№ 1/41, I.2020

Демократизм промышленного пролетария, его жгучее желание решать вопросы голосованием базируются на его месте в производстве. В условиях разделения труда пролетарий знает и видит только незначительную часть общего процесса, а потому, чтобы хоть как-то охватить весь процесс, должен соединяться с другими пролетариями. Именно поэтому у него такое доверие к коллегиальным органам — он не верит, прежде всего, в свою способность решать крупные и стратегические вопросы в одиночку.

Если бы это свойство стихийного пролетарского сознания было прогрессивно, то мы бы уже давно имели коммунизм, но раздробленность и фрагментарность сознания, преодолеваемые механическим соединением частей, которые, как нам подсказывает диалектика, еще не равны целому (то есть, даже соединившись, рабочие не овладеют техпроцессом в полной мере, как им владеет инженер), постоянно и систематически тянут их назад — то кворум не собрали, то кто-то с чем-то не согласен и так далее. Любое профсоюзное собрание, любой стачком, не возглавляемый коммунистами, есть ожесточенная борьба за сохранение хоть какого-то единства, пусть даже ценой смены целей и задач, ибо без единства не выйдет вообще ничего. Все надежды левачков на коллективную мудрость пролетариев всегда так же неудержимо тонули, как и Титаник, в практической невозможности привести массы к единому знаменателю. Но оркестр левачков, даже барахтаясь в ледяной каше, продолжает играть гимны демократии.

Задача марксистов — дать пролетариям цельные, общие теоретические знания, чтобы сломить их представления о невозможности управления без привлечения всех подряд: как тех, кто представляет ценность для революционного процесса, так и тех, кто будет гарантированно тянуть его назад. Такое понимание делает излишней борьбу за мнение всех — если инженерные знания будут доступны пусть не всем, но хоть немногим рабочим, то наладить работу предприятия можно и не привлекая все цеха одновременно к управлению, следовательно, можно работать на реализацию конечной цели, не оглядываясь на мнение петровичей, давно пропивших и без того невеликие остатки мозгов.

Тянуть партию в демократизм, в эфемерную «мудрость коллективного разума» — это атавизм, вытекающий из уродливого положения рабочего на производстве, плод изуродованного разделением труда сознания пролетария, а не суперсредство. Если революционность сознания мы понимаем как его новое качество, то в демократии никакого нового качества нет, это продукт, наоборот, крайне низкого, примитивного сознания, уровня древнего общинника, который не видит в жизни ничего, кроме своего поля, и о том, что творится вокруг, узнает только на вече, это сознание раба, который что-то кроме кирки и плетки узнает разве что при перешептывании в бараке, сознание пролетария, видящего в жизни один станок. Демократия не выводит сознание на новый уровень, она приспосабливается к низкому уровню. В призывах «прислушиваться к рабочим» содержится все та же рептильная политика сосуществования со злом, а не победа над ним.

И. Бортник
16/01/2020