регулирования, от социальной политики до «управления» финансами, совершенно вторичны, вызваны сложностью общественного организма, уже давно назревшим требованием перехода от идиотизма классовой борьбы к научной организации общественного бытия, особенно производства.

Органы управления государства, как чиновничьи, так и хозяйственные, объективно могут действовать только в рамках оптимизации способов решения поставленных перед ними господствующим классом задач. Иное карается отставкой, тюрьмой или заказным убийством.

Общественно-историческая практика доказала, что господствующий класс способен создать своё государство потому, что смог реализовать разницу классовых потенциалов, прежде всего интеллектуального — способности управлять производством, высокой организованности и морально-психологического преимущества над остальными социальными группами. Таким образом, сущность власти заключается в тождестве антагонистических классов. А тождество это, говоря по-простому, есть насилие одного класса над остальными классами. Сохранение и укоренение господства одного класса над другими находится в прямой зависимости от степени организации класса в отношении подчинённого класса-антагониста.

В свою очередь в ходе революционной работы марксистская партия в качестве штаба и направляющей силы организует рабочий класс и ведёт его к завоеванию государственной власти. Ленин учил, что «большевики победили, прежде всего, потому, что имели за собой громадное большинство пролетариата, а в нем самую сознательную, энергичную, революционную часть, настоящий авангард этого передового класса».

В отличии от буржуазной страны, в коммунистической стране власть находится в руках рабочего класса, которым руководит его авангард — партия. Успешность этого руководства зависит от интеллектуальных, волевых и прочих личностных качеств кадрового состава этого авангарда, от эффективности его организационного построения и прочности связей со своим классом и народными массами в целом. Ленин указывал:

«[Большевиков обвиняют, что] мы понимаем под диктатурой пролетариата в сущности диктатуру его организованного и сознательного меньшинства. И действительно, в эпоху капитализма, когда рабочие массы подвергаются беспрерывной эксплуатации и не могут развивать своих человеческих способностей, наиболее характерным для рабочих политических партий является именно то, что они могут охватывать лишь меньшинство своего класса. Политическая партия может объединить лишь меньшинство класса так же, как действительно сознательные рабочие во всяком капиталистическом обществе составляют лишь меньшинство всех рабочих. Поэтому мы вынуждены признать, что лишь это сознательное меньшинство может руководить широкими рабочими массами и вести их за собой… Если это меньшинство действительно сознательно, если оно умеет вести за собой массы, если оно способно ответить на каждый вопрос, становящийся в порядок дня, — тогда оно, в сущности, является партией». Более того, Ленин утверждал, что государство диктатуры рабочего класса — «это — мы, мы, сознательные рабочие, мы, коммунисты».

Организационные формы учреждённой рабочим классом власти берутся из опыта эксплуататорских государств, из опыта революционной борьбы, из того сознания, которым обладают миллионные массы. Было бы вздорно предполагать, что органы публичной власти по своей форме должны быть навязаны массам извне, ведь для этого пришлось бы убедить почти каждого второго, поэтому революции всюду происходят в тех организационно-властных формах, которые свойственны тем или иным странам, хорошо понятны тем или иным классам, наиболее удобны народным массам и их революционерам. Всякое навязывание таких форм происходит со скрипом и, как правило, терпит неудачу.

Классовая природа власти определяется не классовым составом правительства или представительных органов, а целями, которые реализует государство. Сталин пояснял:

«Классовая природа нашего государства и нашего правительства ясна сама собой, — она пролетарская. Цели нашего государства и нашего правительства тоже ясны, — они сводятся к подавлению сопротивления эксплуататоров, к организации коммунистического хозяйства, к уничтожению классов и т.д.».

И здесь:

«Диктатура пролетариата и революционного крестьянства означает диктатуру трудящегося большинства над эксплуатирующим меньшинством, над помещиками и капиталистами, над спекулянтами и банкирами, во имя демократического мира, во имя рабочего контроля над производством и распределением, во имя земли для крестьян, во имя хлеба для народа. Диктатура пролетариата и революционного крестьянства означает диктатуру открытую, массовую, осуществляемую на глазах у всех, без заговора и закулисной работы. Ибо такой диктатуре нечего скрывать, что локаутчикам-капиталистам, обостряющим безработицу путем разных „разгрузок“, и банкирам-спекулянтам, взвинчивающим цены на продукты и создающим голод, — пощады не будет. Диктатура пролетариата и крестьянства означает диктатуру без насилий над массами, диктатуру волей масс, диктатуру для обуздания воли врагов этих масс».

Классовая сущность определяется не формалистикой, а объективным содержанием политики государства. Бывало и так, что диктатура рабочего класса осуществлялась, например, в форме военной диктатуры. Нет великой разницы, как формируется депутатский корпус Советов, если все решения в стране фактически принимает руководство партии в центре и на местах. Ленин говорил, что с объективной точки зрения народ не голосует за отдельное лицо, народ голосует только за партию. Надежды на способы проведения выборов и способы демократического формирования органов власти являются признаком оппортунизма.

В той мере, в какой партия, как авангард рабочего класса, определяет своей пропагандой и убеждением волю этого класса, осуществляется его диктатура как форма организации самого класса, и вырабатываются цели, пути и средства общественного развития как основное содержание его власти.

Классовость власти, партии, пропаганды, науки, литературы, искусства и так далее определяется не субъективными представлениями людей, осуществляющих данную деятельность, в том числе не целями, которые они могут декларировать; не субъективными представлениями людей, оценивающих эту деятельность со стороны; не происхождением самих участников или их местом в системе общественного производства, а всей совокупностью объективных фактов — в пользу какого класса оказываются результаты этой деятельности в условиях классовой борьбы, которая не терпит нейтралитета, которая затягивает в водоворот своего движения всё многообразие человеческой практики.

С точки зрения марксизма: 1) правительство есть верхушка государства, государство есть классовая организация власти; 2) классовая природа правительства и классовая природа государства по общему правилу однородна и определяется целями политики; 3) правящая партия есть руководящая верхушка класса; 4) повседневная политика правительства есть пути и средства достижения цели, 5) повседневная политика правительства в известной мере может не совпадать с повседневной политикой государства, в случае если отсутствует нормальная государственная дисциплина или навыки управления. Недопустимо определять классовую природу партии и государства по той повседневной политике, которая ими осуществлялась.

Социализм — это просторечное, ненаучное наименование низшей фазы коммунизма. Мы предлагаем отказаться от термина «социализм» ввиду его некорректности.

Исследование тенденций развития объективных противоположностей и субъективных противоречий эпохи капитализма привели Маркса к важным выводам: 1) развитие капитализма формирует все необходимые материальные предпосылки для превращения его в свою противоположность; 2) своевременный сознательный отказ мирового сообщества от капитализма позволил бы избежать мировых войн, спровоцированных объективными законами развития мирового рынка и, таким образом, спасти сотни миллионов жизней на Земле; 3) в зависимости от сочетания ряда объективных и субъективных факторов, отказ от капитализма в той или иной форме возможен первоначально в отдельных странах с достаточным материально-техническим и культурным потенциалом; 4) научный подход к проблеме строительства посткапиталистического общества требует от пропагандиста использования точного категориального аппарата и потому, вместо бессодержательного слова «социализм», необходимо использовать научно обоснованный термин «коммунизм».

Руководствуясь положениями и выводами теории марксизма-ленинизма о том, что капитализм формирует множество необходимых объективных и некоторые субъективные предпосылки для построения коммунизма, опираясь на факты истории победоносной практики строительства коммунизма в СССР во времена Ленина, Сталина и, учитывая причины крушения КПСС под ударами социалистического оппортунизма, приходится относиться к термину «социализм», по меньшей мере, как к анахронизму, и считать единственно научным использование термина «коммунизм», применительно и к первой, низшей, и к высшей фазе его развития. Многолетняя пропагандистская практика убеждает, что, если в своих рассуждениях исходить из того, что за капиталистической формацией следует коммунистическая формация, то нет ни малейшей необходимости использовать расплывчатое, засаленное оппортунизмом, слово «социализм», допускающее многочисленные смысловые спекуляции от национал-социализма до персонализма.

При соблюдении терминологической точности, рассуждения приобретают строгую логическую последовательность, ясность формулировок целей и этапов движения к победе, а у оппортунистов, если их вынудить оперировать только словом «коммунизм», существенно сокращается вербальное и смысловое поле для пробуржуазных спекуляций на почве слова «социализм».
Коммунизм на низшей, незрелой стадии есть общество уничтожения классовых различий, т. е. классов.

Социальным государством называют буржуазную страну, в которой в той или иной степени реализуется так называемая социальная политика — экономические меры, направленные на поддержание широких масс населения (пенсии, пособия, льготы и т. п. собес), ведётся борьба с бедностью. Три вещи, которые необходимо понимать.

I. Первыми практиками социального государства как ни странно были феодал Бисмарк, царь Наполеон III и расист-тори Дизраэли. Именно они использовали в качестве инструмента феодальной реакции вмешательство государства в свободную конкуренцию и ввели первые формы социального обеспечения. Самый успешный и последовательный из них — бонапартистски-государственно-социалистический путь Бисмарка — поглотил оппортунистическое крыло немецких левых в виде переманивания влиятельной фракции лассальянцев, которая подстроилась под политику «железа и крови», предав таким образом рабочий класс. Так что практика «социального государства» показывала успех не только во влиянии на стихию рабочего движения, но и на тех, кто претендовал на авангардную в нём роль.

Короче говоря, происхождение практики социального государства связано с борьбой феодальной политической надстройки со стремлением буржуазии к власти, которая уже утвердилась как экономический гегемон. Следовательно, и теоретическое обслуживание этой практики связано не с классическим буржуазным учением о государстве (Laissez faire et laissez passer), а с гегелевским — учением о государстве как всеобщей воле, через которое реализуется «всеобщий разум». Предприниматели желают видеть в государстве досадно-необходимое учреждение насильственного поддержания экономического порядка, силового гаранта неприкосновенности права частной капиталистической собственности. Выдающиеся феодальные политики конца XIX века, консерваторы и реакционеры царизма, видели в государстве орудие поддержания господства аристократии, помещиков. Ленин выделял два характерных для того этапа средства — значительные успехи во внешней политике, особенно эксплуатация народно-освободительных мотивов, и заигрывание с рабочим классом в форме учреждения того самого собеса.

Когда феодальный класс был на подъёме, он отводил централизованному государству жалкую роль. Когда буржуазный класс был на подъёме, он отводил государству тоже не великую роль. Когда же феодальный класс пришёл в упадок, то, ухватываясь из последних сил за своё господство, он пытался исчерпать все возможности государственной власти, порождая таким образом не только социальную политику бисмарковщины, но и всю её юнкерскую реакционно-тираническую сущность. А когда буржуазный класс пришёл в упадок, на стадии государственно-монополистического капитализма, особенно в связи с всемирным кризисом капитализма, то, ухватываясь из последних сил за своё господство, породил не только социальное государство, но и фашистские режимы и мировые войны точно так же в виде усиления государства — оплота своей гегемонии.

II. Монополизм усиливает тиранию предпринимателей, следовательно величина заработной платы в какой-то момент перестаёт обслуживать необходимость воспроизводства массы пролетарских семей как класс с соответствующими производственными навыками. Иными словами, закон стоимости рабочей силы нарушается магнатами, одной покупательной способности зарплаты не хватает для того, чтобы семьи наёмных работников могли воспроизвестись в новых поколениях материально (биологически + духовно). Поэтому буржуазное государство мерами социального обеспечения компенсирует «урон» процессу воспроизводства людей, роль которых продавать свою способность к труду.

III. Как известно, в начале XX века утихомиривание рабочего движения в империалистических странах осуществлялось в том числе посредством участия высшего слоя пролетариата в ограблении колоний и засаривания руководства рабочих организаций оппортунистами. То есть буржуазия до известной степени делилась с высококвалифицированными рабочими монопольными прибылями, чтобы таким образом переманивать на свою сторону наиболее образованных пролетариев. Вместе с тем, верхи рабочего движения — руководители партий, профсоюзов и других организаций, подкупались буржуазией тёплыми местечками и вообще условиями как бы цивилизованного сотрудничества и политики уступок.

В середине XX века, в период наивысшего влияния социалистического лагеря и крушения колониализма, следует зафиксировать переориентировку буржуазии развитых стран с политики формирования так называемой рабочей аристократии на политику «социального государства». Оппортунисты называют этот процесс уступкой, а мы, марксисты, видим в нём не только и не столько уступку, но новую форму классовой борьбы.

Самые горячие поклонники «социального государства» объявляют такое государство надклассовым, государством социального партнёрства, в отличие от классического буржуазного государства, в котором господствующий класс диктует свою волю. Ясно, что в такую теорию органически входит положение о «правовом государстве», где установленный якобы всем народом закон стоит выше воли господствующего класса.

Социал-демократы, «патриоты» и другие идеологи капитализма, конечно, усматривают в мерах социального обеспечения, во-первых, прогресс, во-вторых, проведение некой пронародной политики. Здесь можно провести аналогию с политикой Бисмарка и отношением к ней со стороны марксистов. Так, Ленин писал:

«Поясним это примером из области истории. Новая Германия (Германия 2-ой половины XIX в.) „строилась“ в процессе борьбы различных интересов. Ни один буржуа, из образованных, не оспорит этого, — и не пойдет дальше этого.

А вот как рассуждал Маркс в самый „критический“ период построения новой Германии. „Крупная буржуазия, — писал Маркс в 1848 году, — антиреволюционная с самого начала, заключила оборонительный и наступательный союз с реакцией из страха перед народом, т. е. перед рабочими и демократической буржуазией“. „Французская буржуазия 1789 года ни на минуту не покидала своих союзников, крестьян. Она знала, что основой ее господства было уничтожение феодализма в деревне, создание свободного землевладельческого крестьянского класса. Немецкая буржуазия 1848 года без зазрения совести предает крестьян, своих самых естественных союзников, которые представляют из себя плоть от ее плоти и без которых она бессильна против дворянства. Сохранение феодальных прав… таков результат немецкой революции 1848 года. Гора родила мышь“.

У Маркса сразу, как живые, встают те классы, которые строили новую Германию.

Буржуазный ученый, во имя „объективизма“ оправдывающий действительность, говорит: Бисмарк победил Маркса, Бисмарк учел, как „строилась новая Германия в сложном процессе борьбы различных интересов“. А Маркс „задавался химеричными планами построения“ великогерманской демократической республики, вопреки либералам, силами рабочих и демократической (не идущей на союзы с реакцией) буржуазии.

Именно это говорят на тысячи ладов буржуазные ученые. Рассматривая этот вопрос чисто теоретически, спросим себя: в чем их ошибка? В прикрытии и затемнении классовой борьбы. В том, что они (посредством якобы глубокомысленного оборота речи: Германия строилась в процессе и т. д.) затушевывают ту правду, что бисмарковская Германия была построена буржуазией, которую ее „измены и предательства“ сделали „бессильной против дворянства“.

Марксу же объективизм классовой борьбы позволил в сто раз глубже и точнее понять политическую действительность, отнюдь не оправдывая ее, а, напротив, указывая и выделяя в ней именно те классы, которые строили Германию демократическую, которые сумели стать оплотом демократизма и социализма даже при обороте событий, исключительно благоприятном Бисмарку.

Маркс понял политическую действительность так верно и так глубоко, что в 1848 году на полвека вперед оценил суть бисмарковской Германии: это — Германия буржуазии „бессильной против дворянства“. На выборах 1912 года, 64 года спустя после оценки Маркса, получилось полное подтверждение ее в поведении либералов».

Здесь читается отличная аналогия с теми, кто забросил классовой подход и усматривает в «социальном государстве» движение к социализму. Следует отметить, что Ленин «ценил» в Бисмарке не социальную политику, а введение всеобщего избирательного права.

В целом по поводу оценки исторических перемен в период реакции:

«Разве можно, не сойдя с ума, отрицать, что бисмарковская Германия и ее социальные законы „лучше“ Германии до 1848 года? Столыпинские реформы „лучше“ России до 1905 года? Разве на этом основании немецкие социал-демократы (они были еще тогда социал-демократами) голосовали за бисмарковские реформы? Разве столыпинские реформы прикрашивались или хотя бы поддерживались русскими социал-демократами, кроме, конечно, гг. Потресова, Маслова и К°, от коих теперь отвертывается с презрением даже член их собственной партии Мартов?

