№ 12/52, XII.2020

---

Вся деятельность С.Ю. Глазьева, министра по интеграции и макроэкономике Евразийской экономической комиссии, а до того — советника Президента России по вопросам региональной экономической интеграции, секретаря Комиссии Таможенного союза России, Белоруссии и Казахстана, депутата Государственной Думы РФ нескольких созывов, министра внешних экономических связей России и т.д., — наглядный пример того, как многолетнее блуждание по коридорам власти не добавляет человеку ни ума, ни совести. Впрочем, если стоит задача пропагандировать интересы крупной буржуазии, а значит, отвлекать электорат на происки Банка России и козни англосаксов, то «работа» Глазьева крайне необходима правящему классу.

Являясь одним из ярких представителей «старой гвардии» ельцинских младореформаторов, печально известных «шоковой терапией» и прочими «прелестями» 90-х, Глазьев начинал свою политическую карьеру под руководством Чубайса, Авена и Егора Гайдара. С наступлением «нулевых», чтобы не выпасть из обоймы граждан, имеющих прямой доступ к бюджетным потокам, Сергей Юрьевич переквалифицировался в патриота, занявшись продвижением идей государственного контроля за экономикой.

Кондратьевщина

Практические рецепты Глазьева по возрождению России можно охарактеризовать как адаптацию к сегодняшним реалиям теории Н.Д. Кондратьева о цикличности в экономическом, общественном и культурном развитии общества. Принцип цикличности был им позаимствован у К. Маркса в изложении голландского экономиста Я. Гельдерена, высказывавшегося за волнообразное эволюционное развитие капитализма. Кондратьев попытался переложить эти идеи на общество первой фазы коммунизма, для чего, обобщив статистику различных экономических показателей, в первую очередь индекса мировых цен, сделал вывод, что на длительных промежутках времени (40 — 60 лет) наблюдается циклическая регулярность экономического роста и спада, зависящая от научно-технического прогресса.

Как позитивист и эмпирик, Кондратьев считал причиной экономических кризисов не анархию рынка и конкуренцию, а всего лишь… технологическое отставание. Соответственно, причина экономического подъёма капстран по Кондратьеву не уничтожение конкурентов и захват новых рынков сбыта, а переход на новый технологический уклад. Будучи эсером, Кондратьев активно выступал против свёртывания НЭПа, против государственной монополии на внешнюю торговлю, против коллективизации, форсированной индустриализации и за поддержку кулачества. Его стратегия развития страны опиралась на идею углубления товарных и рыночных механизмов экономики, причём кулаки должны были стать локомотивом экономического рывка, а тяжёлой промышленности отводилась вспомогательная роль поставщика современной техники для нужд сельской буржуазии.

Другими словами, Кондратьев предлагал восстанавливать лежащую в руинах страну, отставшую на столетие в экономическом, технологическом и культурном развитии, с оглядкой на интересы частника. За это он получил прозвище кулацкого профессора, а после разгрома правого уклона в ВКП(б) термины «чаяновщина» и «кондратьевщина» стали символами вредительства и антисоветчины.

До революции 1917 года Н.Д. Кондратьев занимал должность замминистра продовольствия во Временном правительстве Керенского. Не приняв победу Октября и не смирившись с торжеством большевиков, он принимал участие в работе подпольного Временного правительства, а после его ликвидации стал депутатом Учредительного собрания. После разгона «учредилки» Кондратьев переехал в Москву и вместе с эсером С.С. Масловым, бывшим министром земледелия Временного правительства, примкнул к «Союзу возрождения России», ставящим главной задачей освобождение страны от власти «большевиков-узурпаторов». В 1920 году Кондратьев был арестован и осуждён по делу «Союза», но спустя месяц усилиями эсера А.В. Чаянова вышел на свободу. Кадровый голод молодой советской власти и курс на новую экономическую политику позволили Николаю Дмитриевичу перейти к сотрудничеству с РКП(б), несмотря на то, что взгляды «видного экономиста» на развитие страны оставались контрреволюционными. В 1922 году Кондратьев привлекается в качестве свидетеля на судебный процесс над правыми эсерами, а затем вновь попадает под арест. Очередное заключение снова оказывается недолгим — его выпускают из-под стражи по ходатайству высокопоставленных товарищей.

