№ 10/50, X.2020

🎙

Ковид-истерия, усиленно подогретая классом капиталистов, которые видят в этом не только способ пережить кризис, обвалить заработные платы и повысить управляемость, но и сэкономить, вплотную подобралась к вопросам образования. Если весеннее-летний бардак с «дистанционным обучением» еще не заставил население почесаться, то возобновление его осенью все-таки засадило в плохо пробиваемые дельной мыслью черепа пролетариев, что «не все благополучно в королевстве датском». И пошли гулять по родительским комитетам и соцсетям вполне толковые разборы федеральной программы дистанционного образования, общий смысл которой в том, что правительство будет «компенсировать» реальное сокращение среднего образования в виде закрытия школ и сокращения педсостава за счет «дистанционки».

Дистанционка — это еще один шаг из многих к созданию «дешевого государства». Наше население, к сожалению, свято уверено, что госбюджет существует для того, чтобы решать общественные проблемы, рассматривает его как своего рода страховую кассу, из которой адски воруют деньги недобросовестные управители. Но это не так. Природа политической власти такова, что в классовом обществе государство и его собственность есть орудие правящего класса. То есть роль госбюджета – не помочь неимущим пережить зиму, спокойно жить в старости, получить медицинскую помощь, дать ребенку образование. Цель бюджета в капиталистическом государстве — РЕШИТЬ ПРОБЛЕМЫ КАПИТАЛИСТОВ, НЕ ТРОГАЯ ИХ КОШЕЛЬКОВ. А желательно еще и напрямую наполняя их из бюджета. Именно поэтому, в силу природы власти, в первую очередь компенсируются вливаниями Минфина проваливающиеся в бездну бюджеты банков и частных компаний, а уж потом что-то перепадает нищебродам, и то если нищеброды угрожают взбунтоваться и нарушить тем самым хрупкий баланс между поделившими сферы влияния монополиями. Чем меньше перепадет нищебродам, тем больше перепадет капиталу. Потому бюджеты на образование и медицину имеют тенденции сокращаться и сокращаться. Тем более, что «народ безмолвствует».

Капитал в настоящее время еще не имеет возможности резко и быстро редуцировать образование или перевести его на платную основу — резкая пропасть между уровнем образования отцов и детей оттолкнет от капитала ту прослойку, которая и помогает капиталу управлять, — интеллигенцию. Соответственно, там, где нельзя прийти к желаемому прямо и открыто, капитал будет красться «медленным шагом, робким зигзагом», но неудержимо.

В этом смысле дистанционка дешева — вполне достаточно записать энное количество видеоуроков и посадить учеников писать тесты, а сокращенное количество регистраторов-учителей засадить заполнять по итогам тестов электронные журналы. И можно увольнять целую армию учителей, сократить школы. Просядет уровень образования — не беда, зато пышным цветом расцветет рынок образования, можно будет подоить тех аполитичных конформистов, которые уже сейчас рвут жилы, зарабатывая ребенку на нормальное среднее образование, не интересуясь проблемой уничтожения советской системы образования, так же как они это делали предыдущие 30 лет.

Надо сказать, что среди населения полно сторонников дистанционки — те, у кого дети успешно справляются с дистанционными программами (в основном те ученики, которым мешала учиться и демотивировала более ужасающая антиинтеллектуальная обстановка в коллективе учащихся, общая их лень и дезорганизованность, чем сложность программ или личная неспособность). Или те, которые самостоятельно во взрослом возрасте что-то освоили. Или те родители, которым дистанционка разгружает семейный бюджет. Или просто наивные и не умеющие думать дурачки, верящие во всю чепуху про «инновации», которую им заливают в уши из телевизора. Основные аргументы — дескать, удобно, дешево, дети под присмотром, «инновации».

Чисто с педагогической точки зрения дистанционка является полной ахинеей. Так как исходит из предположения, что любой массовый ребенок способен к самообразованию (которым дистанционка в первую очередь и является) и имеют равные способности. Но это далеко не так.