История не стоит на месте и во время контрреволюций. История шла вперед и во время империалистской бойни 1914 — 1916 годов, которая была продолжением империалистской политики предыдущих десятилетий. Мировой капитализм, который в 60 — 70-х годах прошлого века был передовой и прогрессивной силой свободной конкуренции, и который в начале XX века перерос в монополистический капитализм, т. е. империализм, сделал за время войны изрядный шаг вперед не только к еще большей концентрации финансового капитала, но и к превращению в государственный капитализм. Силу национального сцепления, значение национальных симпатий обнаружило в эту войну поведение, напр., ирландцев в одной империалистской коалиции, чехов в другой. Сознательные вожди империализма говорят себе: мы не можем, конечно, осуществить свои цели без удушения мелких народов, но ведь есть два способа удушения. Бывают случаи, когда надежнее — и выгоднее — получить искренних, добросовестных „защитников отечества“ в империалистской войне путем создания политически независимых государств, о финансовой зависимости которых „мы“ уже позаботимся! Выгоднее быть союзником (при серьезной войне империалистских держав) независимой Болгарии, чем господином зависимой Ирландии! Довершение недоделанного в области национальных реформ может иногда внутренне укрепить империалистскую коалицию — это правильно учитывает, напр., один из особенно подлых холопов германского империализма, К. Реннер — разумеется, горой стоящий за „единство“ социал-демократических партий вообще и за единство с Шейдеманом и Каутским в особенности.

Объективный ход вещей берет свое, и как душители революций 1848 и 1905 годов были, в известном смысле, их душеприказчиками, так дирижеры империалистской бойни вынуждены проводить известные государственно-капиталистические, известные национальные реформы. А к тому же надо уступочками успокоить массы, озлобленные войной и дороговизной: почему не обещать (и не провести частично — это ведь ни к чему не обязывает!) „сокращения вооружений“? Все равно ведь война есть такая „отрасль промышленности“, которая похожа на лесоводство: нужны десятилетия, чтобы подросли достаточно большие деревья… то бишь достаточно обильное и взрослое „пушечное мясо“. А через десятилетия, мы надеемся, в недрах „единой“ международной социал-демократии подрастут новые Плехановы, новые Шейдеманы, новые сладенькие примиренцы Каутские…

Буржуазные реформисты и пацифисты суть люди, которым, по общему правилу, в той или иной форме, платят за то, чтобы они укрепляли господство капитализма посредством починочек его, чтобы они усыпляли народные массы и отвлекали их от революционной борьбы».

Следует отметить, что в связи с формированием политики «социального государства» перед буржуазией встала довольно серьёзная задача усиления мотивационной стороны наёмного труда. По крайней мере в развивающихся и развитых капиталистических странах голодная и холодная смерть от безработицы перестала быть настолько пугающей перспективой, чтобы работать на хозяина с тройным усердием. Государственное заигрывание с массами давало некоторую надежду на защиту от геноцидных форм предпринимательского гнёта. В этой ситуации буржуазией был выработан довольно изящный способ мотивировки трудящихся — потребительское кредитование. Такое кредитование является не только замаскированной формой ограбления, но и удивительным по эффективности способом экономического принуждения. Оказалось до элементарного просто навязать массе нищих пролетариев чувство вины за своё горемычное положение и тягу к жизни не по средствам, обложить в этой связи их кредитными долгами и пожинать плоды самостоятельного, самоистязательного труда. Люди буквально сгорают на двух, а то и на трёх работах, выплачивая ипотеку, кредиты за машины, телефоны, поездки за рубеж и даже за драгоценности и шубы.

К сказанному следует добавить лишь то, что меры «социального государства» не только укрепляют капитализм в качестве средства экономической и социальной балансировки, но и являются фактором загнивания империализма. Они развращают главный элемент производительных сил — человека. Ещё в XIX веке паразитическое потребление было уделом лишь феодалов и капиталистов, а сегодня в той мере, в какой растёт автоматизация производства возникает возможность бесплатно кормить миллионы безработных и десятки миллионов пенсионеров. Появилось немало «профессий», связанных не с материальным и духовным производством, а той или иной формой лакейства, лизоблюдства и тому подобное перед узкой прослойкой долларовых миллионеров и миллиардеров.

Коммунистическое (социалистическое) государство — это ведущий элемент в организации работающего (рабочего) класса для осуществления его диктатуры в той или иной стране. Государство диктатуры работающего класса начинается с замены политической власти буржуазии, то есть её государства, путём установления политического господства работающего класса. Сущность диктатуры работающего класса состоит в строительстве коммунизма (уничтожении классов), что в том числе означает решительное и бескомпромиссное искоренение власти как общественного отношения. Путём борьбы и преодоления трудностей происходит замена господства человека над человеком такой формой общежития, которая представляет собой господство объективных законов над всем обществом.

Диктатура работающего класса означает господство общественной собственности, т.е. централизованное научное планирование производства и, как следствие, его влияние на распределение и потребление. Эта научность проявляется, главным образом, в том, что, во-первых, производство осуществляется для всё большего удовлетворения материальных и духовных потребностей всего общества, каждого его члена, во-вторых, в том, что в производстве соблюдаются известные пропорции, планомерность и поступательность развития, являющиеся объективным требованием совершенствования производительных сил. Разумеется, большинство мероприятий диктатуры работающего класса проводится посредством её государства.

Однако диктатура работающего класса — это уже не вполне власть, а государство диктатуры работающего класса — не вполне государство. Роль насилия в системе диктатуры работающего класса сведена к минимуму целесообразности защиты от империализма и принуждения микроскопического меньшинства, представленного осколками эксплуататорских классов и отдельными прослойками, в которых сильны привычки прежней сволочной жизни. Если учитывать роль насилия и принуждения, то можно считать, что диктатура работающего класса есть синоним убеждения, то есть внедрения научного подхода и научного мировоззрения во все сферы жизни общества, в первую очередь, конечно, в общественное производство. Замена господства силы и невежества господством разума и всеобщего счастья.

Таким образом, сравнение «социального государства» и «социалистического государства» во всей смыслах некорректно. Социальное государство — это по сути название современной политики диктатуры буржуазии (империалистического государства), а коммунистическое государство — это власть организованного в работающий класс пролетариата.

Научный централизм — это развитие ленинской теории партийного строительства с учётом опыта побед и поражений коммунизма в XX веке.

Строгое следование требованиями теории марксизма неизбежно приводит к выводу, что коммунистическая партия — это не партия демократического централизма, а партия научного мировоззрения абсолютного большинства её членов.

Демократия, тем более, в том варианте, в котором её воспели классические рабовладельцы и современная буржуазия, и научность – антагонистически противоположны.

Исследование причин деградации и крушения КПСС показало, что, главной из них, стала теоретическая безграмотность, прежде всего, руководящего состава партии. Одной из причин оппортунистического разложения партии являлся культ демократии, посредством которого некомпетентные кадры и захватывали руководящие посты в партии, превращаясь, таким образом, в вольных и невольных проводников ненаучных, то есть оппортунистических, антикоммунистических концепций.

Диаматика учит, что объективная действительность, включая общество, познаваема, а значит, по каждому конкретному вопросу есть только одна объективная истина. История коммунистической партии Ленина-Сталина доказала, что эти истины не могут быть выработаны ни дискуссиями, ни тем более голосованиями. Научные истины, на основании которых строится большевистская политика, достигаются напряжённым теоретическим трудом наиболее сознательных и передовых кадров с применением диалектико-материалистической методологии и при предельном уровне добросовестности. Такая работа была под силу настоящим вождям коммунизма — Марксу, Энгельсу, Ленину и Сталину.

Историческая практика коммунизма в СССР показала, что вожди разрабатывали теорию, сколачивали узкий круг твёрдых сторонников, затем вырабатывали политическую линию партии, которую далее приходилось оформлять через демократические процедуры. Как только вожди умерли, верхушка партии, не предъявляя никаких теоретических оснований, начала проводить произвольную, оппортунистическую, политическую линию, утверждённую авторитетом голосования недостаточно компетентного партийного большинства. Иными словами, большевизм в партии держался на теоретической грамотности и добросовестности вождей, на их совести, интеллектуальных и волевых качествах.

Исследование доказало — чтобы обезопасить коммунистическую партию от оппортунистического перерождения необходимо:

i) отказаться от принципа демократического централизма, тем более, при выработке стратегических решений,

ii) вырабатывать решения исключительно научным исследованием, путём достижения научного единомыслия, прежде всего, в руководящих органах партии,

iii) принимать в партию только лиц, вполне доказавших должное отношение к изучению марксизма-ленинизма и его пропаганде. В руководящие органы партии всех уровней принимать людей, доказавших на практике свою теоретическую состоятельность (имеющих марксистские публикации с оригинальным содержанием), проявивших пропагандистские и организаторские навыки (что означает отказ от принципа признания программы в пользу принципа понимания и применения программы на практике),

iv) строить партию не снизу вверх — от первичек, которые составляют съезд и выбирают руководство, а сверху вниз — от авторитетного марксисткого печатного издания (Центральный Орган), вокруг которого объединяются наиболее грамотные, проверенные в деле кадры, которые и составят Центральный Организационный Комитет.

v) комплектовать состав Центрального Органа, региональных и местных печатных органов исключительно методом кооптации по результатам конкретной научной и пропагандистской работы,

vi) признать руководящими кадрами только тех лиц, которые вполне владеют диаматической методологией и непрерывно повышают свой теоретический уровень,

vii) признать внутренним законом жизни партии строжайшую дисциплину, основанную на мобилизации партийной совести, на товариществе, исключающем конкуренцию и карьеризм в каком бы то ни было виде. Нормой поведения партийца должна стать инициатива, рождённая внутренним убеждением товарища в своей научной зрелости, в компетентности, в готовности нести персональную ответственность за соответствие занимаемому посту. Главным критерием выдвижения товарища на руководящую работу со стороны партийного коллектива должна стать его компетентность, подтвержденная практическими результатами его личной пропаганды, агитации и организации,

viii) признать приоритет теоретической формы классовой борьбы, на всех этапах классовой борьбы, тем более, если страна в настоящий момент ещё не вступила в период непосредственно революционной ситуации,

ix) выдвинуть лозунг на непрерывное самообразование каждого члена партии,

x) выдвинуть принцип товарищеского диалога, исключающего конкурентность и двурушничество, вместо традиционного возбуждения дискуссий.

Историческая последовательность формирования и победы партии научного централизма следующая.

I. Политически активные граждане, испытавшие на себе все «прелести» капитализма, фиксирующие в своем сознании нарастающий вал массовых страданий и общественных бытовых уродств, убедившиеся в безрезультатности деятельности современных партий с коммунистическими названиями, построенных на принципе демократического централизма, самостоятельно овладевают марксизмом как наукой в полной мере. Никакого другого эффективного метода доведения своего научного уровня до победоносного, не существует. Другое дело, что пропаганда и агитация помогает личности выработать начальную позицию, но научный рост кадров всецело зависит от их личного умственного трудолюбия.

II. Только интенсивно продвигаясь вперёд по пути освоения марксистской науки, люди способны объединиться на почве единомыслия и сформировать Центральный Орган, региональные и местные инициативные печатные органы Партии Научного Централизма.

III. Центральный Орган, прежде всего, развивает и актуализирует марксистскую теорию, вырабатывает, таким образом, программу Партии Научного Централизма, в которой изложена стратегия борьбы за построение коммунизма на почве сложившихся объективных и субъективных предпосылок.

IV. Центральный Орган кооптирует в свой кадровый состав пропагандистов и агитаторов, продемонстрировавших на практике высокую научно-теоретическую подготовку, качество публикаций и наличие организационных способностей при работе с пролетариями умственного и физического труда на региональном и местном уровне.

V. Партия Научного Централизма формируется объективным фактом роста количества региональных и местных групп, признающих концепцию научного централизма, сформировавшихся вокруг своих местных электронных и печатных изданий, признающих теоретические, стратегические и тактические установки Центрального Органа ПНЦ (нет никакого смысла называть партийной организацией группу людей, не способных к систематическому выпуску хотя бы электронного издания).

VI. Центральный Организационный Комитет учреждается и расширяется по мере роста количества региональных и местных организации ПНЦ, по мере роста кадрового состава, по предложениям региональных и местных организаций (функции ЦОК формируются за счёт научно-теоретических разработок ЦО, региональных и местных организаций).

VII. Первичные организации таким образом формируются вокруг своих марксистских пропагандистских органов.

VIII. Так ПНЦ превращается в научный центр, в штаб рабочего класса, в мозг, в идейный авангард.

IX. ПНЦ постепенно обрастает связями с массами, всё с большим напором вербуются агитаторы в партию и в сторонники партии, тем самым укрепляется научный авторитет в массах рабочего класса.

X. ПНЦ руководит пролетарским движением и, следовательно, организует пролетариат в рабочий класс, который при известных условиях берёт политическую власть.

Ленин всегда выступал за централизм, за вдумчивую подготовку революционеров, за строжайший отбор кадров, за полное товарищеское доверие между революционерами, а не за демократию. Разумеется централизм Ленина и Сталина — это централизм научный, а не антинаучный.

Изучите 81 ссылку института марксизма-ленинизма на страницы ленинских работ об организационном построении партии (https://www.informaxinc.ru/lib/lenin/c2.html#i132) и попробуйте найти там тот демократический централизм, который проповедуют современные левые.

Марксистская теория, поскольку она научна, не содержит теории демократического централизма, да и не может её содержать, ибо всякая демократия есть в первую очередь порождение невежества.

Ленин был вынужден мириться с интеллигентским составом партийных руководителей и широким распространением иллюзий демократизма, поэтому в качестве компромисса иногда использовал выражение «демократический централизм» и допускал выборность в партии.

Жаль, что сегодня очень немногие знают, что по вопросам строительства партии Ленин, с самого начала, стоял на позициях централизма и только централизма, даже, не упоминая о демократизме, особенно в условиях подполья, эмиграции, террора со стороны монархических и буржуазных властей.

Троцкий, напротив, в хамской форме критикуя Ленина за централизм, во всех своих публикациях ратовал исключительно за демократизм, и только демократизм, в том числе и в условиях подполья. Только после того, как искровцы заняли все руководящие посты, появилась гарантия качества вырабатываемых решений, Ленин пошел на некоторый компромисс с меньшевиками по вопросу демократизации отдельных процедур, хотя, это стоило, позднее, нескольких расколов и предательств со стороны троцкистов, пробравшихся в руководство партии именно за счёт демократизма.

Тот факт, что у большинства современных левых принцип централизма уже не вызывает сомнений, — это крупная победа ленинизма над троцкизмом, научной логики над спекуляциями. Осталось только понять, что апелляция политика к демократии в партии, есть признание им своей интеллектуальной немощи, признание неспособности вести целеположенное партийное строительство, признание неуверенности в собственной способности убеждать людей в научной состоятельности своей стратегии. В этом вся горбоёвина. В позиции таких политиков преобладает стремление плыть по течению рыночной конъюнктуры, делая вид, что так ими и задумано, ориентируясь на эмоциональные импульсы обманываемого большинства, вместо того, чтобы ФОРМИРОВАТЬ общественное сознание в русле требований абсолютных законов общественного прогресса, которые необходимо знать.

Тем не менее, ничего трагичного в процедуре голосования не будет, если уметь до голосования привносить в сознание масс НАУЧНЫЕ истины. При господстве научного уровня сознания, голосование превращается в бесполезный анахронизм, как и окропление святой водой космических спутников и атомных реакторов.

В научных сообществах результаты тысячи проделанных экспериментов утверждаются не большинством голосов, а систематическим повторением результатов, что доказывает верность теоретических положений. Это очень разумно, когда высшие достижения науки, подтвержденные практикой, доводятся до сведений миллионов студентов без постановки вопросов на голосования, а на экзаменах от студентов требуется лишь точное знание научных истин. Т.е., в коммунистическом будущем, в условиях господства научно-теоретического уровня сознания, проведение съезда участников интеллектуальных штурмов будет больше походить на совещание экспертов у главного конструктора, а не на невразумительные вопли амнюэлей и ковтунов на современных политических «ток-шоу» и драк в демократических парламентах.

Прослушав сообщения различных ученых, получив на руки документы, например, сродни плану ГОЭЛРО или проекта «поворота северных рек», члены партии выйдут из зала, обогащенные абсолютно научными истинами без необходимости создавать счётную комиссию и утверждать протоколы её работы.

В эпоху же разгула современного демократизма, счетные комиссии и суды превратились в решающий фактор победы одной из точек зрения, обе из которых — антинаучны, но одна из них признана победившей большинством… в один голос. Современные люди уже привыкли к тому, что в любую политическую партию пролезают множество карьеристов, графоманов, подлецов, а потому подлоги, скандалы и мордобой на съездах и «ток-шоу» являются нормой.