Занимая должности начальника управления сельскохозяйственной экономии и политики Госплана СССР, директора Конъюнктурного института при Наркомате финансов СССР, Кондратьев продолжает выражать несогласие с политикой большевиков и вступает в подпольную «Трудовую крестьянскую партию», организованную старым знакомым, эсером Масловым. Политическая платформа ТПК: антисоветская агитация, терроризм, свержение власти, в том числе при помощи интервенции.

В 1928 году профессор снят со всех должностей, в 1930 году арестован по делу ТПК, а в 1932 году приговорён к восьми годам тюремного заключения. В 1938 году приговорён к расстрелу Военной коллегией Верховного суда СССР. Реабилитирован вместе со всеми осужденными по делу «Трудовой крестьянской партии», без повторного пересмотра дела в суде, в 1987 году.

«Боевой путь» «крупного отечественного ученого-экономиста», якобы пострадавшего ни за что, а вернее за «прорывные открытия», — перестроечная выдумка. Буржуазные воззрения Кондратьева противоречили социалистическому курсу на отказ от НЭПа ради ускоренной индустриализации СССР. Идеи этой «жертвы сталинских репрессий» активно внедрялись в РФ усилиями деиндустриализаторов-антикоммунистов гайдаро-чубайсовского разлива. То, что вменялось в вину Кондратьеву: открытие рынка для иностранного капитала, надежда на инвестиции, введение свободных цен, — вот уже 30 лет реализуется в России, и результаты, как говорится, налицо.

Известно, что руководство СССР не стремилось «плыть» по «кондратьевским волнам», а, активно управляя экономикой, воздействовало на причины кризисов, ликвидировав их в принципе, устранив как явление. С утверждением колхозного строя в Союзе заработала система обязательных поставок сельхозпродукции государству по ценам, которые, по мнению рыночников и отдельных колхозников, не всегда покрывали её себестоимость. Но оставшиеся излишки колхозники продавали по рыночным ценам, что позволяло им обеспечивать страну продовольствием и сохранять материальную заинтересованность в труде. Таким образом, в эпоху Сталина товарный характер экономических отношений между городом и деревней, государством и колхозами постепенно заменялся продуктообменом, например введением системы натуроплаты за работы МТС. Тем более в эпоху СССР сельское население страны впервые в истории получило доступ к образованию, медицине и культуре.

Историческая практика подтвердила верность сталинского курса на индустриализацию и коллективизацию, что позволило Советскому Союзу не только победить во второй мировой войне, но и в кратчайшие сроки восстановить страну и выйти на паритет ядерных вооружений с США.

Неокондратьевщина

Выделяясь из когорты постсоветских реформаторов тогой государственника, Сергей Глазьев остался верен идеям «кондратьевских волн» и необходимости соединения капитализма с элементами экономики первой фазы коммунизма. Академик Глазьев, чьи «достижения» в науке не уступают «прорывам» академика Кадырова, не понимает или делает вид, что Кондратьев, использовав статистику цен — конъюнктуру (главная его работа так и называется «Большие циклы конъюнктуры»), подменил ею результаты индустриальной революции XIX века, выдавая движение цен за реальное развитие экономики. Ученик «великого» мыслителя, как и десятки других чудаков в РФ с научными степенями, не желает замечать примитивной фальсификации, в которой под видом циклов рыночной экономики приводятся данные рыночной конъюнктуры:

«В 90-е годы ХХ века в России цены выросли в сотни раз, а реальный сектор экономики упал почти в два раза! И если следовать Кондратьеву, то получается, что Россия при Ельцине совершила гигантский скачок, так как цены росли. Понятно, что это абсурд. Более того, такой же пример был и перед глазами Кондратьева. В ходе Первой мировой войны и после неё, в Германии и России цены также выросли в тысячи раз, но экономика как Германии, так и России находилась в глубочайшем упадке. Т.о., Кондратьев не увидел элементарного: динамика цен не может быть равна всей экономике. Их движения могут быть просто противоположны» (А.С. Смирнов «Какая реальность стоит за «волнами Кондратьева»? Настоящие длинные циклы»).

