№ 11/51, XI.2020

---

Ряд российских «марксистов» понимает коммунизм в самом что ни на есть буквальном значении слова — раз оно произошло от «коммунис», что означает «общий», то значит, при коммунизме все должно быть общим.

Так, известный левацкий блогер А. Рудой выпустил ролик про каршеринг, который, по его мнению, является отличным способом решения транспортных проблем… при коммунизме.

А левая феминистка Мария Тереза (в миру — Мария Бухарова) выпустила ролик про коммуны, которые она считает хорошим способом организации быта… при коммунизме.

О чем говорит такой взгляд данных деятелей?

Рудой не понимает, что личный автомобиль уже давно является таким же обычным предметом потребления, как бытовая техника, одежда, обувь и т. п. Популярность каршеринга в буржуазном обществе — это следствие дефицита личных автомобилей у пролетариев, которые просто-напросто не могут их приобрести, да слабого развития, перегруженности и дороговизны общественного транспорта.

Коммунизм не предполагает ликвидацию личного автотранспорта и замену его либо общественным транспортом, либо принудительным совместным использованием личного автотранспорта (как предлагает Рудой). Коммунизм предполагает такое развитие производительных сил, которое позволит решить транспортные проблемы без левацких ухищрений. Сегодня миллионы страдают ежедневно прежде всего из-за нерациональной организации инфраструктуры, которая в соответствии с законом неравномерности развития «нарастает» в три слоя вокруг сосредоточения капитала. Крупные капиталистические города перенаселены, потому что рабочая сила вынуждена мигрировать к капиталу, отсюда и множество головных болей для пролетариата. Кроме того, в условиях частной собственности практически невозможно развивать города по единому, рациональному, научно обоснованному плану.

Коммунизм предполагает доступность не только удобного и безопасного общественного транспорта, но и личного автомобиля, который не будет ломаться и требовать дорогостоящего ремонта сразу после окончания гарантии.

Таким образом, при коммунизме предполагается разумное сочетание общественного и личного автомобильного транспорта. Рудой же предлагает обобществление личного автотранспорта, т. е. обобществление предметов личного потребления. Это типичный левацкий загиб.

Буржуазная концепция «совместного потребления» порождена не развитием производительных сил, а бедностью, хотя и содержит в себе внутренний протест против культа потребления и обладания. При коммунизме снижение психической зависимости человека от материальных благ связано с ростом интеллектуального потребления и разумным обеспечением всех материальных условий для творческого развития каждой личности.

Мария Тереза развивает идеи Рудого ещё дальше — она предлагает обобществить быт. Тереза разделяет концепцию т. н. «репродуктивного труда» о том, что домашний труд женщины по уходу за ребенком, готовке, стирке, уборке и т. п. является неоплачиваемым, т.е. женщина подвергается эксплуатации своей семьёй. Так как Тереза является феминисткой, то ничего удивительного в таких идеях нет: обобществление быта — это всего лишь способ более равномерно распределить «репродуктивный труд» между мужчиной и женщиной.

При всей бредовости подобных идей с точки зрения марксизма, в них есть рациональное зерно уже для капиталистов — «обобществление» предметов быта и жилья понижает стоимость рабочей силы. Зачем работнику платить относительно высокую зарплату, чтобы он мог взять квартиру в пожизненную ипотеку, да стиральную машину в кредит, когда он может жить в общежитии и совместно со своими коллегами по несчастью использовать стиральную машину. Зачем женщине сидеть дома, когда можно отдать ребенка в бесплатный государственный детсад, а женщина может «реализовать себя» в трудовой деятельности по производству прибавочной стоимости для капиталиста.

Посмотрим, что говорили классики марксизма по вопросу обобществления. Энгельс в «Антидюринге» говорит следующее:

«Когда с современными производительными силами станут обращаться сообразно с их познанной наконец природой, общественная анархия в производстве заменится общественно-планомерным регулированием производства сообразно потребностям как общества в целом, так и каждого его члена в отдельности. Тогда капиталистический способ присвоения, при котором продукт порабощает сперва производителя, а затем и присвоителя, будет заменен новым способом присвоения продуктов, основанным на самой природе современных средств производства: с одной стороны, прямым общественным присвоением продуктов в качестве средств для поддержания и расширения производства, а с другой — прямым индивидуальным присвоением их в качестве средств к жизни и наслаждению».