Принципы и методы научного централизма, предложенные редакцией «Прорыва», делают крайне затруднительным проникновение и подрывную работу в партии невежественных и лживых персон, подобных Хрущеву, Андропову, Яковлеву, Горбачеву, Ельцину, Гайдару, Чубайсу… А уж в ЦО Партии Научного Централизма могут быть кооптированы только те, кто уже известны широким, прежде всего, партийным массам и признаны коллективом ЦО как безусловно коммунистические теоретики, учёные, публицисты, т.е. люди, проверенные практикой пропаганды, агитации и организации.

Чтобы возродить в коммунистическом движении России партию, не уступающую большевистской по качеству, необходимо, чтобы, уже до её провозглашения, в информационном пространстве появилась редакция, равная «Искре» по качеству своих публикаций. До тех пор, пока не появится издание, редакционный коллектив которого публикует строго НАУЧНЫЕ статьи, отвечающие на самые актуальные, глубокие и сложные вопросы стратегии, до тех пор люди, эмоционально созревшие для практической борьбы, буду объединяться стихийно, одни, вокруг Зюганова, другие, вокруг Удальцова, третьи, вокруг Сурайкина, четвертые, вокруг Платошкина и т.д., тем самым, объективно, укрепляя господство буржуазии. Политических обличений режима, даже, самых ярких, как это, периодически, осуществляет, например, Сёмин, совершенно недостаточно. Они, очень часто, порождают политическую истерику и гапоновщину. Подлинно коммунистическая пропаганда не допускает авантюризм и истерику отчаяния. Её отличает строгая научность, искренность, стратегичность и созидательность.

Чтобы начать объединение и умножение левых сил, необходимо, чтобы, инициативно, уже сложился авторитетный в научном плане, а не популистский или скандально известный центр. Сегодня в интернете появляется всё больше молодых лиц, ведущих разъяснительную работу по текущим вопросам и пропаганду основ марксистской теории от своего лица. И это великолепно. Однако тот факт, что уже несколько лет они не думают объединиться и создать централизованную организацию, свидетельствует, что в левом движении РФ господствуют докружковые настроения и амбиции, т.е. переоценка отдельными индивидами своей подготовки в качестве марксистов. Конечно, личная уверенность в своих знаниях, — необходима, но недостаточна. Достаточно, чтобы у пропагандиста появились искренние ученики, созревшие в единомышленников, способных качественно и самостоятельно проводить линию редакции, ЦО в массах. Идеальным случаем, является внутренняя убежденность, нашедшая растущее признание в массах, воплощенная на практике в победоносные дела. Нет побед на теоретических и объединительных направлениях, значит, нет знатоков марксизма-ленинизма. Олигархи могут спокойно разрушать.

Одна из причин, в силу которой Ленин и Сталин сыграли беспрецедентную роль в истории человечества, в том и состоит, что они не противопоставляли теорию и практику, текущие партийные дела, тактические и стратегические задачи, а понимали их неразрывную связь, лично владели всеми формами и методами работы, ведущими к построению партии научного мировоззрения и к победе в практической политике. Меньше всего они надеялись на анархическое движение масс и на стихию голосования делегатов съездов.

Как учил Ленин: «… исходным пунктом деятельности, первым практическим шагом к созданию желаемой организации, наконец, основною нитью, держась которой мы могли бы неуклонно развивать, углублять и расширять эту организацию, должна быть постановка общерусской политической газеты…»

Поэтому прорывцы, следуя ленинским рекомендациям, сначала, организовали борьбу каждого активиста за личную грамотность, затем, — печатные органы (не только газету, но и журнал), которые должны убедить широкую левую аудиторию в наличии победоносного пути и зрелости всего объективно необходимого для победы, а уж потом, — первые организационные структуры из лиц, твердо усвоивших основные положения марксизма. Т.е. при наличии печатного органа, который год за годом публикует материалы (в том числе и в бумажной форме), всё более положительно воспринимаемые широкой читательской аудиторией, молодым людям не составит особого труда понять, что уже существует устойчивый, продуктивный, спаянный коллектив ученых, публицистов, технических работников, централизующая роль которых у многих уже не вызывает сомнения. Будучи удовлетворенными качеством публикаций, молодые левые будут ясно видеть, чему и у кого необходимо учиться сегодня. А поскольку Маркс, Энгельс и Ленин, практически, не сидели в тюрьмах и на каторгах, постольку ясно, что не романтика тюремного героизма привлекала пролетариев к ним.

Коммунизм — это очередная естественная ступень развития общества, на которой, впервые в истории человечества, отношения между людьми строятся не на инстинктах и эгоистических интересах, как это происходило все предыдущие тысячелетия, а в соответствии с требованиями системы познанных объективных законов развития природы и общества, и потому характеризуются отсутствием предпосылок для возникновения антагонизмов между индивидуумами, а тем более для возникновения войн.

Коммунистическим называется общество, осознающее себя жизненно важным элементом среды обитания человека, столь же необходимым как кислород, вода и т.п. Поэтому забота о пригодности общества для проживания в нем индивидов не будет противопоставляться заботе об окружающей среде, об условиях производства материальных благ. Впервые триада: человек — общество — природные условия существования, будет лишена антагонистических противоречий и объективная диалектика их взаимосвязей будет сознательно использована человеком.

Построить коммунистическое общество можно лишь сознательными усилиями всего общества прежде всего на почве научной организации производства и повышения качества мировоззрения всех его членов. Научной теорией построения коммунизма является марксизм. Однако социальной силой, историческая миссия которой состоит в ликвидации классов, т. е. построении коммунизма, является работающий (рабочий) класс. Этот революционный класс формируется при капитализме преимущественно из пролетариев физического и умственного труда посредством марксистской партии (партии научного централизма), которая и становится его штабом и авангардом. Следовательно, построение коммунизма невозможно без руководящей роли революционного работающего (рабочего) класса, а он невозможен без своего мозга, штаба и авангарда — партии. Деградация КПСС на практике показала распад и превращение господствующего некогда революционного класса в разрозненную массу эксплуатируемых пролетариев.

Первые демократы были зафиксированы наукой при разложении первобытного коммунизма. Когда частные отношения собственности породили имущественное расслоение, наиболее просвещённые и хитрые, но наименее нравственные члены общины ввели в практику такою форму облапошивания соплеменников, как принятие решений по большинству. Они начали проводить свои частные интересы под видом волеизъявления большинства. Следовательно, племенная демократия была не просто одним из первых массовых обманов, но и одной из первых форм власти — навязывания частной воли обособившейся группы всему сообществу. Правда, такая форма власти с углублением общественного разделения труда себя быстро изжила подобно развёрнутому фантику в процессе поедания конфеты и была отброшена в пользу деспотизма, тирании, абсолютизма, в которых уже доминировал не обман, а насильственное принуждение. За сферу обмана стала отвечать религия и церковь.

Следующее в истории проявление демократов приходится на период империализма рабовладельческих государств. Стремительное нарастание общественных противоречий в рабовладельческом обществе, в том числе из-за гигантских окружённых варварами подконтрольных территорий с бунтующими коренными жителями, привело к крайнему обострению классовой борьбы. В этой ситуации находка первобытных хитрованов пришлась ко двору патрициям. Так деспоты-рабовладельцы из страха потери власти приняли личину мудрствующих демократов. Рабовладельческая демократия опять же позволила реализовывать частные интересы под видом волеизъявления всех «свободных граждан». Блеск голосований, теперь уже при выборе представительных органов, значительно продлил тиранию господствующего слоя рабовладельцев-магнатов, несколько притушил огненную стихию классового недовольства средних слоёв.

Несложно догадаться, что и в фазе позднего феодализма, феодального империализма, наиболее дальновидные аристократы «внезапно» заделались просвещёнными демократами. Вместо античного права выбора только у «свободных граждан», представительные органы феодальных государств формировались голосованием на сословных принципах. Феодальная демократия, так же как и племенная и рабовладельческая, была очередной формой облапошивания стоящих на пороге кровавого бунта и передела собственности масс, всё меньше верящих ожиревшим попам.

(Из сказанного несколько выбивается так называемая афинская демократия, возникшая непосредственно из родового общества. Благоприятное положение, стремительное развитие, расцвет богатства афинского полиса при сильном влиянии родовых пережитков сделали возможным установление демократии как простого способа подсчёта количества сторонников той или иной группы аристократов, заменяющего вооружённую разборку. В этом смысле афинская демократия стояла ближе к племенной и вовсе не является «классической»).

Ну и, наконец, полный разгул демократов начался с установлением буржуазных политических порядков.

Буржуазия, как самый беспринципный и трусливый эксплуататорский класс, реализовывает свою тиранию, как правило, посредством демократической, то есть выборной, государственной власти. Отказ от выборного формирования органов власти является для капиталистов исключением.

К тому же при капитализме технологическим развитием уклада жизни был в значительной степени разрушен таинственный покров псевдомудрости церкви, поэтому процедура одурачивания эксплуатируемого большинства потребовала активного внедрения старого безотказного способа — демократии.

Демократия как форма воплощения власти образована двумя противоположными началами — просвещённой подлостью имущего меньшинства и дремучим невежеством неимущего большинства. Система демократии построена так, что электорату предлагается выбирать из того, что ему предлагают, при условии полной дискредитации диаматической теории познания. Если человек владеет диаматикой, то его волнует не что и как выбрать, а то, какую необходимо реализовывать модель общественного устройства и развития с точки зрения объективных требований прогресса.

Вместе с появлением и развитием политических форм демократии, платными мыслителями, теоретиками, философами велась разработка теоретических начал и основания демократии. Поэтому, как уже говорилось выше, возникла и внедряется концепция отождествления выбора и свободы. Есть выбор — есть свобода. Чем шире выбор, тем якобы полнее свобода. Эта же аргументация пускается в ход против коммунизма — коммунисты, дескать, хотят лишить свободы выбора, свободы личности, свободы…, а здесь мы вставим: «частной собственности».

С научной точки зрения истинная, а не мнимая свобода состоит в достижении необходимого уровня знаний для принятия конкретных решений, разрешения конкретных проблемных ситуаций. Стало быть, свобода опирается на научное познание прежде всего сущности общества и его прогресса. Поэтому свобода есть осознанные действия человека, обеспечивающие ему всестороннее развитие личности и использование своих природных задатков во благо себе и обществу. Свобода воли, следовательно, означает принятие компетентных решений, гарантированно ведущих к необходимому прогрессивному результату.

Таким образом, демократия в понимаемом смысле есть форма воплощения власти, т. е. классовой диктатуры. В свою очередь диктатура — это власть одного класса над другими классами. Суть власти сводится к процессу навязывания воли. В громадном большинстве случаев навязывание воли, в конечном счёте, обеспечивается насилием. В громадном большинстве случаев навязываемая воля противоречит интересам подчиняемых. Эти два признака отражают сущностную черту всякой власти — она возникает как продукт конфликта, обострение которого до степени взаимоистребления невозможно прекратить другими средствами. Власть — это форма отношений между людьми, которая сводится к силовому принуждению действовать в ущерб собственным интересам. Государственная власть или диктатура, стало быть, — это инструмент господства одного класса над другими классами, эксплуататоров над эксплуатируемыми, посредством профессионально организованного насилия, специального общественного учреждения, ставшего над обществом. Государство возникает вместе с расколом общества на классы, как продукт непримиримости их антагонизма, и исчезнет вместе с уничтожением этого конфликтного деления общества. Никакая власть не может стать государственной, если она не опирается на интересы реально существующего экономически и достаточно развитого политически класса.

Так называемые сталинские репрессии — миф. Вся историография и учреждения её обслуживающие созданы силами империализма для крупнейшей фальсификации в истории с целью дискредитации коммунизма. Ещё с первых пятилеток мировой олигархии было по сути нечего противопоставить коммунизму в теории и практике, поэтому она была вынуждена взять на вооружение мифы, созданные Троцким и Хрущёвым, подвести под них документарную, псевдонаучную, художественную базу, чтобы иметь надёжное идейно-политическое оружие в своих руках. Всякое предметное изучение любого элемента или аспекта теории «сталинских репрессий» (национальные операции, приказ НКВД №0047, ~650 тыс. смертных приговоров за 16 месяцев 1937 — 1938 годов и всё прочее) вскрывает полную её несостоятельность и ложность предлагаемых фактов. Все теоретики «сталинских репрессий», в том числе Земсков, — фальсификаторы истории.

Репрессивная политика диктатуры рабочего класса в СССР была научно обоснованной, носила оборонительный характер и представляла собой форму социальной защиты завоеваний революции в классовой борьбе.

Государственное принуждение в СССР применялось в соответствии с имеющейся нормативно-правовой базой, социалистической законностью и революционной целесообразностью. Любое нарушение социалистической законности, допущенное при употреблении мер государственного принуждения, являлось преступлением и каралось соответствующим образом по советских законам, наносило урон авторитету и могуществу власти рабочего класса. Концепции «перегибов», «летящих щепок», «допустимых жертв» не имеют отношения к государственной политике СССР.

Система государственного принуждения СССР была самым гуманным государственным насилием за всю историю человечества, в том числе по характеру функционирования исправительно-трудовых учреждений и применяемых мер наказания. Всякая кажущаяся жесткость советской карательной системы является либо впечатлением от ложных фактов, либо продуктом некорректного сравнения с ситуацией в принципиально иных исторических и общественно-политических условиях. В любой буржуазной стране того времени и подобных условиях государство было и репрессивнее и жёстче, чем СССР.

Наряду с мифом о «сталинских репрессиях», антикоммунистическая историография чрезвычайно богата и на другие различные антинаучные трактовки, вплоть до самых бредовых. Но всё-таки главное в ней — это ряд «общепризнанных» мифов, в основе которых положены фальшивые документы и другие сфальсифицированные источники. Самые распространённые из них, помимо «сталинских репрессий», — это «геноцид крестьян» («голодомор»), «огромные потери СССР в войне с Финляндией», «секретные договорённости между Сталиным и Гитлером» («секретный протокол» к советско-германскому договору о ненападении), «катынский расстрел НКВД», «огромные потери СССР в Великой Отечественной войне». Эти основанные на фальшивках исторические «факты» внесены в учебники истории всех буржуазных стран и стали ядром буржуазной исторической науки, основой современного антикоммунизма. Современный антикоммунизм = антисталинизм.

Столкнувшись с любым явлением в надстройке, необходимо руководствоваться нетленным марксистским выводом о всеобщности связей, в особенности причинно-следственных, и научиться творчески применять этот методологический закон при исследовании каждого конкретного явления. Т.е. в мироздании нет ни одного явления, которое не было бы вызвано к жизни неразрывной исторической цепью причинно-следственных связей и, чтобы оно не было бы связано со всеми другими явлениями, тем более, в базисе. Диаматика и позволяет научиться видеть мир именно таким целостным развивающимся комплексом, каким он является объективно.

Применительно к проблеме определения фашизма это означает, что все, без исключения, экономические отношения эксплуататорских формаций, за всю историю их развития, предопределили неизбежное возникновение фашистской, т.е. рабовладельческой по сути, идеологии, как высшей органической формы идеологии, мыслимой в условиях эксплуататорской формации.

Высшей стадии развития капитализма, т.е. империализму, соответствует и высшая, т.е. предельная по своей геноцидогенности, идеология, что и является субъективной предпосылкой отмирания рыночных капиталистических отношений, поскольку частная монополистическая собственность исчерпала свои возможности для идеологического манёвра, для генерации теорий, маскирующих реакционную сущность эксплуататорских формаций. Буржуазия каждой нации вынуждена открыто признать, что в условиях господства монополий у желающих продолжить рост прибыльности своего капитала нет никакой другой возможности это сделать, кроме как «мочить» своих конкурентов в глобальном масштабе. Фритредерство, фашизм и глобализация несколько разнятся по используемым терминам, но являются синонимами с точки зрения конечных целей политики установления мирового господства одной этнической группы воротил финансового капитала.

Диаматика доказала, что у любого современного надстроечного явления есть материальная историческая причина возникновения, и что современное надстроечное явление есть следствие неразрывной цепи отрицания отрицаний в базисе и, что исследуемое надстроечное явление сформировалось, прежде всего, как отражение тенденций развития базиса. Благодаря такому подходу, предмет исследования воспринимается диаматиком и во всех его исторических этапах развития одновременно и, как при замедленной съёмке в научно-популярных фильмах, во всех его существенных деталях, что позволяет, как при быстрой «прокрутке на мониторе», быстро находить конкретные исторические аналогии и видеть явления во всей их комплексности, целостности и полноте, как на развёрнутом чертеже.

При диаматическом подходе становится ясно, что капиталистические производственные отношения, т.е. капиталистический базис, по отношению к рабовладению и феодализму, есть, всего-навсего, непринципиально «иная», более продуктивная форма отношений собственности, производства, распределения и потребления. Опыт классического английского капитализма времен Маркса показывает, как прекрасно предприниматели уживаются и с королевой, и с лордами, и с работорговлей, и с пиратством, и с «великими географическими открытиями», т.е. с пережитками феодального империализма.