Высказывая мнение, будто циклические кризисы, присущие капитализму, — вещь исключительно рукотворная, Глазьев не только оправдывает жадность монополий и эксплуатацию, но и объясняет деградацию капиталистического общества волей «процессов смены технологических укладов». Хотелось бы узнать, почему в Советском Союзе при смене технологического уклада экономического кризиса не было? Но зациклившийся на кондратьевской паранауке Глазьев считает сталинский СССР империей, совершенно игнорируя понятия классовой диктатуры и общественной собственности на средства производства, действуя по принципу: если действительность не отвечает моим представлениям, тем хуже для действительности.

Сегодня кризисы нельзя называть нерукотворными, они рукотворны и действительно являются проявлениями воли узкой группы финансовых магнатов, что, однако, не отменяет их объективного характера. Все объективные законы экономики проявляют себя в субъективных решениях людей. Люди не всегда сознают последствия своих действий. Например, сотни тысяч игроков на бирже не понимают, к чему приводят их «игры», но крупнейшие финансовые олигархи уже давно всё прекрасно сознают и используют кризисы как инструмент подавления конкурентов. Глазьев в данном случае пытается отменить объективный закон капитализма, ссылаясь на заговоры, он скрывает от своих поклонников, что сами эти субъективные заговоры являются продуктом капиталистического способа производства.

Перестройка 2.0

Вращаясь в интеллектуально ограниченном мирке таких же авантюристов, Глазьев на голубом глазу докладывает общественности, будто бы экономическая изоляция РФ в нынешних условиях — магистральный путь к процветанию. Стоит только провести дедолларизацию экономики, включить на полную мощь печатный станок, резко повысить социальные расходы бюджета, и мы окажемся в дамках. Экс-министр внешнеэкономических связей РФ не может не понимать, что половина товаров на мировом рынке торгуется в долларах США, что валютная выручка отечественной «нефтянки» формирует половину госбюджета. И если завтра наступит «дедолларизация» российской экономики, страна вылетит в трубу, поскольку заниженный курс рубля — важный инструмент прибыли сырьевого сектора, а значит, фундамент всего отечественного рынка товаров и услуг.

«Изоляция» российской экономики на базе капитализма приведёт её к падению, поэтому магистральный путь развития страны — «изоляция» на базе обобществления средств производства, что невозможно без установления коммунистической власти.

Вникая в смысл глазьевской изоляции, просто диву даёшься, «какую дичь несёт охотник». Возникает ощущение, будто Сергей Юрьевич, как Моисей евреев, планирует водить сограждан по выжженной пустыне изолированной страны (паля по американцам из загнутого ружья), покуда «антикризисные меры не будут дополнены стратегией долгосрочного развития на основе нового технологического уклада». Глазьев не разумеет, что никакой «стратегии долгосрочного развития» в условиях капитализма не бывает, что в реальности это означает, в первую очередь, усиление эксплуатации «своего» пролетариата, ограбление зависимых стран и захват новых рынков сбыта, а уже потом, может быть, дело дойдёт до «модернизации на основе нового технологического уклада». «Патриотический экономист» забывает, что РФ уже тридцать лет, наряду с разграблением советского наследства, «жуёт» соседей по СНГ, высасывая оттуда человеческие и материальные ресурсы, и неужели организатор схемы по спекуляции безакцизного спирта и сигарет в интересах РПЦ всерьёз считает, что мы можем осуществить «опережающее развитие экономики», пока государственная идеология — прибыль?

Пеняя на крупных собственников и спекулянтов, Глазьев умалчивает о том, что рыночная экономика не с неба свалилась нам на головы. Что приватизация не закон природы, а узаконенный грабёж общественной собственности. И пока гарант ельцинской конституции заявляет, что «никакого массового пересмотра итогов приватизации не будет», стыдить нуворишей в корысти — верх лицемерия.