Энгельс говорит о том, что обобществляются средства производства и предметы производственного потребления, а предметы личного потребления не обобществляются, а потребляются индивидуально.

Соответственно, обобществление быта при коммунизме, в том понимании, как это представляют себе критики марксизма (обобществление женщин и детей), да вульгарные «марксисты» типа Терезы и Рудого (обобществление предметов потребления и проживание в коммунах), не произойдет.

При коммунизме произойдет максимальное облегчение быта, он будет более комфортным и необременительным — доступная и качественная бытовая техника, а главное, отсутствие эксплуатации со стороны капиталиста позволят максимально облегчить быт и сделать его таким же приятным времяпрепровождением, как труд при коммунизме.

«Марксисты», подобные Рудому и Терезе, не понимают следующих простых вещей.

1. Чтобы что-то распределять или обобществлять, надо сначала это произвести, т. е. владение предметами потребления (или невладение) является следствием владения (или невладения) средствами производства, благодаря которым и производятся эти предметы потребления.

2. Соответственно, нищета и страдания пролетарских масс от недостатка в должном количестве предметов потребления вызваны тем, что средства производства, производящие предметы потребления, находятся в руках буржуазии и хаос рынка «решает», в каком объеме производить продукцию. Так как капиталистическое производство стихийное и анархичное, то пролетарий страдает не только от недостатка предметов потребления, но и от регулярно повторяющихся экономических кризисов.

3. Когда пролетариат, организовавшись в работающий класс, возьмет средства производства в свои руки, он будет сам решать, что и как планомерно производить и как это распределять. На начальном этапе, пока не будет системно налажено производство, может существовать дефицит определенных предметов потребления, и именно на этом начальном этапе возможно, по ситуации, организовывать «совместное потребление» этих предметов.

4. Но на более высокой стадии развития производительных сил предметы потребления будут производиться в достаточном количестве, соответственно, их потребление будет организовано индивидуально, каждым членом общества исходя из его разумных потребностей, т. е. каждому члену общества будут доступны все необходимые предметы потребления.

Более того, если бы Рудой и Тереза обратились к опыту Советского Союза (но они к нему не обращаются не только в силу невежества, но и из-за троцкистского понимания советского периода), то они нашли бы массу примеров того, как в Советском Союзе распределялись предметы потребления. Например, когда в силу слабого развития производительных сил (первые годы Советской власти) имелся дефицит жилья, значительная часть жилья потреблялась совместно — люди жили в общежитиях, в коммунальных квартирах и т. п. Когда же развитие производительных сил позволило строить достаточное количество жилья, люди стали расселяться посемейно — каждая семья в отдельной квартире, а размер квартиры стал зависеть от размера семьи. По Рудому и Терезе, все население должно было бы продолжать жить в коммуналках и общежитиях.

Стоит кратко остановиться на таком явлении в жилищном строительстве, как «хрущевки». До настоящего времени самыми качественными и престижными квартирами во многих городах бывшего Советского Союза являются квартиры в т. н. «сталинках» — в домах, построенных в 1940 — 1950-х годах, в которых были большие комнаты, кухни, удобные планировки, санузлы и т. п. Главный недостаток «сталинок» — это низкая технологичность изготовления домов, обусловленная тогдашним уровнем развития производительных сил — дома строились из кирпича, с массой неиндустриальных конструктивных элементов (перекрытия, кровли, фундаменты и т. п.), для массового строительства такие дома были не очень удобны. И именно поэтому, когда был достигнут соответствующий уровень развития производительных сил, в конце 1940-х годов начались работы по внедрению индустриальных технологий в строительстве жилья. Стали проектироваться «индустриальные» дома — дома, большая часть конструктивных элементов которых производится на заводах, а на строительной площадке осуществляется лишь сборка дома и отделочные работы. Такая технология позволяла при сохранении всех потребительских качеств «сталинских» домов резко сократить сроки строительства и увеличить объем строительства домов. Первые экспериментальные блочные и панельные многоквартирные жилые дома были построены в последние годы жизни Сталина. Соответственно, через какое-то время (очевидно, не через полгода — год, т. к. требовалось доработать соответствующую технологию производства, строительства, построить достаточное количество домостроительных комбинатов, комбинатов строительных материалов, наладить производство соответствующей строительной техники и т. п.) началось бы массовое строительство качественных жилых домов. Но Хрущев, в духе Троцкого, «решил» жилищный вопрос в максимально сжатые сроки — чтобы максимально увеличить темпы и объемы строительства, он распорядился максимально упростить потребительские свойства многоквартирных жилых домов. Так появились знаменитые «хрущевки» — квартиры с маленькими комнатами, кухнями, сидячими ванными, текущими и промерзающими межпанельными швами и т. п., т. е. Хрущев увеличил количество строящегося жилья за счет резкого снижения его качества. Постепенно наиболее явные недостатки «хрущевок» изживались, на рубеже 1970 — 1980-х годов появились вполне приемлемые панельные дома (площади и габаритные размеры квартир в которых примерно соответствовали размерам квартир в «сталинских» домах). Если бы пошли по сталинскому пути решения жилищного вопроса, такие дома появились бы лет на 20 — 25 раньше.