Необходимо понимать, что противоположности тождественны, существуют в единстве, и только это единство делает возможным их борьбу. Поэтому аристократы эпохи рабовладения, и аристократы эпохи феодализма, и современные олигархи противоположны, но не более чем современные буржуазные олигархи антагонистичны друг другу. Разумеется, все олигархи, как и все мелкие капиталисты, относятся к одному классу — к буржуазии. Но в отличие, например, от класса уже нанятых рабочих, капиталисты безумно конкурентны, и потому их единство очень теоретично, эпизодично, а стремление к взаимному истреблению — абсолютно. Поэтому не раз звучащий лозунг: «Буржуазия всех стран, объединяйся» оказался невыполнимым даже тогда, когда возникла большевистская Советская Россия. Практика современных систематических заказных убийств конкурентами конкурентов непринципиально отличается от периода массового гильотинирования молодой буржуазией коронованных аристократов.

Что касается лозунга «Пролетарии всех стран, соединяйтесь», то он трудно выполним лишь по причине вопиющей безграмотности миллиардов современных пролетариев, что и делает их примитивными придатками к машине, легко поддающимися религиозному, националистическому, расовому, игровому и бытовому оболваниванию.

Однако оптимизм этой трагедии зиждется на том, что в той мере, в какой наука проникает в буржуазные среды, их взаимоистребительность в глобальном масштабе только растёт. И наоборот, проникновение научных знаний в среду пролетариев умственного и физического труда постепенно превращает конкурирующую пролетарскую массу в объединенный наукой рабочий класс.

Данное объективное обстоятельство, т.е. тождество и единство эксплуататорских классов, позволяет говорить об эксплутаторских формациях вообще, не уточняя того, о какой из них идет речь, поскольку сущность всех этих формаций одна — эксплуатация, а уж во что одет эксплуататор, где и в какое время она осуществляется: в римской латифундии или на плантации современного техасца, — для теоретика это непринципиально, хотя нюансы присутствуют.

Великим, но всё ещё плохо используемым открытием Маркса, является его вывод из исследования простой случайной формы стоимости, гласящий, что последняя форма развития отношений стоимости, деньги — есть первая форма капитала. Т.е., объективно, производственные отношения, подпадающие под определение «капитал», возникли не в ходе буржуазных революций, а тогда, когда появились первые меры золотых и серебряных эквивалентов стоимости товара, т.е. деньги, когда редкие металлы стали использоваться не как поделочный материал, а, как мера стоимости и средство платежа. Однако нужно помнить, что только институт частной собственности на средства производства и порождает простой товарный обмен между независимыми свободными производителями. В этом, справедливом, на первый взгляд, отношении, но неэквивалентном по сути, и кроется причина развития форм отношений стоимости до их денежной формы, т.е. до первой формы капитала. Только отторгнув от соплеменников средства производства, т.е. превратив их в свою частную собственность, индивид, тем самым, оказался вынужденным вступить в отношения стоимости с другим таким же собственником. Развиваясь, отношения стоимости доросли до денежной формы, которая отменила простое товарное, бесприбыльное отношение между товаропроизводителями и перевела их отношения в русло производства и превращения товарной прибавочной стоимости в денежную прибыль.

Иначе говоря, грехопадение первобытного коммунизма, т.е. добровольный отказ от общинной собственности, породил товарное обращение, тот, в свою очередь, деньги, то есть капитал, а капитал через концентрацию прибыли породил монополии, которым некуда было расти без передела мирового рынка, а этот глобальный передел и потребовал приведения надстройки, идей и политики в соответствие потребностям отрядов национальных монополистов.

То есть развитие базисных отношений в рамках истории всего эксплуататорского общества с неизбежностью порождает соответствующие надстроечные отношения, отраженные в идеологических концепциях. Фашизм есть не просто очередная, тем более, сугубо национальная, персонифицированная экзотическая идеология. Высшей форме развития капиталистического базиса, государственно-монополистическому капитализму, соответствует теоретическая надстройка, обосновывающая, фактически, необходимость и неизбежность мирового господства одной узкой группы владельцев финансового капитала, т.е. теория фашизма. Причем, всем участникам капиталистических рыночных отношений ясно, что «свято место пусто не бывает». «Поленится» одна национальная группа олигархов бороться за мировое господство, их место в этой борьбе займёт другая национально ориентированная группа олигархов, с другого континента, ни на секунду не усомнившись в том, что, только уничтожая конкурента, можно выжить в условиях современной экономики.

Одна из важных причин заблуждения наших оппонентов и состоит не столько в том, что они ещё плохо знают историю человечества, сколько в неосвоенности ими диаматического мышления. Они не понимают, что, если общее довлеет над частным, то решая частные проблемы, тем более, в области надстройки, необходимо понимать, что эта частная проблема является производной от всей предыдущей цепи развития человечества, и она не возникла подобно тому, как в библии «включился» свет у бога: «по щучьему велению, по моему хотению», а выросла, как, например, проблема мирового наркотрафика и мировой наркомании из едва заметного макового зернышка. И если не убедить человечество в том, что частная собственность на средства производства, возникшая многие тысячи лет тому назад, вытекающие из неё сквалыжные отношения стоимости, деньги и капитал являются главной причиной современной мировой наркомании, то невозможно избавить человечество от этой пандемии, и любящие матери будут продолжать хоронить своих любимых детей, погибших в процессе передела мирового рынка между предпринимателями.

Троцкизм есть злейший враг коммунизма.

Троцкизм не имеет ничего общего с теорией и практикой марксизма-ленинизма.

Троцкизм всех сортов представляет собой передовой край буржуазной идеологии отрицания коммунизма в эпоху конца империализма и победивших коммунистических революций.

Троцкизм проявляется в трёх ипостасях:

i) как идеология на вооружении империализма в виде «социалистических» концепций и теорий философов, историков и публицистов — что рассчитано на самые широкие массы, в первую очередь на интеллигенцию и молодёжь;
ii) в виде левых организаций — что рассчитано на политически активную молодёжь и пролетарские слои;
iii) как оппортунизм.

Наиболее опасен замаскированный троцкизм — вкрапление троцкистских идей, троцкистский уклон, полутроцкизм, — так как он приводит к оппортунизму и, следовательно, к извращению теории и практики борьбы за коммунизм.

Неверно искать корни троцкизма в произведениях или поступках Троцкого. Деятельность Троцкого стала причиной введения в оборот термина «троцкизм», но не Троцкий породил троцкизм, а троцкизм породил Троцкого.

Во все времена вокруг революционного движения ошивались безыдейные люди с совершенно чуждыми революции целями — от откровенно провокаторских или меркантильных до авантюристических или карьеристских. Задолго до Троцкого троцкистами по духу были многие политические проходимцы, судорожно атаковавшие I Интернационал, троцкистами по факту является и современная беспринципная сволочь, причисляющая себя к коммунистам. Главная отличительная черта троцкизма как политического явления — беспринципность. Термин «троцкизм» получил распространение потому, что Троцкий заложил идеологию беспринципности.

В дооктябрьский период идеология троцкизма представляла собой остервенелую борьбу против Ленина, его научной позиции и его сотрудников. Деятельность Троцкого была порождена обстановкой борьбы фракции большевиков с фракциями оппортунизма, в которой колеблющимися элементами стала востребована специфическая идеология двурушничества. Троцкий, не имея никаких устойчивых воззрений и испытывая ненависть к большевизму, фразёрством и интригами сплачивал вокруг себя всё подобное себе. Притом троцкисты всегда выступали под видом марксистов, коммунистов, революционеров, а после смерти Ленина — совершенно нахально под видом большевиков и ленинцев.

После победы Коммунистической революции в 1917 году и первых успехов в строительстве общества низшей фазы коммунизма идеология троцкизма оформилась в привычный нынешний вид, как антисталинизм. Если правый антисталинизм есть вся открыто-откровенная эксплуататорская политическая идеология, то левый антисталинизм и есть троцкизм, то есть отрицание теоретического и практического опыта строительства коммунизма слева.

Процессы 1936 — 1938 гг. показали, что троцкистские «оппозиционеры» во главе с Троцким, Бухариным, Зиновьевым, Каменевым, Рыковым ещё с 1917 г. состояли в заговоре против Ленина и ленинцев. Они стремились сорвать Брестский мир, потворствовали эсеровским мятежам и покушению на Ленина, всеми силами стремились навязать партии демократию, чтобы расшатать организацию и сбить партию с научно обоснованного ленинско-сталинского пути. Сам Троцкий и его ближайшие сотрудники ещё с 1920-х были связаны с иностранными разведками, а в 1930-е стали агентурой гестапо. Троцкисты объединили под своим руководством все антикоммунистические и антисоветские элементы внутри СССР, образовав относительное единое антисоветское подполье, организовали множество терактов, в том числе убийство Кирова, Менжинского, Куйбышева, Горького. Троцкистские бандиты подготавливали убийство руководства партии и осуществление, совместно с группой Тухачевского, военного переворота с последующим расчленением страны. Таким образом, троцкисты, вслед за меньшевиками и эсерами, по мере обострения классовой борьбы окончательно и закономерно превратились в беспринципную, безыдейную, действующую по найму империализма банду вредителей, диверсантов, разведчиков, шпионов и убийц.

Следующей исторической формой троцкизма была хрущёвина. Если классический троцкизм был разгромлен теоретически и практически внутри СССР и в 1930 — 1950-е г. эксплуатировался в основном в буржуазных странах, то после смерти Сталина хрущевизм ударил СССР изнутри. Захватившая руководящие посты в КПСС группа Хрущёва объявила истинно марксистскую сталинскую политику по сути преступной и антинаучной. Всё, что проповедовал Хрущёв, являлось перепевкой Троцкого. Деятельность Хрущёва была направлена на расшатывание диктатуры рабочего класса, сворачивание строительства коммунизма и развал международного коммунистического движения.

Следует отметить, что ни один ренегат в постсталинской истории коммунистического движения не обосновывал антисталинизм какой-либо теоретической проработкой с точки зрения марксизма. Больше того, все эти хрущёвы, микояны, тольятти, гомулки, ульбрихты, тодоры, кадары, торезы и прочие вообще не были марксистами. По прошествии десятилетий мы можем уверенно говорить, что эти люди представляли собой агентуру мирового империализма в руководстве партий. Они инициировали и проводили антикоммунистический (антисталинский) курс на основе фальсификации истории и троцкистской теории культа личности Сталина. Ссылаясь на отдельные цитаты Маркса и Ленина, эти иуды и иудушки, не чураясь, разумеется, использования национализма, мобилизовали партийные и беспартийные массы на расшатывание единства мировой коммунистической системы, рассчитывая в конечном счёте на крах строительства коммунизма во всём мире. Антисталинская линия этих деятелей сегодня органически, вслед за «классическим» троцкизмом, слилась с либерально-демократическим отрицанием коммунистического строительства в СССР и странах социалистического лагеря. Только Китай, Албания и Корея за счёт компетентности Мао Цзэдуна, Энвера Ходжи и Ким Ир Сена выявили порочность данного курса и сохранили относительную приверженность марксизму-ленинизму.

Кроме того, троцкизм был течением мысли советской интеллигенции. Даже при Сталине не удалось выкорчевать троцкизм из системы образования, в том числе из партийного, академических институтов и художественной среды. В этих сферах троцкисты составляли нечто вроде тайных кланов, проявляя себя не только на поприще диссидентства, но и в официальных «диамате», «истмате», «политэкономии» и «научном коммунизме». Причём деятельности троцкистов свойственны далеко не только государственные заговоры и борьба за власть в партии, но и мелкие пакости, трусливые уколы исподтишка. К сожалению, ВКЛСМ оказался не кузницей коммунистических кадров, а питомником троцкизма и институтом разложения советской молодежи.

Более того, троцкизм стал генератором содержания антикоммунистической идеологии. Так, в основе современной буржуазной истории СССР положена троцкистская историография. Историография Троцкого выставляется буржуазией как аутентичная позиция «организатора» Октябрьской революции, направленная против «сталинизма». Книги Троцкого «Сталинская школа фальсификаций» и «История русской революции» есть первое и основное начало антикоммунистической историографии в академическом виде, стоящее по сей день на вооружении мировой буржуазии. Все основные концепции буржуазной истории о СССР — «сталинские репрессии», «диктаторство Сталина», «культ личности Сталина», «сговор Сталина и Гитлера», «власть бюрократии» — создали в своих произведениях Троцкий и его приспешники.

История показала, что беспринципность обеспечивает троцкизму исключительную идейную и организационную «мутагенность». Концепции, аргументы, теории, мнения троцкистов, а также их многочисленные кружки, движения, партии, фронты, интернационалы чрезвычайно разнообразны, порою отчаянно грызутся между собой, но представляют собой тождественное качество — отрицание коммунизма в СССР в теории и на практике. Причём троцкизм, по сравнению с остальными сортами буржуазной идеологии, сегодня есть передовой край антикоммунизма.

В основе троцкизма лежит невежество в теории, податливость моде и буржуазной идеологии. Троцкизм — явление не только политическое, но и психологическое, особая форма социальной мимикрии, замешанная на помпе самолюбования. Троцкизм, словно вирус, поражает наиболее шаткие, неустойчивые элементы в коммунистическом движении, в том числе склоняя их к кустарщине, акционизму, экономизму и тред-юнионизму. Левое движение России во многом остаётся в ничтожном положении беззубой, изолированной от масс многопартийности из-за заражения троцкизмом в виде вкрапления троцкистских идей, троцкистского уклона и полутроцкизма.

Низкий теоретический уровень левых, то есть невежество, приводит к колебаниям актива, а того, в свою очередь, — к индифферентному отношению к троцкизму, потворству и даже примиренчеству.

Новой формой троцкизма является «шапинизм», то есть концепция «примирения» сталинизма и троцкизма или «снятии противостояния» сталинизма и троцкизма. Применением шапиновской тактики сегодня заняты различные «друзья» молодёжи, которые сплачивают в кружках наиболее безграмотные, политически наивные молодые кадры. Учитывая снижение влияния традиционного троцкизма, отрицающего Сталина и коммунизм в СССР, позиция таких троцкистов и полутроцкистов является весьма перспективной с точки зрения точек роста оппортунизма в текущих условиях повышенного интереса к сталинскому СССР.

Необходимо:

I. Вести последовательную и непримиримую борьбу с троцкизмом и троцкистскими организациями. Защищать сталинскую историографию, историю большевизма, пропагандировать и развивать ленинское и сталинское теоретическое и практическое наследие.

II. Вести последовательную и непримиримую борьбу против всех проявлений троцкизма в теории, пропаганде и агитации. Решительно отвергать все материалы, содержащие даже элементы троцкизма.

III. Вести теоретическую и воспитательную работу на основе тщательного изучения всем активом марксизма-ленинизма по первоисточникам, т. е. работам классиков и официальным, обнародованным в ленинско-сталинский период документам по истории партии.

При этом следует отметить, что победа над троцкизмом как буржуазной идеологией и контрреволюционной практикой, а также порождаемым троцкизмом оппортунизмом не гарантирует чистоту марксистско-ленинской линии и полного отсутствия оппортунизма. Оппортунистов полно и среди антитроцкистов. Только последовательная идейно-теоретическая санитария против всякого оппортунизма, основанная на овладении диаматикой, развитии марксистской теории и мобилизации совести, способна гарантировать чистоту кадров и правильность нашей политики.

После смерти Сталина в руководство партии посредством демократического централизма пробрались враги коммунизма, маскировавшиеся под коммунистов. Соратники Сталина, марксисты, проиграли Хрущеву и его группе в силу того, что они все столкнулись между собой на обывательском, интриганском уровне. Ленин и Сталин в подобных столкновениях побеждали партбилетоносцев тем, что в научном плане они были на голову выше своих конкурентов, включая Троцкого, Зиновьева и Бухарина и поэтому, на две головы выше их в организационных вопросах, поскольку умели убеждать большинство. Однако, никакая гениальность не спасает против бездарной стаи, которая проникла в партию исключительно ради карьеры или удовлетворения своего властолюбия.

Хрущёвцы ревизировали марксизм теорией культа личности Сталина, теорией коллективного разума партии, тактикой построения коммунизма к 1980-му году, моральным кодексом коммуниста и другими, и превратили повседневную политику правительства в диверсионное расшатывание экономических и идеологических основ коммунистического строительства. Хрущёвцы намеренно раскололи мировое коммунистическое движение для его ослабления.