Дело в том, что даже генетически умственные способности детей, входящие в социальную норму, в практическом применении к разным предметам и в разной ситуации не являются равноценными. Даже при условии, что дошкольное образование идет по единым программам развития и дифференцировано к способностям детей, все равно эти способности не будут равными. Задача учителя как раз — дифференцировать подходы в рамках класса и единой программы, чтобы на протяжении всего учебного десятилетия в школе сохранять минимальный децильный коэффициент между слабыми и сильными учениками. То есть на протяжении всего учебного процесса учитель, контролируя в ручном режиме освоение материала учениками, помогает каравану не распасться на отдельных личностей, которых обучать и дорого, и сложно, но подгонять медленных верблюдов и при необходимости осаживать быстрых, чтобы на следующем перегоне караван тоже шел единым потоком, а не усеивал пути костьми ушедших вперед и отставших.

Дистанционка фактически убирает у учителя львиную долю живого общения, которое только и может служить барометром состояния процесса обучения каждого и всех. Оно резко его сокращает, сводя функцию учителя к функции проверяльщика самостоятельно освоенных знаний.

И тут возникает второй нюанс — подавляющее большинство учеников вплоть до старших классов имеют очень слабые навыки самообразования и слабую же мотивацию. Образование, и тем более самообразование, — это труд, для ребенка — тяжелый труд. Коллективная организация этого труда для ребенка, для которого школа является основной социальной средой, сама по себе есть вполне достаточный мотиватор им заниматься. Дистанционка же эти социальные связи нарушает, соответственно, бьет по мотивации, оставляет его наедине с тяжелым трудом, с одной стороны, а с другой — массой внешкольных развлечений, которых полно на дому, особенно когда родители на работе. Логично, что заниматься тем, что для него тяжело и что он не умеет, еще при возможности улизнуть, ребенок будет в наименьшей степени. И в такой ситуации говорить о качестве не приходится.

Что до навыков самообразования, то в их формировании именно очная классическая школа делает больше всех — каждое домашнее задание, а после его разбор на уроке, каждый заданный параграф учебника есть формирование этого навыка, подкрепляемое очным и наглядным контролем и живой помощью учителя. Между этой работой по постепенному воспитанию навыков самостоятельной работы и дистанционкой, которая бросает ребенка, как котенка в воду, в необходимость все делать самому на «авось, выплывет», — огромная разница.

Учитывая, что дети все разные и готовы к дистанционке, даже в рамках одного класса, могут быть по-разному, перевод даже на частичную дистанционку — верный способ утопить часть учащихся и демотивировать их к учебе. И это даже в идеальных условиях.

Учитывая же, какой бардак и натуральный административный идиотизм сопровождает любую инициативу чиновничьего аппарата капиталистического государства, то можно сказать, что негативный эффект от таких «инноваций» в школе будет только усугубляться. Например, весной каждый учитель сам выбирал платформу для дистанционки и расписание занятий зачастую было плохо согласовано. Прошло почти полгода — и, как выражался один из создателей нынешнего российского госаппарата Черномырдин, «никогда такого не было, и вот опять».

Другой вопрос, когда речь идет о взрослых людях, особенно имеющих трудовой и жизненный опыт, где реально пришлось самостоятельно учиться, здесь форма обучения имеет значение очень малое (правда, состояние мозгов пролетариата тут не радует — большинство, как и дети, не способны учиться самостоятельно, даже если им за это будут платить. Но это уже результат состоявшегося проседания капиталистического образования). Здесь применимы в широком смысле дистанционные методы без ограничений. Но эта отрасль правительством как раз предоставлена самой себе, и, в силу того, что с работающего пролетария можно взять больше, чем с родителя, обремененного детьми, растут как грибы бестолковые и пустые «онлайн-курсы», прочно оседланные местными остапами бендерами.

Одним словом, чем больше население подвержено правительственной пропаганде, тем с большей вероятностью класс капиталистов уничтожит школу как социальный институт. Не со зла уничтожит — просто ради сокращения расходов бюджета, чтобы ручеек государственных денег в банки, фонды и «системообразующие компании» был полноводней и жирней. И эта тенденция характерна для всех капстран.

Таким образом, сохранение института всеобщего и равного среднего образования становится несовместимым с капитализмом. Я очень надеюсь, что эта истина до родителей школьников все-таки дойдет.

И. Бортник
25/10/2020