Еще одним примером распределения на первой фазе коммунизма является пример распределения личного автотранспорта в Советском Союзе для отдельных категорий граждан. В Советском Союзе выпускались специальные модификации автомобилей для инвалидов (как правило, это были автомобили ЗАЗ): была модификация для инвалида с одной ногой, была модификация для инвалида без обеих ног, была модификация для инвалида с одной рукой и одной ногой. По Рудому, завод должен был бы выпускать всего-навсего одну модификацию автомобиля для здорового человека, без учета особенностей каждого инвалида, которой совместно пользовались бы все инвалиды. Как бы человек без ног управлял автомобилем с тремя педалями, Рудого не волнует. Дальнейшее развитие Советского Союза в правильном направлении, очевидно, привело бы к тому, что и большинство предметов потребления выпускалось бы в достаточном количестве под разумные потребности каждого конкретного человека. Например, одежда и обувь выпускались бы не по стандартным размерам, а под конкретные анатомические размеры конкретного человека.

То, что за коммунизм выдвигают Рудой и Тереза, во многих капиталистических странах уже фактически сделано — миллионы людей живут в «апартаментах», общежитиях и коммуналках, ездят на переполненном общественном транспорте и велосипедах.

Появление таких идей у «левых» деятелей доказывает верность тезиса о том, что у пролетариев мелкобуржуазное сознание и без серьезной марксистской подготовки не то что пролетарии, но и люди, претендующие на руководство пролетариатом, ничего, кроме мелкобуржуазных идей, выдвинуть не способны.

Многие пролетарии, посмотрев, что им под видом коммунизма предлагают Рудой и ему подобные, инстинктивно понимают, что это ничем не лучше того, что сейчас происходит, что принципиально Рудой ничего не улучшит, зато может принести много бед, если начнет всерьез бороться за власть, и пролетарии отворачиваются от коммунизма, т. к. для них такой «коммунизм» Рудого ничем не лучше капитализма Путина.

От такого примитивного понимания коммунизма и рождается хвостистская тактика Рудого и его Союза «марксистов» — они освещают борьбу курьеров «Деливери Клаб», пытаясь ее организовать. Только они ее организовывают не для того, чтобы курьеры стали сознательными трудящимися, понимающими, что их враг — капитал и буржуазия, и ведущими борьбу именно против капитала и буржуазии, а для того, чтобы курьеры могли более-менее успешно торговаться со своими «работодателями». Любой профсоюз, даже самый «боевой», сам по себе безопасен для капитализма, а часто и реакционен.

Коммунисты не против борьбы пролетариев за заработную плату, но коммунисты не должны встраиваться в хвост «боевым» профсоюзам и подчинять свою деятельность интересам профсоюзов, коммунисты должны разъяснять пролетариям механизм капиталистической эксплуатации, объективную бесперспективность борьбы за зарплату, использовать возможности профсоюза для пропаганды коммунизма и организации пролетариев в работающий класс.

Рудой и Тереза из-за поверхностного знания марксизма, вместо пропаганды коммунизма и организации борьбы за коммунизм, пропагандируют мелкобуржуазные левые идейки обобществления, да коллективную борьбу пролетариев за повышение цены рабочей силы.

Д. Иванов
30/11/2020