№ 10/38, X.2019

В статье с критикой концепций о постсталинском СССР как буржуазной страны автор сетовал, что главный идеолог РПР и известный левый пропагандист М.В. Попов свою позицию в достаточной степени ясности не выражает. Этот пробел был намедни Поповым любезно устранён.

Но вначале напомним, в программе РПР говорится следующее:

«Критическая ситуация, сложившаяся в СССР на рубеже 80-х — 90-х годов, во многом обусловлена постепенным изменением в объективном соотношении сил, представляющих, с одной стороны, созидательную, коммунистическую тенденцию в жизни общества, а с другой, — тенденцию разрушительную, мелкобуржуазную.

Людские и материальные потери, понесенные нашим народом в Великой Отечественной войне, его титаническое напряжение в период восстановления народного хозяйства, изматывающая борьба за преодоление монополии США на ядерное оружие и достижение военно-стратегического паритета чрезвычайно ослабили созидательные силы, что способствовало активизации носителей антикоммунистической тенденции.

Кроме того, решение ряда крупных задач социалистического развития привело к появлению у партии и народа иллюзии непротиворечивости движения вперед после устранения классовых антагонизмов. Эта иллюзия быстрого, без борьбы, достижения высшей фазы коммунизма была закреплена в третьей партийной Программе, принятой в 1961 году, что демобилизовало партию, рабочий класс, трудящихся. Программа содержала ревизионистский отказ от диктатуры пролетариата и декларировала общенародный характер таких сугубо классовых институтов, как партия и государство, создавая тем самым прикрытие для их мелкобуржуазного перерождения. Имевшие место негативные тенденции и злоупотребления объяснялись субъективистски — „культом личности“. Задача возрождения власти Советов, формируемых трудовыми коллективами, даже не ставилась, и трудящиеся, лишенные самоуправления и разобщенные организационно, были и идейно разоружены перед усилившейся стихией мелкобуржуазности.

Усиление частнособственнических тенденций подготовило экономическую реформу 1965 года, имевшую разрушительный характер. Ориентируя предприятия на объем реализации в рублях и прибыль, она стимулировала групповой эгоизм, материально заинтересовала производителей выпускать меньше продукции, но более дорогой, породила дефицит и инфляцию, усилила неэквивалентность экономических отношений между городом и деревней.

Усилиями экономистов и хозяйственников, вставших на защиту непосредственно общественного характера социалистического планового хозяйства, негативное действие погони за прибылью было в значительной степени ослаблено. Однако ориентация на прибыль продолжала разрушать экономику.

В созданной обстановке бесконтрольности и расточительности стал развиваться теневой капитал, разрасталась коррупция. Попустительство частнособственническим тенденциям привело к замедлению и последующей остановке движения общества вперед.

Навязывание партии отказа от борьбы за развитие социализма было замаскировано и политически закреплено провозглашением „развитого социализма“. Попытки утвердить диалектическое понимание развития социалистического общества как процесса борьбы созидательных и негативных тенденций игнорировались партийным руководством. Пагубный тезис о «развитом социализме», извращающий ленинское учение о социализме как незрелом, неразвитом, неполном коммунизме, затушевывающий противоречия социализма и парализующий активность созидательных сил, был включен в утвержденную XXVII съездом новую редакцию Программы КПСС.

Вскоре после XXVII съезда под давлением мелкобуржуазных и буржуазных элементов и их представителей в КПСС коммунистическая стратегия руководством партии была вообще отброшена и заменена курсом на „перестройку“ как переход к иному общественному строю — капитализму. Буржуазное перерождение руководства КПСС, взращивание им под лозунгом политического плюрализма буржуазных и мелкобуржуазных партий позволили довершить противоречащее сути Советов становление парламентской системы как формы диктатуры буржуазии. Одновременно партийно-государственная верхушка саботировала инициативу трудящихся по возрождению Советской власти, ограничив выборы депутатов через трудовые коллективы единичными экспериментами на районном уровне. Ничего не было сделано и для того, чтобы представительные органы трудовых коллективов стали первичными звеньями Советской власти.

Бесконтрольная государственная власть с благословения антикоммунистического руководства КПСС под знаком перехода к рынку повела антинародную политику повышения цен, приватизации, поощрения местного и иностранного транснационального капитала. В подчинение последнему перешла и внешняя политика.

Капитализация страны вызвала рост буржуазного национализма и кровавые межнациональные столкновения. Все это выдавалось за движение к „гуманному демократическому социализму“, являющемуся на деле очередной словесной ширмой для разрушителей социализма.