Но при этом все данные действия были сделаны, во-первых, в рамках воли и сознания рабочего класса СССР, во-вторых, при том, что экономический строй первой фазы коммунизма не был заменён на капиталистический. Таким образом, партия и государство по своей классовой природе оставались коммунистическими, однако их политика, то есть выработка путей и средств проводилась ненаучно, неправильно, в ущерб действительной цели — построения коммунистического общества.

И процесс революции и процесс контрреволюции происходят по диаматическому закону отрицания отрицания. Политический переворот, независимо от того революционный он или контрреволюционный, происходит одномоментно, а объективные и субъективные предпосылки к нему формируются всем историческим развитием на протяжении относительно длительного времени. Момент уничтожения советского рабочего класса и есть политический момент превращения его в класс пролетариев, то есть момент изменения сути производственных отношений, прежде всего, между самими трудящимися. Причём нельзя путать момент юридической фиксации факта политического переворота с моментом его реального возникновения. Например, «ваучеризация» лишь юридически оформила уничтожение рабочего класса. После ваучеризации совокупные владельцы всех средств производства страны де-юре превратились во владельцев исключительно своей рабочей силы. Но для того, чтобы шагнуть в капитализм, чтобы от разрозненных фактов социальной несправедливости, эксплуатации отдельными совбурами перейти к узаконенной системе капиталистического грабежа, буржуазии необходимо было установить в стране свою политическую диктатуру. А она устанавливается одномоментно.

Совбуры и империалистическая агентура, в том числе пробравшись в КПСС, организовали в 1980-е годы серию гражданских войн и массовых погромов, но не смогли раскачать советский народ на большее, чем строительство «рыночного социализма». Причём, так было не только в СССР. Ни в 1956 году в Венгрии, ни в 1968 году в Чехословакии, ни в 1981 году в Польше, ни в 1989 году в Китае буржуазии не удалось утвердить капитализм потому, что им не удались политические перевороты. До 1991 года и в СССР войска ещё применялись против демократов, но половинчато и стыдливо. Только сумев организовать провокацию под названием ГКЧП, буржуазия, практически в одну ночь, отняла у КПСС политическую власть. После этого силовые структуры уже разгоняли левые демонстрации, а в октябре 1993 года учинили массовый расстрел в центре Москвы, доказав тем самым, что в августе 1991 года капитал одномоментно пришел к политической власти. Затем буржуазия окончательно перетряхнула управленческий аппарат, учредила своё государство с соответствующей нормативно-правовой базой. Так произошла реставрация капитализма в СССР.

Прежде всего следует понимать следующее.

Во-первых, что СССР возник, окреп и одержал немало побед как государство незрелого, низшего коммунизма. Советское общество находилось на первой фазе коммунизма. Сущность этого этапа состоит в строительстве, собственно, полного, зрелого коммунизма, в борьбе коммунизма с агрессивными пережитками эксплуататорских формаций, в соревновании коммунизма с капитализмом путём реализации превосходства новых производственных отношений коммунизма над товарно-денежной архаикой, в вытеснении стихийности сознательностью, научностью.

Во-вторых, что фактором, то есть причиной, коммунистической революции является большевизм как научное течение политической мысли и политического действия, организующее революционный субъект — рабочий класс — в условиях необходимого созревания всех объективных предпосылок: уровня развития производительных сил и степени их концентрации. Конечная, государственно-монополистическая фаза капитализма есть полная материальная подготовка для перехода к коммунизму, то есть необходимое вызревание объективных предпосылок.

В-третьих, что в историческом периоде перехода от капитализма к полному коммунизму роль субъективных процессов повышается до решающей.

В-четвёртых, что множество исторических процессов в СССР после смерти Сталина указывали на развитие советского общества в сторону от науки, в сторону от коммунизма, назад к капитализму, стало быть, коммунизм после 1953 года в СССР объективно проигрывал в классовой борьбе, развернувшейся во всех сферах общества, в том числе и в самой партии.

Вместе с тем, многие исторические факты, которые указывают на ползучий процесс подготовки реставрации капитализма в СССР, рождены в некотором смысле двумя значимыми объективными обстоятельствами.

Первое — это внешний враг, — капиталистическое окружение. Борьба мирового олигархитета против коммунизма в СССР проходила в тысячах различных форм: от интервенции и вооружённого мятежа до экономического и индивидуального террора.

Второе — это внутренний враг, — осколки эксплуататорских классов, пережитки прошлого, мелкобуржуазный состав населения и так далее.

Однако здесь необходимо понимать, что борьба мирового капитализма против коммунизма в СССР никогда не ослабевала и являлась равнодействующим объективным фактором.

А внутренний враг, хотя и обострял формы своей борьбы, но в качестве общей культурной развитости населения, широких масс трудящихся всё в меньшей степени оказывал тормозящее воздействие на строительство коммунизма.

Вульгарная псевдомарксистская схематика, которая наблюдается в левой пропаганде, говорит так: бывшая крестьянская страна не смогла построить коммунизм из-за своего греховного прошлого, дескать, хрущёвина есть выражение классовой буржуазной линии мелкого собственника. И на этом всё объяснение причин реставрации капитализма в СССР завершается. Звонко, кратко и крайне дубовато.

На известном этапе развития внутрипартийной борьбы Сталин называл бухаринцев агентурой кулачества. Но это не означало, что кулаки собрались на кулаческий съезд и выдавали Бухарину директивы, или как рисовали в карикатурах: при выступлении лидеров оппозиции под трибуной сидел и суфлировал кулак. Нужно правильно понимать логику классовой борьбы. Механика формирования классовой позиции бывает до крайней степени опосредованной. И, кстати говоря, бухаринцы в действительности являлись кучкой шпионов, убийц и вредителей, пресмыкавшаяся перед заграницей — это отражение не только их классовой позиции, но и вполне конкретные формы борьбы, указывающие на механику формирования их классовой принадлежности. Поэтому теория и практика поддержки кулачества группой Бухарина была на самом деле совершенно не значимым промежуточным чисто внешним звеном в последовательном осуществлении целей международного капитала по уничтожению коммунизма в СССР.

Мелкобуржуазность в 1920-е была куда сильнее, чем в 1950-е, но коммунизм от этого не разрушался, а его силы с начала 1930-х, наоборот, активно нарастали.

Влиятельность фактора влияния мелкобуржуазности левые также подчёркивают таким историческим фактом, что на фронтах Великой Отечественной войны многие настоящие коммунисты отдали жизни за свободу Родины и народов мира. Нет сомнений, что это действительно так. Однако, вместе с тем, следует признать также, что этот факт не оказывал никакого видимого влияния до 1953 года. Более того, послевоенные годы, наряду с выигранной войной, наиболее наглядным образом показывают преимущества коммунизма, в данном случае: рекордное восстановление хозяйства и высочайшие темпы развития общества, как экономического, так и культурного. Это позволяет сделать вывод, что ссылка на военные потери коммунистов в качестве значимого фактора в рассматриваемом вопросе несостоятельна.

Таким образом, классовая борьба мирового олигархитета и значительная мелкобуржуазность населения были обстоятельствами постоянно действующими в качестве тормозящей коммунизм силы. Поскольку история СССР представляет собой в сущности две линии — восходящая, победная, с 1917 года до середины 1950-х и нисходящая, пораженческая, до окончательного банкротства КПСС и краха СССР, следовательно, причины должны крыться не в сфере действия вышеназванных обстоятельств.

При выяснении причины реставрации капитализма в СССР, в первую очередь, необходимо признать первенство политики над экономикой в эпоху перехода от капитализма к зрелому коммунизму.

В обществах частной собственности первенством обладают экономические факторы, формирование которых происходит стихийно, вне зависимости от воли людей. Люди, в таком случае, не понимая сущности приложения производительных сил к веществам природы, вступают в производственные отношения вслепую. Отсюда следует, что эти отношения формируются при значительном участии примитивных социальных инстинктов, рефлексов, материальных интересов. Возникающая вследствие этого социальная конфликтность на заре веков вызывала к жизни систематическую потребность в насилии, то есть в государстве, силой удерживающем общественный порядок. Вместе с тем укоренялись и различные формы идеологического господства, оправдания частной собственности, эксплуатации и насилия.

Притом именно капиталистическое производство — высший тип эксплуататорского производства, имеющий своим законом конкуренцию, стал сильно зависимым от развития науки. А с накоплением прикладных знаний сформировались предпосылки для окончательного установления научных истин и в области обществоведения, в первую очередь в области познания как раз производственных отношений. Так возникла научная теория построения коммунизма — общества, в котором производственные отношения впервые будут в полной мере отвечать объективным требованиям производительных сил.

Некоторые начётчики возразят, что производительные силы эпохи рабства объективно соответствуют производственным отношениям рабовладения, и также феодализма. Получается, что если этих возраженцев поставить сегодня в условия натурального хозяйства, выдать им орудия труда эпохи расцвета Рима и классических рабов в придачу, то они не станут утверждать производственные отношения исходя из научных представлений о наиболее рациональном использовании всех факторов производства, в том числе, например, не станут освобождать рабов и поднимать их уровень образования, а пустятся с усладой в рабовладение. Будто деревяшки и железяки запрещают им использовать коллективистские, гармоничные, бесконфликтные производственные отношения.

Закон обязательного соответствия производственных отношений уровню развития производительных сил на самом деле работает в двух фазах: стихийно-объективной и научной. До коммунизма это соответствие проявляет себя в виде катастроф разрушения старых производственных отношений и старых обществ, покоящихся на них, из-за невозможности использовать новые орудия труда, невозможности использовать старые средства и способы эксплуатации. Таким образом происходит революционная ломка и смена одной формации на другую. Стало быть, в этой фазе объективное соответствие производственных отношений уровню развития производительных сил проявляет себя исключительно в виде объективного несоответствия прежних форм производственных отношений.

Уже семь тысяч лет объективная действительность «показывает» человечеству, что форма отношений частной собственности не соответствует вообще социальной природе воспроизводства общества. Она по своему происхождению — звериная, а по своему проявлению — животный атавизм. Но человечество упорно закрывает на это глаза и на каждый крупный «пинок» от производительных сил изобретает всё более изощрённую форму того же самого отношения частной собственности, пытаясь обмануть объективные законы производства и отодвинуть во времени неизбежное уничтожение этих отношений. Мы этот процесс смены производственных отношений воспринимаем как великий прогресс, но через тысячи лет, он будет считаться позорной и необязательной задержкой в развитии выходящего из лона природы человечества.

Первенство политики над экономикой в период перехода от капитализма к коммунизму утверждали и основоположники марксизма.

Отсюда следует то, что сфера нахождения причины реставрации капитализма в СССР — это область функционирования института политической власти диктатуры пролетариата. Стало быть, никаких объективных внутренних причин угасания коммунизма в СССР не существовало.

Руководителем государства диктатуры рабочего класса, руководителем в системе диктатуры рабочего класса является партия и только партия. Партия есть направляющая сила диктатуры рабочего класса. Если партия утрачивает авторитет, теряет возможность по каждому важному политическому, экономическому и культурному вопросу давать руководящие указания, то система диктатуры рабочего класса разрушается. Поэтому власть различных «народных президентов», направляющих с тем или иным успехом аппарат буржуазного государства на пользу народу, представляет собой только элементы диктатуры пролетариата.

Общество первой фазы коммунизма, или по крайней мере наиболее активная часть этого общества, представляет собой единый, спаянный диктатурой рабочего класса организм.

Понятно, что в таком случае искать причины реставрации капитализма в базисе было бы верхом несуразицы. Понятно также, что дурные руководящие указания приводят к потере партией авторитета и могут в конечном счёте вызвать крах диктатуры рабочего класса. Однако история банкротства КПСС показала, что институт власти в СССР, по-видимому, за счёт старого восприятия, был весьма силён даже при таком петрушке как Горбачёв. Авторитет КПСС, несмотря на всю вопиющую вредительскую деятельность Хрущёва и хрущёвцев, Андропова и его выкормышей, в том числе Горбачёва, оставался всё равно на высоте. Система государственной власти прочно стояла в силу привычки. Для разрушения СССР руководству КПСС пришлось собственными решениями партии создать класс совбуров и самоустраниться от власти.

Следовательно, если рассматривать в качестве сферы нахождения причины политику, то есть деятельность партии как руководящей силы диктатуры рабочего класса, то само собой разумеется, что первичной по отношению к политике, к стратегическим целям, тактике и повседневной работе является партийная теория, наука — марксизм.

Коммунизм возник как наука об обществе, дал цели классовой борьбы в виде марксистской программы, дал форму организации, дал метод учёта конкретно-исторических условий, что и связало организацию, первоначально состоящую сплошь из интеллигентов, с массами. Стало быть, вся коммунистическая политика, вся практика диктатуры рабочего класса, если она желает быть победоносной, есть продукт марксистской теории, есть продукт выработки генеральной линии марксистскими теоретиками.

Общественно-историческая практика однозначно доказала, что «учение Маркса всесильно, потому что оно верно». Однако при этом история показала, что марксизм всесилен только тогда, когда он верно усвоен хотя бы одним человеком в руководстве партии, а большинство её членов строго подчиняются партийной дисциплине.

Диктатура рабочего класса возможна вообще исключительно как продукт невиданного доверия класса по отношению к своему авангарду, к своему государству и особенно верхушке этого государства. Если такое общество как следует осуществляет строительство коммунизма, то это доверие перерастает в осознанное понимание необходимости. Если такое общество топчется на месте, то партия рано или поздно утрачивает доверие, поддержку и система диктатуры рабочего класса, несмотря на все свои вооружённые силы, специальные службы и прочее, одномоментно разрушается и власть подхватывает буржуазия, сторонники частной собственности.

Проблематика классовой борьбы внутри партии является ключевым звеном в исследовании причин реставрации капитализма в СССР. Глупость, теоретическая немощь, бессовестность, предательство так тесно перемешаны в истории оппортунизма и ренегатства, что порою составляют такую гремучую смесь беспринципности, которая не позволяет точно выявить конечные мотивы мерзавцев.

Итак, при выявлении причины реставрации капитализма в СССР в крайней степени недостаточно перечислить экономические и даже политические реформы КПСС, которые в итоге подготовили сам переворот буржуазии. Внимательное рассмотрение деятельности Хрущёва, Косыгина, Андропова, Горбачёва и Яковлева позволяет сделать вывод, что они реализовывали на практике метод проб и ошибок. И вся их практика и есть какие-то пробы, закончившиеся сокрушительными провалами для страны.

Что же касается периода непосредственного разрушения СССР, то даже и эту задачу вредительское руководство КПСС реализовывало не столь блистательно, как об этом вспоминал Яковлев в предисловии к «Чёрной книге коммунизма».

Но в конечном счёте рушить — не строить, поэтому горбачёвцы смогли отстранить КПСС от власти, тем самым отстранив от власти деморализованный рабочий класс. Так совбуры, выкристаллизовавшиеся из теневиков, «красных директоров», «комсомольцев» и партаппаратчиков, со своими классовыми аппетитами стали реальной альтернативой Советской власти.

Ничего хитрого перестройщики не провозглашали. Они подрывали своими реформами и своей пропагандой политическую гегемонию рабочего класса.

Безусловно такие реформы и такие заявления не могли быть сделаны в 1950-х или 1960-х, но советское общество 1980-х было уже достаточно деморализовано, чтобы поверить в самую топорную пропаганду «плюрализма» или свободного рынка.

Поэтому влияние Хрущёва на крах СССР связано скорее с дискредитацией марксизма, с идеологическим и теоретическим подрывом авторитета марксизма, научной монолитности теории и практики марксизма, чем с передачей техники МТС колхозам или даже реформой 1957 года.

Следует отметить, что всё хрущёвское вредительство проводилось в рамках одного единственного пропагандистского процесса — «развенчание культа личности И.В. Сталина». Хрущёв тем самым «перепахал» общественное сознание, партийную этику, перевернул с ног на голову и без того идейно хилую интеллигенцию, подорвал авторитет коммунизма и единство компартий мира. Но этого было ещё недостаточно для реставрации капитализма в СССР.

А в 1980-е советское общество было уже достаточно разложено антимарксизмом и мелкобуржуазной идеологией. Пропагандистские перлы горбачёвцев, даже сейчас, при Путине, поражают своей топорностью.

Сам факт, что юридический запрет КПСС произошёл с согласия генерального секретаря, всего состава Политбюро, ЦК и при полном бездействии местных организаций, говорит о том, что причина реставрации капитализма в СССР кроется в классовом поражении внутри руководства КПСС. По сути — в измене.

Но в чём причина того, что враги народа засели прямо в руководстве КПСС?

После смерти Сталина в КПСС забыли, что такое оппортунизм, забыли объективный закон революционной борьбы о непримиримости идеологий. Фракционность таким образом считалась уже некоторым несущественным разночтением в понимании марксизма, своеобразием взглядов.

А забыли в КПСС про оппортунизм исключительно потому, что сама КПСС ушла с ушами в болото этого самого оппортунизма.

Постсталинский период существования КПСС показал, что если марксистская партия в условиях капиталистического окружения недостаточно напряжённо работает над воспитанием в своей среде руководителей ленинско-сталинского уровня и кроя, то строительство коммунизма пробуксовывает и в конечном итоге партия деградирует и разрушается.

Ленинско-сталинский победоносный период показал, что субъективный фактор революции можно считать созревшим, если во главе партии стоит вождь, владеющий марксизмом и умело применяющий марксизм в организационной практике.

Разумеется более устойчивым фактором является наличие научного центра, состоящего из товарищей, примерно равных друг другу по интеллектуальной мощи и высоким моральным качествам. Однако мерзость капиталистического быта, сволочизм привитой классовой культуры значительно тормозят выработку условий для продуктивного воспитания настоящих коммунистов.

Таким образом, причиной реставрации капитализма в СССР являлась некомпетентность членов КПСС, особенно в её руководящем составе, в вопросах практического строительства коммунизма. В данной исторической ситуации фактор оппортунизма противодействовал фактору диаматической компетентности в лице вождя. Пока Сталин был жив, предпосылка реставрации капитализма была подавлена, а в СССР происходило строительство коммунизма, после смерти Сталина не нашлось ни вождя, ни компетентного центра, поэтому фактор оппортунизма сначала утвердился, окреп, а затем и одержал победу.

Обезглавленная, безмозглая КПСС держалась по привычке, по воле рабочего класса, но агентура империализма расшатала её власть, и таким образом капитализм в СССР был реставрирован. Экономические реформы и вообще все изменения в базисе СССР служили средством подрыва политической власти рабочего класса, как и нескончаемые идеологические диверсии.

А демократический централизм являлся способом размножения и распространения оппортунизма внутри партии, способом захвата руководства КПСС.

Ленин и Сталин в организационном построении партии применяли научный подход к кадрам и организации, поэтому проводили принцип научного жесточайшего централизма.

Хрущёв, Микоян и другие, после смерти Сталина, ревизировали сложившуюся практику, отвергли ленинско-сталинское теоретическое наследие по вопросу организационного строительства, и провозгласили партийный демократизм. Именно голосуя друг за друга, оппортунисты захватывают руководство всех организаций.

Оппортунизм, захвативший руководство КПСС, следует представить с двух сторон. Во-первых, по теоретическому содержанию — это хвостизм, экономизм, вульгарный экономический детерменизм. Потому что именно в теоретическом оформлении пройденных этапов, в отрицании наступательности именно коммунизма, в заигрывании с формой существования капитализма, то есть деньгами, коренится оппортунистическое приспособление практики рабочего класса в интересах буржуазии. Грубо говоря, культивирование пролетаризма, то есть состояние людей как придатка капитала, во всех видах и составляет оппортунизм по своему содержанию.

Во-вторых, по своей мотивировке и по складыванию идейной конституции — это последовательный антисталинизм.

Если проследить движение политической мысли Троцкого, то он практически всегда говорит так, чтобы казаться максимально оригинальным. Его дооктябрьскую позицию можно было бы охарактеризовать как последовательный антиленинизм, но без примыкания к меньшевизму на словах. В период до 1924 года Троцкий по всем важным вопросам говорит всегда противоположное Ленину, активно фракцуется. В период середины 1920-х Троцкий оппонирует Сталину и другим идейным центрам, а после победы Сталина над всеми оппонентами в теоретической борьбе Троцкий теперь занимает позицию строго противоположную Сталину. Во многом это линия абсолютной идейной беспринципности свойственна всякому оппортунизму. Быть против — вот «идейная» основа оппортунизма в условиях наличия истинно марксистской позиции.

Хрущёвцы и горбачёвцы в большинстве своём мотивировались именно как яростные противники Сталина, они действовали из банальной мстительности. Точно так же, как тысячи вредителей-спецов, бывших помещиков и кулаков пускали под откос поезда, взрывали, ломали, крушили из совершенно никчёмных пакостнических соображений, так и зрелый оппортунист у власти — синоним пакостника, капризного пачкуна, гадёныша.

Причём в период жизни Сталина именно хрущёвцы в истерических припадках восхваляли вождя, втайне, конечно, ненавидя его всеми морщинистыми складками души не меньше Новодворской и Радзинского, что тоже было своеобразным вредительством. Именно антисталинисты-лицедеи задавали тон излишней безвкусной патетике, играя на низменных чувствах толпы.

Кроме того, в теме созревания причины немаловажную роль сыграл организационный строй партии, так как демократия есть выражение стихийности, а значит оплот оппортунизма.

Хронология нисходящей линии коммунизма в СССР выглядит следующим образом. После смерти Сталина в руководстве партии посредством демократического централизма утвердились враги коммунизма, маскировавшиеся под коммунистов. Соратники Сталина, марксисты, проиграли Хрущеву и его группе в силу того, что они все столкнулись между собой на обывательском, интриганском уровне.

Далее, хрущёвцы ревизировали марксизм теорией культа личности Сталина, теорией коллективного разума партии, тактикой построения коммунизма к 1980-му году, моральным кодексом коммуниста и другими оппортунистическими актами, и превратили повседневную политику правительства в диверсионное расшатывание экономических и идеологических основ коммунистического строительства. Хрущёвцы намеренно раскололи мировое коммунистическое движение для его ослабления.

Стало быть, в период хрущёвизма пробравшимися в руководство партии троцкистами расшатывалась власть партии, экономическое, политическое развитие СССР и стран ОВД было направлено по ложному антинаучному пути, подорвано и расколото международное коммунистическое движение; в период руководства партией Брежневым эти процессы были заторможены; в период Андропова — Горбачёва осуществлялась осознанная, осмысленная активная идеологическая и социально-экономическая подготовка реставрации капитализма сексотами и ренегатами. Короче, было продолжено дело Троцкого — Зиновьева — Бухарина — Хрущёва по вызреванию предпосылок реставрации капитализма в СССР.

Но при этом все данные действия были проделаны, во-первых, в рамках воли и сознания рабочего класса СССР в каждый исторический момент, во-вторых, при том, что экономический строй первой фазы коммунизма заменён на капиталистический не был. Таким образом, партия и государство по своей классовой природе оставались коммунистическими, однако их политика, то есть выработка путей и средств проводилась ненаучно, неправильно, в ущерб действительной цели — построения коммунистического общества, а во второй половине 1980-х была вовсе направлена на разрушение страны.

Однако процесс революции и процесс контрреволюции происходят по диаматическому закону отрицания отрицания. Политический переворот, независимо от того революционный он или контрреволюционный, происходит одномоментно, а объективные и субъективные предпосылки к нему формируются всем историческим развитием на протяжении относительно длительного времени. Момент уничтожения советского рабочего класса и есть политический момент превращения его в класс пролетариев, то есть момент изменения сути производственных отношений, прежде всего, между самими трудящимися. Причём нельзя путать момент юридической фиксации факта политического переворота с моментом его реального возникновения. Например, «ваучеризация» лишь юридически оформила уничтожение рабочего класса. После ваучеризации совокупные владельцы всех средств производства страны де-юре превратились во владельцев исключительно своей рабочей силы. Но для того, чтобы шагнуть в капитализм, чтобы от разрозненных фактов социальной несправедливости, эксплуатации отдельными совбурами перейти к узаконенной системе капиталистического грабежа, буржуазии необходимо было установить в стране свою политическую диктатуру. А она устанавливается одномоментно.

Совбуры и империалистическая агентура, в том числе пробравшись в КПСС, организовали в 1980-е годы серию гражданских войн и массовых погромов, но не смогли раскачать советский народ на большее, чем строительство «рыночного социализма». Причём, так было не только в СССР. Ни в 1956 году в Венгрии, ни в 1968 году в Чехословакии, ни в 1981 году в Польше, ни в 1989 году в Китае буржуазии не удалось утвердить капитализм потому, что им не удались политические перевороты. До 1991 года и в СССР войска ещё применялись против демократов, но половинчато и стыдливо. Только сумев организовать провокацию под названием ГКЧП, буржуазия, практически в одну ночь, отняла у КПСС политическую власть. После этого силовые структуры уже разгоняли левые демонстрации, а в октябре 1993 года учинили массовый расстрел в центре Москвы, доказав тем самым, что в августе 1991 года капитал одномоментно пришел к политической власти. Затем буржуазия окончательно перетряхнула управленческий аппарат, учредила своё государство с соответствующей нормативно-правовой базой. Так произошла реставрация капитализма в СССР.

Выявление причины реставрации капитализма в СССР позволяет выработать марксистскую программу, учитывающую данный негативный опыт, чтобы, во-первых, обезопасить коммунистическую революцию от подобных поражений, во-вторых, скорректировать теорию построения коммунизма в целом, в-третьих, реабилитировать коммунистов перед массами и тем самым начать складывание партии нового типа. Последний вопрос является предметом теории научного централизма.

С точки зрения марксизма выражение «путинский режим» не имеет никакого смысла. Сущность «режима Путина» — капитализм эпохи империализма. Ставя вопрос именно о «путинском режиме», человек становится по крайней мере терминологически в одну шеренгу и с Навальным, и с Удальцовым. Нет никакой иной сущности у «путинского режима», кроме капиталистической, рыночной, националистической. У всей современной левой и либеральной тусовки страшнее Путина зверя нет. После ухода Путина, именно сущность режима останется неизменной, но мелкие детали могут приобрести иное содержание, не влияя на сущность, как это было, когда Путина сменил Медведев, продолжив этот курс, но ускорив вхождение РФ в ВТО и сменив название милиции на полицию. Как видно, смена Пороршенко на Зеленского никак не сказалась на сущности капитализма на Украине. И Зеленский, практически, ничего не отменил из того, что делал Порошенко. Так и Бердымухамедов, так и Иванишвили и т. д.

Многие пытаются копировать борьбу большевиков с царизмом, не признавая разницу в условиях. Ленин требовал от партийцев разворачивать активную агитацию против царского режима, требовал обличать экономические и политические порядки, вплоть до самых мелочей, короче говоря, как бы сегодня сказали буржуазные патриоты, требовал всеми силами и средствами «раскачивать лодку». Марксисты начала XX века существенную часть своей работы отводили на возбуждение демократического сознания трудящихся, на усиление всякого сопротивления царизму в порядке борьбы за буржуазно-демократическую революцию. Перед царской Россией стояла историческая задача сбросить царя и уничтожить феодальные пережитки, расчистив дорогу капитализму.

Но это полбеды. Революционное движение в Российской империи было загнано в подполье, правительство развязывало чудовищный террор по отношению ко всякой демократии, а трусливая буржуазия вступила в союз с феодальной аристократией и царём. Тогда как политическая свобода — это принципиальное условие для ведения коммунистической работы, в отсутствие возможности относительно свободно работать силы борьбы должны быть брошены на завоевание легальности коммунистической деятельности. Из подполья крайне сложно установить прочную связь с массами и наладить эффективную пропаганду и агитацию. Поэтому Ленин и другие большевики в своих работах так много внимания уделяли демократии и обличению царизма, чиновников, фабричных, военных, бюрократических порядков царского террористического режима. До Февральской революции перед рабочим классом стояла задача низвержения царского режима. Зато, уже в апреле 1917 года, в условиях полной легальности, Ленин за два месяца сумел так эффективно организовать работу партии, что уже в июле Керенский совершил государственный переворот и осуществил попытку подавить большевистскую партию. Но массы уже пробудились, вкусили политической свободы, поэтому и гонения оказались безуспешными, и большевикам, несмотря на все буржуазно-демократические иллюзии масс, удалось убедить Россию в необходимости коммунизма.

Нужно очень жгуче желать копировать опыт большевиков, чтобы не видеть разницу в условиях. Во-первых, в современной России развитый государственно-монополистический капитализм, то есть налицо полная материальная подготовка коммунизма. Во-вторых, политический режим в РФ — демократический и на данном этапе никак не угрожает коммунистическому движению. Марксизм, коммунизм вполне легальны, есть относительно широкий простор для революционного движения. Налицо свобода коммунистической пропаганды, агитации, все условия, о которых большевики не могли и мечтать. Интернет и доступная печать снимает целый ряд технических проблем разворачивания пропаганды и агитации. В-третьих, современные пролетарии по сравнению с началом XX века грамотны и у них имеется свободное время (у пролетария, который не злоупотребляет переработками, почти 60% времени жизни свободны от наёмного труда). Более того, отсутствует огромная масса мелкобуржуазного крестьянства и промежуточных мелкобуржуазных слоёв, не стоит земельный вопрос.

Стало быть, нет оснований к тому, чтобы без предварительной подготовки именно взятия власти работающим (рабочим) классом заниматься возбуждением протестных настроений в виде борьбы против установившегося политического режима. Этот режим нас вполне устраивает, так как даёт возможность в относительно спокойных условиях развернуть пропаганду, сформировать партию авангардного типа и организовывать пролетариат в революционный класс.

Для того, чтобы взять власть нужна поддержка миллионов и активные действия десятков тысяч, но для того, чтобы её удержать, нужны компетентные партийные кадры. У Ленина, даже в тех суровых условиях, была «такая партия». Нам пока предстоит лишь выковать кадровое ядро партии. Поэтому тратить силы на агитацию против режима, на обличение и протестную активность нет никакого смысла.

Кроме того, всё содержание обличительной агитации левых, правых и либералов в общем и целом заранее известно даже самым широким массам населения. Нет никакой тайны в том, откуда олигархи черпают свои богатства, что все высокие чиновники — богачи и воры, что законы принимаются прежде всего в интересах богачей и тому подобное. Это рабочий начала XX века, бывший крестьянин без образования, не понимал, что его эксплуатируют. Сегодня — это тайна Полишинеля. Поэтому вся обличительная агитация против режима не вызывает никакой особой реакции в народных массах, они и так знают, что предприниматели и их чиновники — паразиты и гады. Олигархи в открытую демонстрируют свою богатство, а чиновники и депутаты обнародуют в декларациях сотни миллионов и миллиарды рублей доходов в год, автопарки, квартиры, виллы и яхты. Это всё общеизвестно и не требует какой-то агитационной активности, сама буржуазная пресса об этом пишет чуть ли не каждый день. Когда левые вооружаются всеми этими фактами и идут агитировать, невольно возникает вопрос, вменяемые ли они?

Между тем, мы должны ясно понимать, что поддержка борьбы с режимом сегодня — это поддержка усиления прозападных сил. Западники у власти, во-первых, начнут разрушать государственно-монополистический капитализм, во-вторых, развяжут репрессии против коммунистов по типу украинских. Поэтому открытое противостояние с режимом следует инициировать тогда, когда будет партия и вокруг неё сформируется революционный класс, способный взять и удержать власть. Разумеется, жизнь может поставить перед нами и иные расклады, которые придётся разрешать предметно, исходя из классовой расстановки сил. Но пока нет цейтнота, необходимо поставить грамотно работу в текущих условиях и не сбиваться на подыгрывание навальнистам и прочим либералам или националистам.

Сегодня соотношение двух буржуазных «партий» в РФ выглядит следующим образом. Если предельно кратко и ёмко выразить принципы политики господствующей олигархической группировки, которая скреплена путинской командой, то речь идёт 1) о полной свободе для монополистического капитала в отношении немонополистического среднего и мелкого капитала. Свободе, в первую очередь, поглощения, разорения, уничтожения. 2. О перегруппировке капиталов за счёт государственного банковского сектора и госзаказа. 3. Об усилении государственной власти, протекционизма и внешней экономической экспансии за этот счёт. 4. Об утихомировании пролетарского движения за счёт бюджетирования рабочих мест, социальной политики и экономического регулирования. В целом эта политика есть политика в пользу олигархии. На это и указывает вся экономическая госстатистика РФ.

Если ёмко выразить принцип предложений всех либерально-оппозиционных политиков, то речь идёт об ослаблении всеми силами и средствами буржуазного государства с целью выбить из-под ног российских олигархов почву их организованности. Целью всех эти реформ, майданов, болотных «восстаний» является усиление конкурентности западного капитала, в частности олигархии США. Это стандартная империалистическая политика, которую США проплачивают во всех странах мира, — либерализация, «свобода» торговли и «свобода» движения капиталов. А кудрины, навальные и ходорковские, в данном случае, всего лишь агентура американского и европейского империализма. Смысл всей этой возни совершенно тривиальный — ослабить конкурентов.

Однако то, что предлагают и за что борются кудрины и навальные, приведёт не только к ослаблению российской олигархии и усилению олигархии западной, но и к социальным катастрофам а-ля 90-е годы.