Коммунистические, патриотические силы в партии и народе не только поняли пагубность „нового“ экономического и политического курса, но и практически выступили против него: добивались изгнания из партии „архитекторов“ перестройки и перевертышей на всех уровнях и создали организации по сопротивлению надвигавшейся угрозе — Объединенный фронт трудящихся и Инициативное движение коммунистов.

Несмотря на сопротивление антинародному курсу правящая клика фактически отменила Конституцию СССР. Кризис углубился и породил серию конфликтов: между центральной властью и республиками, между законодательной и исполнительной властями. События августа 1991 г. позволили буржуазным силам открыто проводить курс на капитализацию страны. В сентябре-октябре 1993 года антинародный правящий режим растоптал Конституцию РФ, расстрелял верховную конституционную власть, разогнал Советы народных депутатов, скатившись тем самым в тот момент к фашистской диктатуре.

Кризис в СССР конца 80-х — начала 90-х годов — острый конфликт между основами социализма и насаждаемой не только изнутри, но и извне капитализацией страны. Это — принудительное, ломающее коренные устои жизни народов внедрение реакционных рыночных приватизационных программ, целенаправленное разорение сельского хозяйства, разрушение науки, культуры, промышленности, Вооруженных Сил, доведение народа до состояния шока. Это — взвинчивание цен, лишение трудящихся социальных завоеваний, уверенности в завтрашнем дне, низвержение их в нищету, разжигание новоявленными эксплуататорами социальной и национальной розни. Это — осуществление давнего замысла империалистических держав: расчленить СССР, Россию на ряд карликовых государств, столкнуть их в разряд стран „третьего мира“ и беспрепятственно грабить наши народы. Над нашей Родиной нависла смертельная опасность.

Разрушение, охватившее все сферы общества, неопровержимо доказывает реакционность внедрения капитализма. Продолжение движения вспять угрожает утратой национально-государственной независимости России, неслыханными бедствиями для народа и гражданской войной.

Чтобы преодолеть охвативший страну кризис, необходимо освободить общество от гнета капитала и вновь перейти к социалистическому строительству в нашей стране».

Иными словами, в период до 1991 года власть в СССР была в руках рабочего класса, но его руководитель и авангард — КПСС — проводила немарксистскую и антимарксистскую политику.

Теперь же один из главных идеологов РПР М.В. Попов совершил ревизию собственной программы по данному вопросу следующим образом:

«С перерождением государства диктатуры пролетариата в государство диктатуры буржуазии в СССР с 1961 года вместо общественной собственности в государственной форме образовался госкапиталистический уклад, и управленцы были вынуждены действовать в интересах совершившего государственный контрреволюционный переворот слоя партийно-государственной номенклатуры. Позднее появился и стал разрастаться уклад частнохозяйственного капитализма».

Иными словами, с 1961 года в СССР у власти находился слой партийно-государственной номенклатуры, а не рабочий класс, в то же время государственная собственность СССР оказалась не общенародной, а частной.

Так, несостоятельная и антимарксистская концепция «СССР — капиталистическая страна» всё более утверждается в левой среде не только усилиями Балаева, но и Попова.

Кроме того, из факта публикации данной заметки на партийном сайте без редакционного комментария о необходимости изменения программы или дискуссионном характере заметки и даже без оговорки самого автора касательно программы своей партии можно сделать неутешительные выводы и о дисциплине в организации и о партийности в РПР в целом. Видимо, только наших внимательно читающих сторонников, приславших ссылку на материал, заинтересовало противоречие публикации и программы РПР. Редакторы сайта и члены РПР или не знают содержания собственной программы, или не читают статей Попова.

Почему обсуждение данной концепции важно? Дело в том, что

«постижение переходных форм — самое сложное в исследованиях исторических процессов, что только диаматика даёт ключ к правильному постижению явления в стадии его превращения из одного в другое, как в момент прогресса, так и в момент регресса. А многие грешат тем, что переходный период, зачем-то, пытаются отождествить с самой формацией. А называли бы соответствующий период „первой, низшей фазой коммунизма“, тогда бы и в сознании было бы больше стройности по этому вопросу» (В.А. Подгузов).

А поскольку

«существуют объективные законы партийного строительства, главным из которых является закон наличия или отсутствия научной теории общественного развития и овладение ею теми, кто претендует на роль организаторов, вождей. Если ещё нет теории или нет людей её освоивших, то ни о какой коммунистической партии говорить не приходится» (В.А. Подгузов),

постольку мы должны по крайней мере нашему активу указывать правильную дорогу для работы мысли, тем более над таким важным вопросом, как установление причины и хода реставрации капитализма в СССР.

А. Редин
17/10/2019