Поэтому, если при Путине мы видим обыкновенный капиталистический «фашизм», то есть прижатых бедностью пролетариев, умножающих своим трудом состояния олигархов, восседающих на тронах монопольных корпораций; то при условных навальных мы увидим либеральный фашизм, в сто крат более остервенелый, более антинародный.

Некоторые скажут, чем слабее буржуазный политический режим, тем выгоднее для дела коммунизма. И это вполне правильно, если речь идёт о том, что коммунистам есть что противопоставить буржуазии. Когда у рабочего класса имеется своя суверенная политическая позиция, выраженная крепкой марксистской партией, связанной с массами.

Но если мы проходим первоначальный этап кадровой комплектовки, если пролетариат не организован в рабочий класс, если нет штаба, то необходимо считаться с тем, что мы имеем. А мы имеем относительно лояльный к марксистам буржуазный режим, относительно комфортные условия для пропагандистской и организационной работы. Поэтому следует не только смешивать Путина и Навального как двух либералов, буржуазных политиков, антикоммунистов, но и выяснять их роль по отношению к условиям развития рабочего движения и условиям ведения коммунистической борьбы. Так, если либералы сдёрнут Путина, то нас ждёт открытый антикоммунистический погром, окончательное сворачивание социальных программ и разрушение государственно-монополистического капитализма. Только провокатор назовёт это улучшением условий для коммунизма.

В любом рыночном обществе, т. е. в любой стране, хозяйственный строй которой основан на частной собственности и товарном производстве, что бы государство ни заявляло о формальной приверженности всему народу, как бы не утверждало о разделении властей и своей независимости, какие бы красивые конституции не принимало, оно всегда остаётся классовым.

Что это означает? Это означает, что абсолютно все государственные и управленческие меры в любом случае служат либо классу предпринимателей, то есть владельцев средств производства, либо классу наёмных работников. Когда общество расколото на эти две противопоставленные друг другу социальные группы, что бы ни предпринималось на уровне государственной власти, улучшение для одной группы всегда вызывает ухудшение для другой, и наоборот. Таким образом, государство, какое бы оно ни было всенародное, демократическое, цивилизованное, правовое, всегда служит какому-то классу.

В этой связи необходимо знать, что в Китайской Народной Республике, в отличие от большинства других рыночных стран, государство служит рабочему классу, то есть людям, которые своим трудом создают всё материальное и большинство духовного общественного богатства. Предпринимательский класс в Китае зарабатывает ровно столько, сколько ему позволяет государственная власть рабочего класса.

В истории России был аналогичный период, когда государственная власть, держа командные высоты в экономике, позволяла рыночному сектору соперничать с социалистическим сектором — период НЭП.

Именно господством рабочего класса, властью в интересах рабочего класса Китай отличается от других крупных стран, именно этому отличию принадлежит заслуга взрывного экономического и социального роста КНР.

Почему власть в руках рабочего класса, осуществляемая через его передовой отряд — Коммунистическую партию, оказывается гораздо эффективнее, чем более распространённая буржуазно-демократическая республика? Дело в том, что господство предпринимателей характеризуется тем, что, во-первых, огромные общественные ресурсы взаимоуничтожаются в ходе конкурентной борьбы, во-вторых, прибавочный продукт производства расходуется не в соответствии с объективными требованиями расширения воспроизводства, а по субъективному желанию капиталистов, в-третьих, трудящиеся превращаются в придаток к процессу производства прибыли, что выражается в том, что они не имеют возможности улучшить своё материальное положение, не имеют перспективы интеллектуального и профессионального роста, не имеют мотивации к продуктивному труду.

В Китае именно государственная власть, опираясь на науку, разными способами оказывает регулирующее воздействие на капиталистический сектор, чтобы компенсировать негативное влияние капитала на трудящихся и на производство. А самое главное, что государственная власть в Китае параллельным курсом развивает социалистический сектор, где наёмный труд в строгом смысле слова уже не используется, где отсутствует конкуренция и другие стихийные процессы. Там работники работают не на хозяина, а на всё общество и по научно разработанному плану.

Такова сущность власти в КНР, которая превратила Китай из отсталой колонии первой половины XX века в передовую державу начала XXI века.

Таким образом, КНР не может быть империалистом по определению.

Экономическое сопротивление пролетарских масс, не вполне правильно называемое борьбой, — это стихийный процесс в рамках капитализма, сродни смене погодных явлений в природе. Много ли мудрости в позиции поддерживать дождь, снег или солнечный день? Именно подобной «мудростью» и располагают экономисты (=хвостисты).

Они рассуждают примерно так: сила рабочего класса связана с централизованным промышленным производством, из чего вытекает коллективизм, дисциплина и умение преодолевать трудности, как основополагающие качества, образующие данную силу. Помощь в становлении силы рабочего класса оказывается партией — авангардом класса, вооружённым революционной теорией.

Какие оппортунистические ошибки содержит подобная позиция? Во-первых, централизованное производство, тем более капиталистическое, не способно породить никакой дисциплины, кроме палочной, дисциплины кнута, дисциплины «слепой». Сознательная дисциплина рождается только там, где обеспечено единство воли всех звеньев, где царит добровольное, осознанное подчинение.

Из централизованного промышленного производства может возникнуть «сознательная дисциплина» профсоюзной борьбы, дисциплина стачечников. Но следует ли считать такого рода дисциплину сознательной и тем более пригодной для коммунистической борьбы? Историческая практика миллионами фактов доказала, что организационные формы и навыки экономического сопротивления не пригодны для борьбы за политическую власть. Сознательность такой дисциплины и такого рода организованность качественно ограничены целями стачки, то есть выторговыванием более выгодной цены рабочей силы.

Во-вторых, цеховой коллективизм и умение стойко выносить трудности экономической (пусть и «крупной») «борьбы» не являются сколько-нибудь достаточными для выполнения исторической миссии рабочего класса — окончательной ликвидации эксплуатации человека человеком и строительства коммунизма. Сомнение вызывает их достаточность хотя бы для взятия и удержания власти рабочим классом.

Великая Октябрьская революция — как раз пример того, что даже для взятия и удержания политической власти рабочим классом необходима несколько иная по качеству сила, чем та, которая образуется в результате централизованного промышленного производства. Ленинизм заложил теоретические основы действительно революционного движения тем, что разбил экономизм, суть которого — в преклонении перед стихийностью пролетарского движения, и в основном как раз перед стихийностью явлений, вытекающих из централизованного промышленного производства, в том числе таких, как цеховой коллективизм и профсоюзная дисциплина.

В-третьих, с точки зрения этого экономизма революционная теория должна содержать в себе модель общественного устройства, наиболее отвечающую интересам рабочих централизованного промышленного производства, а революционная практика обязана состоять в развитии тех качеств рабочих, которые образуют его силу как класса. Тогда как общеизвестно, что первая фаза коммунизма есть не общество реализации классовых интересов рабочих, а общество борьбы за уничтожение классовых различий. Известно также, что марксизм представляет из себя науку, а не идеологию, сформулированную на основе классовых интересов рабочих или пролетариата в целом. Теоретическим содержанием марксизма не является модель общественных отношений, отвечающая интересам пролетариата или, например, рабочих. Рабочему классу необходим марксизм как раз потому, что классовые интересы пролетариата не способны привести его к победе над буржуазией. Интерес — это не знающий меры инстинкт непосредственного потребления, возведённый в безнравственную, неразумную абстракцию материального предмета. Интерес по своей природе — практически неосмысленный мотив к деятельности. Классовые интересы порождены стремлением подавить классового противника, заполучить или выжать богатство, которым он располагает. Интересы пролетариата как класса состоят в более выгодной продаже товара «рабочая сила». А частные интересы пролетариев вообще разрушают их объединение в класс в форме перманентной взаимной конкуренции.

Когда же мы говорим о коммунистической борьбе, то имеются в виду не классовые интересы пролетариата или рабочих, а научно обоснованная цель избавления общества от господства интересов в пользу господства объективной необходимости, то есть всемирно-историческая миссия рабочего класса.

Апелляция к классовым интересам пролетариата допустима в том случае, если борьба на их основе приближает пролетариат к борьбе на основе науки, то есть к победе.

Хвостисты же ратуют за то, чтобы увязать борьбу за улучшение условий труда и жизни пролетариата с борьбой за свержение капитализма. Но как конкретно увязать борьбу за зарплату, социальное обеспечение, улучшение условий труда с борьбой за свержение власти капитала? Такая увязка неминуемо пойдёт по пути обещаний. Хвостисты обещают пролетариям с которыми установили связь в практической деятельности, что после свержения власти капитала их жизнь значительно улучшится. Дескать, избавимся от паразитов и заживём зажиточной и счастливой жизнью. В общем и целом, мысль правильная, однако этот подход уже давно продемонстрировал свою историческую ограниченность. Буржуазные политики — чемпионы по самым сладким обещаниям, причём они обещают улучшение жизни, требуя взамен лишь подачу бюллетеней в избирательные урны ли на худой конец выход на митинг протеста, а не тяжёлую революционную борьбу. Позорно это сознавать, но массы уже почти 300 лет съедают эти зачастую пустые обещания, голосуя, и изредка выходя на площади сдёргивать очередных президентов, чтобы посадить очередных ставленников буржуазии. Стало быть, акцент на улучшение материального положения не работает. И не работает даже не потому, что пролетарские массы преступно доверчивы, а в связи с тем, что они не видят реальной альтернативы, в их сознании отсутствует понимание научности коммунистического пути. Партии с коммунистическими названиями проигрывают буржуазии в первую очередь в области идеологической, теоретической формы классовой борьбы, поэтому их обещания и намерения выглядят в глазах масс настолько же несбыточными, как и пустословие буржуазных типичных парламентских политиков.

Хвостисты ратуют также за то, что коммунистическую работу необходимо обогатить практическими знаниями, приобретёнными в ходе профсоюзной или протестной «борьбы». Они верят, что усиление экономического или протестного сопротивления заразит пролетариат коммунизмом, что формы экономического или протестного сопротивления, в том числе и организованного, каким-то неизведанным образом перерастут в борьбу политическую, в борьбу за коммунизм. Идеолог экономизма Попов, например, прямо утверждает, что стачечники сформируют органы советской власти. Это ошибочная позиция и чудовищное искажение ленинизма. Причём экономистская практика последних лет многократно опровергала эту теорию стадий.

Коммунисты должны не развивать экономистские формы, а обеспечивать переход активных групп пролетариата от экономизма, профсоюзничества, синдикализма к борьбе за диктатуру рабочего класса. А это последнее диалектически отрицает «экономическую борьбу». Однако, чтобы добиться этого перехода, необходима серьёзная пропагандистская работа, основанная на высоком теоретическом уровне кадрового состава партии, необходима также ясная модель коммунизма, а не повторение характеристик первой фазы коммунизма СССР, тем более превратно понятных. Буржуазия уже давно оплевала практику строительства коммунизма своими лживыми теориями репрессий, тоталитаризма, имперства и прочего. Буржуазия выработала средства и способы заражения масс устойчивым вирусом антикоммунизма, который вывести можно только мощными победами на идеологическом фронте и высоким научно-организационным авторитетом самой партии.

Всё, что могут пообещать хвостисты разобьётся в толще пролетарских масс о буржуазную ложь о Сталине, СССР, и пролетарское движение остановятся на стадии борьбы за свои непосредственные нужды и демократические права. В этом смысле нужно не гнаться за массовостью, а держать твёрдую линию, охватив организационно наиболее передовые слои, сплотив вокруг себя сначала вполне убеждённое меньшинство. Но, чтобы сколотить это меньшинство, необходима глубокая теоретическая работа, необходима постановка серьёзной, компетентной марксистской пропаганды.

Укрепление партии настоящих коммунистов множит силы работающего (рабочего) класса. Разворачивать вширь необходимо именно марксистскую пропаганду, а не реформизм или призывы к борьбе за интересы и права трудящихся. Только проникновение в сознание пролетариев объективных истин марксизма превращает их из продавцов товара «рабочая сила», то есть из жертв капитализма и бунтарей, в представителей революционного рабочего класса, в рабочих-революционеров, как говорил Ленин.

Борьба за интересы пролетариата является подспорьем для ведения коммунистической пропаганды и некоторым мобилизующим фактором в кризисных условиях до взятия власти рабочим классом. Реализация программы коммунистического строительства гарантирует каждому члену общества, что его потребности будут удовлетворены в полной мере в связи с объективной природой развития каждой личности. Но это положение не принимается трудящимися на веру, необходимо доказать в первую очередь состоятельность партии повести за собой массы, организовать не только взятие власти, но и строительство коммунизма. Рабочий класс — это организованный, руководимый марксистской партией пролетариат и единственная социальная сила, способная реализовать переход от капитализма к коммунизму. Строительство коммунизма — это научно установленная историческая миссия рабочего класса, а не его интерес.

Более того все виды, формы, разновидности политики, кроме борьбы работающего (рабочего) класса под руководством марксистско-ленинской партии за взятие государственной власти с целью построения коммунизма, являются… буржуазными. Повышение МРОТ? Изменение системы начисления зарплат? Понижение пенсионного возраста? Всё это формы буржуазной политики пролетариата.

Формирование буржуазного политического сознания, которое и порождает реформистские требования без реального движения к завоеванию власти и даже без такой цели, процесс вполне естественный. Рабочим и служащим плохо, они страдают, испытывают лишения и притеснения, поэтому коллективно обращаются к уполномоченным представителям буржуазного класса в лице высшего чиновничества со своими просьбами или требованиями. Затем наиболее последовательные развязывают активные протестные действия для принуждения государства или буржуазии к их выполнению, а менее последовательные встают на путь смирения. И это стандартный стихийный процесс внутри капитализма, глубинно завязанный на продаже рабочей силы.

На этот стихийный процесс пытаются оказать влияние две противоположные силы — авангард буржуазии и авангард революционного работающего (рабочего) класса, т. е. коммунисты. Буржуазные силы стараются по двум основным направлениям, на первый взгляд кажущимся взаимоисключающими: 1) склонить пролетариат к «партнёрству», к смирению, к утихомириванию, 2) направить активность пролетариата по пути тред-юнионизма. Второе означает всеми силами и средствами оградить пролетариат от марксизма-ленинизма, от борьбы за взятие политической власти и установление диктатуры работающего (рабочего) класса, сосредоточить внимание и активность на изменениях в границах капитализма.

Марксисты, напротив, убеждают пролетариат в том, что ему необходимо подняться до уровня организации в революционный класс, подняться вместе с тем до уровня осознания объективной необходимости смены капитализма коммунизмом, чтобы вступить на путь борьбы за власть. Марксисты стремятся убедить как можно больше рабочих, служащих и инженеров в необходимости изучать марксизм-ленинизм и организовываться в политическую партию.

Таким образом, самое важное здесь состоит в том, чтобы продуктивно привнести в стихийную пролетарскую активность коммунистическую сознательность, которая вызовет соответствующие действия.

Для становления марксиста ни школьный, ни университетский способ организации учебы не подходит. Постольку, в соответствии с позицией редакции журнала, мы ни для себя, ни для кого-либо ещё, никаких списков не составляем. Мы пользуемся собраниями сочинений Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина.

Мы пытаемся убедить читателей, что в трудах классиков марксизма нет работ, недостойных изучения и нет работ, которые могли бы быть поняты без максимального напряжения со стороны читателя, тем более с первого раза. Освоение марксизма-ленинизма есть труднейшая интеллектуальная задача, по сравнению с которой, по нашему мнению, например, университетский курс математического анализа — романтическая прогулка при Луне. Нет ничего ошибочнее, чем выискивать в марксизме «посильные произведения», с которых можно начинать изучение марксизма, т.е. трудов гениев, не испытав сложностей. Поэтому, во-первых, мы советуем просто читать всё, что доступно, даже Троцкого, но читать не ради того, чтобы прочесть всё, а ради того, чтобы научиться находить в прочитанном ответы на актуальные проблемы современности. На наш взгляд, с чего бы не начинать чтение, главное, иметь целью: однажды совершить интеллектуальный подвиг, прочитать и понять то, что поняли Маркс и Ленин в диалектике Гегеля. По мнению Ленина, не поняв Гегеля, особенно его работы «Наука логики», невозможно правильно понять «Капитал» Маркса. А о каком коммунисте можно вести речь, если тот не понял «Капитал»?

Российское пролетарское движение есть социально-политическая активность трудящихся масс на территории России, вызванная эксплуатацией и угнетением буржуазией, протекающая в русле объективных материальных интересов наёмных работников.

Стихийная сторона пролетарского движения представляет собой совокупность социальных процессов, которые в силу низкого уровня сознательности масс происходят независимо от их сознательной воли и каких-либо организаций. Основными факторами формирования этих процессов являются экономическое развитие страны, специфика развития капитализма, классовая расстановка сил, политика государственной власти, степень и характер невежества масс. Область стихийного подлежит изучению и учёту в марксизме.

Сознательная сторона пролетарского движения представляет собой совокупность социальных процессов, прежде всего деятельность масс, основанную на понимании ситуации, классовых и групповых интересов, целей, задач и так далее. Область сознательного подлежит направляющему воздействию марксизма в лице наиболее грамотных и авторитетных теоретиков, групп, организаций.

С научной точки зрения целью российского пролетарского движения в классовой борьбе является организация трудящихся масс в революционный класс для свержения власти капитала и установления диктатуры работающего (рабочего) класса с последующим построением коммунистического общества. Идейно-теоретическим, организующим штабом и направляющей авангардной силой революционного класса станет его коммунистическая партия, которую должны сформировать наиболее передовые, сознательные, грамотные и преданные делу марксисты на основе научного централизма.

Научный централизм коммунистической партии является надёжной гарантией побед в классовой борьбе за свержение власти капитала и построение коммунизма. Научный централизм означает, что руководство организации обладает высочайшей марксистской компетентностью, большинство членов партии являются носителями научного, то есть марксистского, мировоззрения, а строжайшая, основанная на мобилизации партийной совести и товариществе дисциплина есть внутренний закон её жизни.

Партия авангардного типа и есть высшая форма организации революционного класса. К такой партии примыкают наиболее передовые слои трудящихся, составляя агентурную сеть в широких народных массах. Таким образом обеспечивается воздействие субъективной стороны пролетарского движения на его объективную сторону. Таким образом обеспечивается перерастание революционной ситуации, складывающейся, как правило, объективно, в социальную революцию.

Объективной стороной революционной ситуации, абсолютно превалирующей в истории, является степень слепого побуждающего воздействия господствующего класса на пролетарские и народные массы, приводящего их в возбуждение. Иными словами, в революционной ситуации объективны все условия, побуждающие массы к деятельному сопротивлению тирании олигархии. Примерный перечень признаков такого рода условий дан Лениным — это i) «невозможность для господствующих классов сохранить в неизменном виде свое господство», ii) «обострение, выше обычного, нужды и бедствий угнетенных классов», iii) «значительное повышение, в силу указанных причин, активности масс».

Субъективной стороной революционной ситуации является степень организации революционного класса, обеспеченная в конечном счете уровнем его сознательности, партийности. Отношение объективного и субъективного в теории революционной ситуации таково, что объективно возникающая в результате развития внутренних и внешних противоречий капитализма ситуация своей основной, ведущей двигательной силой имеет противоречие между эксплуатируемыми и эксплуататорами данной страны, которое, в свою очередь, может быть субъективно доведено до своей крайней степени революционным работающим классом под руководством коммунистической партии в виде взятия государственной власти. То есть объективное проявляется в субъективном, они составляют тождество при соблюдении известных условий, требований объективных законов развития революции.

Пролетарское движение, субъективной стороной которого стала борьба за коммунизм, является коммунистическим движением работающего класса. Такое коммунистическое движение есть разновидность революционного движения, то есть движения, целью которого является социальная революция — изменение общественно-экономической формации, в данном случае — переход от классовых обществ к коммунизму. Революционные движения без организации революционного класса и теории коммунизма есть авантюры, заговорщичество, путчизм.

Формирование Партии Научного Централизма есть первая ближайшая цель.

Формирование Партией Научного Централизма пролетарских масс в революционный работающий класс есть вторая ближайшая цель.

Свержение власти капитала и установление диктатуры работающего класса под руководством Партии Научного Централизма есть третья ближайшая цель.

Концепция, в рамках реализации которой мы предлагаем работать над достижением первой ближайшей цели, состоит в следующем. Если организовать издание, которое будет твердо придерживаться принципов научности, то оно в конечном итоге соберёт вокруг себя адекватных сторонников, готовых напряженно работать прежде всего над систематическим повышением своего научного уровня. Этот кадровый потенциал и реализуется в то действительно коммунистическое ядро, вокруг которого необходимо формировать полноценную коммунистическую партию — Партию Научного Централизма.

Этот подход проповедует Редакция журнала «Прорыв», признанного нашей газетой в качестве будущего Центрального Органа.

Хотя большевистская партия формировалась несколько иным конкретно-историческим путём, однако представленная позиция соответствует марксизму-ленинизму. Так, ещё в 1906 г. Сталин учил:

«Дело не в том, за кем сегодня идет большая или меньшая „масса“, — дело в существе учения. Если „учение“ выражает истину, тогда оно, само собой разумеется, обязательно проложит себе дорогу и соберет вокруг себя массу. Если же оно несостоятельно и построено на ложной основе, оно долго не продержится и повиснет в воздухе».

Подлинная коммунистическая партия для решения стоящих перед ней исторических задач обязана стать научным центром методологической и обществоведческой мысли по факту. Именно для этого Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин, а затем Ким Ир Сен, Мао Дзэдун, Ким Чен Ир и другие коммунистические вожди писали фундаментальные научные труды, прививающие и развивающие методологию. КПСС потому и проиграла империализму в глобально-историческом смысле как штаб форпоста мировой революции, поскольку после смерти Сталина «выяснилось», что авторитет мозгового и революционного центра поддерживать формальными решениями и реляциями о научности и авангардности невозможно. А организационное перерождение стало закономерным следствием идейно-теоретического убожества и погружения в оппортунизм. Аналогичные проблемы преследуют и современные партии с коммунистическими вывесками — к ним не прислушиваются пролетарии, потому что они не способны завоевать авторитет в теоретической и практической областях (то есть научный и революционный). Политическая партия коммунистического содержания без авторитетного научно-теоретического центра невозможна вообще.

Разумеется, история знает примеры, когда к власти приходили левые организации, не вполне отвечающие критериям марксизма-ленинизма, но и в этих прогрессивных практических примерах мы не увидим ничего, приближающего непосредственно коммунизм, в лучшем случае топтание на «начальной стадии социализма» или некий «социализм XXI века».

Сегодня же характер пролетарского движения таков, что всё возрастающую роль играет доказывание и обоснование научной неодолимости марксизма. Материальное положение трудящихся в свою очередь в значительно меньшей степени формирует объективный потенциал роста и развития пролетарского движения, чем в прошлом.

При всём том, установление научных истин — это чрезвычайно сложная и далеко не гарантированная операция. Неплохо «выезжать» на заслугах гениев — Марксе, Энгельсе, Ленине и Сталине, но сегодня нам нужна актуальная теория, учитывающая все глобальные и локальные особенности исторической эпохи и исторического момента, опыт побед и поражений коммунизма. Только такая теория способна безоговорочно убедить думающих пролетариев умственного и физического труда вступать в партию, идти за партией в бой против господства капитала за установление классовой диктатуры трудящихся.

Ведя работу по воспитанию коммунистических кадров, по вовлечению сочувствующих читателей и сторонников в коммунистическую борьбу, мы вместе с тем обязаны ориентировать эту нашу деятельность на приобретение нашим активом навыков управления, организации, воспитания, убеждения. Колоссальную роль в способности коммуниста выполнять свою функцию служения классу и обществу играет уровень его профессиональной культуры, дисциплины принятия и исполнения решений.

Иными словами, точно так же, как нижняя планка качества теории в процедуре соединения марксизма с пролетарским движением объективно поднялась по сравнению с XX веком, так и нижняя планка необходимого кадрового потенциала марксистов стала выше. Сегодня недостаточно представить на суд пролетариям марксистскую программу, имея за плечами разрозненный коллектив партийцев, компетентность которых оставляет желать лучшего. Когда большевики брали власть, вокруг Ленина была сформирована группа наиболее грамотных, подготовленных, компетентных вождей, самоотверженность и сплочённость которой позволила взять и удержать власть, победив всех врагов трудового народа и подавив таковых внутри самой правящей партии. В остальном кадровый состав был мягко говоря разношёрстным, особенно после известного приёма в 1917 году в организацию явно оппортунистических групп. Диктатуре рабочего класса в силу кадрового голода порою приходилось назначать на высокие посты откровенных недоброжелателей и скрытых вредителей, отдавать целые отрасли государственного управления в руки сомнительного элемента.

Справедливости ради следует отметить, что фактор недостатка компетентных крепких большевиков не сыграл решающей роли в вопросе организации рабочего класса, завоевания народных масс и их мобилизации на проведение той или иной политики. Сегодня же, современный пролетарий весьма изыскан и требователен, он желает видеть в марксистах людей, способных управиться с организацией государственной власти, планового производства, решением социальных проблем и так далее. Грубо говоря, подлинная коммунистическая партия в наше время должна располагать как спаянным высочайшей дисциплиной многотысячным активом, так и парой-тройкой десятков преданных революции, грамотных, доброкачественных кадров — комиссаров коммунизма, которых можно бросить на решение любой проблемы, на улаживание любого вопроса, на налаживание любого процесса и они не подведут. И такая партия должна на деле доказать, что она способна здесь и сейчас взять всю полноту политической власти. Мы обязаны поднять нашу подготовку на такой уровень, чтобы, подобно Ленину, можно было со всей ответственностью заявить:

«…Он говорил, что нет в России политической партии, которая выразила бы готовность взять власть целиком на себя. Я отвечаю: есть! Ни одна партия от этого отказаться не может, и наша партия от этого не отказывается: каждую минуту она готова взять власть целиком».

Как отмечалось выше, организационный процесс пока что находится на стадии кадровой ковки будущего ядра Партии Научного Централизма. Перед тем как пролетарская армия примет очертания боеспособной организации, она должна обрести свой командный штаб и передовой отряд в одном лице политической организации. Следовательно, объективные условия диктуют необходимость кадрового комплектования известного качества, а это осуществимо, если мы, с одной стороны, сумеем должным образом поставить политико-воспитательную работу, с другой стороны, будем работать так, чтобы привлечение и вербовка кадров велась в том числе в уже достаточно компетентной и профессионально развитой пролетарской среде, чтобы облегчить решение поставленной задачи.

В рамках данной стратегии 10 апреля 2016 года была основана газета «Прорывист». Стержнем издательской деятельности издания является признание программных задач журнала «Прорыв».

В целях реализации на практике лозунга на приоритет теоретической формы классовой борьбы актив газеты поставил перед собой задачу создать компетентный и надёжный опорный пункт пропаганды марксизма, притягательность которого будет бесспорной, в первую очередь для лиц, не боящихся трудностей овладения коммунистической теорией и в выработке навыков пропагандистской, агитационной и организационной работы. Что и станет убедительным вкладом в прорывское дело воспитания авторитетных зрелых учёных марксистского толка, признанных в среде пролетариев умственного и физического труда; учёных, которые под практикой научной работы понимают не «кабинетное мудрствование», а революционное дело борьбы за коммунизм.

I. Познакомиться с основными работами классиков. Практика показывает, что реальное усвоение марксизма происходит следующим условным порядком. Обычно человек, заинтересовавшийся марксизмом или коммунизмом, в течение пары лет в «спокойном режиме» знакомится с основными работами классиков. Выглядит это как простое и, можно сказать, непринуждённое чтение или даже почитывание работ Маркса, Энгельса, Ленина и реже Сталина. Состав статей и книг зачастую бывает разный, но практически никогда не включает «Капитал» как якобы тяжеловесный труд. После чего человек обычно становится сторонником коммунизма, а в вопросах обществоведения доверяет основным, азбучным истинам марксизма. Если его увлекает перспектива политической деятельности и какая-никакая пропагандистская практика, то в определённый момент он идёт дальше.

Второй этап обычно начинается с того, что человек по какому-нибудь конкретному вопросу обращается к одной из работ классиков и с удивлением обнаруживает, что совершенно ничего не понял в прочитанной ранее статье или книге и таким образом начинает разбираться по отдельной теме глубже. Затем эта ситуация повторяется вновь и вновь. В таком случае можно говорить, что данный человек начинает поверхностно разбираться в отдельных положениях марксистской науки, причём ещё совершенно механически и метафизически воспроизводя известные истины.

Без практической пропагандистской работы, причём желательно в форме литературной, дальнейшее освоение марксизма представляется, вообще говоря, крайне маловероятным. Вдобавок, только если в основе пропаганды лежит внимательное, уже медленное и вдумчивое изучение, главным образом, «Капитала», «Происхождения семьи, частной собственности и государства», всех основных работ Ленина и большинства работ 13-томного собрания сочинений Сталина. А неустанное копание по крупным, мелким и мельчайшим вопросам в работах классиков в качестве насущного требования пропагандистской практики, с обязательным разрешением вопросов хотя бы в первом приближении, постепенно создаст устойчивую систему относительно крепких базовых знаний, которые уже качественно отличаются от винегрета подавляющей массы леваков. Вместе с тем вырабатывается добротная привычка по каждому «тонкому» вопросу сверяться с классиками, как бы «советоваться» с книгой.

После двух десятков нехалтурных статей и заметок, после практических успехов в качественном росте материалов и количественном росте распропагандированных сторонников и в случае, если человек продолжает добросовестно самообразовываться, рано или поздно произойдёт скачок в третий этап. Он представляет собой уже зрелое штудирование классиков, когда перечитываешь страницы по десять раз, чтобы до мельчайших подробностей разобраться с мыслью Маркса, Энгельса, Ленина или Сталина во всех взаимосвязях с их учением в целом. Штудирование с обращением к нескольким или многим работам классиков, включая «Философские тетради».

Отдельное значение имеет изучение «Науки Логики» и особенно непрестанное обращение к ней в каждом случае методологического вопроса. Гегель — во многом мистик, однако знающий материалист научится читать гегелевскую хитросплетёнку «как надо». Гегель в чтении полезен не только приучением читателя к своим совершенно особенным абстракциям и гибкости движения мысли, но и как своеобразный собеседник-идеалист, суждения которого позволяют не зашориваться, а посмотреть свежим взглядом на имеющийся расклад фактов, явлений, процессов, сил и тому подобных объектов исследования.

На условном четвёртом «дане» марксизма в порядок дня уже можно поставить полноценное научное исследование вместо грамотной, и даже творческой, но только лишь интерпретации марксизма, свойственной литературно-пропагандистскому развитию на прежнем этапе. Так, в какой-то момент, когда пишется очередная статья и разбирается сложный и глубокий вопрос с привлечением массы литературы, главным образом работ классиков, вдруг происходит приближение к его разрешению, нащупывается понимание и, что самое главное, соответствие этого понимания с действительностью, с фактами, со всей общественно-исторической практикой.

II. Познакомиться с развитием марксизма прорывцами. Во-первых, прочитать прорывский минимум. В-вторых, ближе познакомиться с теорией научного централизма. В-третьих, прочитать «ключевые материалы» газеты, которые не вошли в минимум.

III. Наметить план практической работы. Он должен включать: 1) постоянное самообразование, 2) ведение пропаганды, 3) организационную работу.

Первое. Наши рекомендации изложены здесь.

Второе. Существует несколько вариантов ведения пропаганды. Приоритетно, если человек вливается в авторский коллектив нашей газеты. Однако, если у него имеются успехи в организаторской работе, то он, разумеется, может самостоятельно учредить издание: теоретический листок или газету. Главное, чтобы пропаганда была строго научной и строго партийной.

Пропаганда также должна быть и устной. Но ей следует основываться не на навязывании окружающим мнения, а либо на их заинтересованности, либо на профессиональном, жизненном, научном авторитете пропагандиста.

Третье. Основным элементом организаторской работы должно стать укрепление наших изданий — журнала и газеты в форме поиска и сплочения единомышленников, финансового и иного участия, особенно в распространении нашей позиции. Сколачивать ячейку необходимо вокруг печатного органа, а не как предлагают леваки — вокруг перманентных посиделок под видом коллективного образования. И, конечно, с нацеленностью на ячейку именно организации научного централизма, а не на левую компашку.

Если есть устойчивый круг единомышленников, организованный в очном порядке, то пропагандистская работа ячейки может быть известным образом расширена.

Как мы относимся к кружкой работе? Мы проповедуем принцип самообразования и вовлечение самообразовывающихся товарищей сразу же в печатную пропаганду. Оказываем всем желающим методическую помощь в изучении марксизма.

Мы бы порекомендовали всем левым, которые только познакомились с марксизмом и организациями, претендующими на звание коммунистических, никуда не вступать, особенно если чувствуется к этому тяга. Перед вступлением куда-либо необходимо обрести такую политическую зрелость и так овладеть марксизмом, чтобы как минимум самостоятельно сложить адекватное представление о всех имеющихся организациях, теоретиках, платформах и практической работе. Тогда вступление в организацию произойдёт не по желанию, веянию, настроению, не в связи со жгучим желанием что-нибудь поделать и прочее, а осознанно.