Агитируя за изоляцию страны в условиях полуобморочного состояния российской экономики, бывший председатель Демократической партии России либо желает вогнать электорат РФ в нищету и разруху похлеще 90-х, либо с помощью оголтелого популизма преследует меркантильную цель удержаться во власти любой ценой…

Нанайская борьба с Банком России

Растекаясь мыслью по древу о вредительской сущности Банка России, который «вопреки общепринятой в мире практике валютного регулирования» не поддерживает достойный курс рубля, бывший председатель Комитета по экономической политике Государственной Думы продолжает путать незрелое сознание рыночного обывателя. Полагаясь на веру масс во всеобъемлющую вопрекийность (недаром байки о том, что народ победил фашизм в пику Сталину до сих пор в тренде), Глазьев уверенно противопоставляет чиновников Банка России В.В. Путину, а значит, и стоящему за его спиной крупному капиталу. Но если освежить в памяти пресловутую «мировую практику», то «Чёрная среда» 16 сентября 1992 г. запомнилась британцам как день, когда Банк Англии потерпел фиаско в «общепринятой в мире практике валютного регулирования», а Quantum Fund Джорджа Сороса прибрал к рукам до 2 млрд долларов резервов регулятора. В общей сложности количество «чёрных» дней на мировых валютных/фондовых рынках с лихвой перекрывает «метраж» недели, и чтобы воспрепятствовать этому, необходимо уничтожить сам механизм финансовых махинаций, а не тешить народ иллюзиями в стиле Навального про животворящую замену плохих чиновников хорошими.

Для обывателей телодвижения двух борцов — патриотов и либералов, сплетённых в схватке, — абсолютно реальны. И задача говорящих голов, для которых «Бог — доллар, доллар — отец, доллар — дух святой» (В.В. Маяковский), — не позволить гражданам осознать, что яростные барахтанья на ковре и под ним — плоды брутальной бессмыслицы одного единственного борца — капитала.

Внимая мантрам Глазьева, электорату полезно вспомнить о римском полководце и государственном деятеле — Марке Порции Катоне Старшем — непримиримом враге Карфагена, заканчивавшем каждую свою речь, вне зависимости от темы, лозунгом «Карфаген должен быть разрушен». Бывший начальник управления экономической безопасности аппарата Совета безопасности РФ, копируя древних, вешает всех «экономических собак» на Банк России. Но, видимо по простоте душевной, упускает, что любой кризис — это противоречия конкурентов, пытающихся одновременно протиснуться сквозь «форточку возможностей».

В действительности Банк России самоустраняется от «общепринятой в мире практике валютного регулирования» в силу объективных законов рыночной экономики, по причине стихийности производства и частного распределения материальных благ. И если сырьевой сектор РФ начнёт терять доходы от экспорта нефти, газа и т.п., его владельцы тут же попытаются компенсировать маржу за счёт «опускания» рубля, повышения цен, введения новых налогов/штрафов и поднятия тарифов. Фиксируя сегодняшнюю ресурсную прибыль, Минфин констатирует нелицеприятный для Глазьева факт: две трети федерального бюджета наполняют крупнейшие компании нефтегазового сектора.

Деофшоризация: мечты и реальность

Деофшоризация — ещё один конёк лауреата Всероссийской премии финансистов «Репутация». Но Глазьев седлает его не один. Вся кремлёвская рать во главе с «обнулённым» то и дело взнуздывает «горбунка», да только «воз и ныне там». Возникнув вместе с классом буржуазии, офшоры существуют и по сей день. Их противники, не имея действенных инструментов перекрытия вывода денег в «заначку», бессильны воспрепятствовать владельцам мировых корпораций пользоваться офшорами. В силу того, что не юридические акты создают общественные отношения, а устоявшиеся социально-экономические отношения порождают законы, все фантазии на тему изменения Конституции, с помощью чего появится возможность возвести преграду для оттока капитала, несостоятельны.

В 2013 году Путин поставил задачу «сделать российский бизнес патриотичным», что по идее должно было способствовать переводу забугорных активов под российскую юрисдикцию. Амнистия капиталов закончилась в 2016 году. Итоги прогнозируемо плачевны: 60% ВВП РФ осталось в офшорах, и как конкретно будет исправлять эту «несправедливость» действительный государственный советник Российской Федерации 2 класса, непонятно. Глазьев предлагает запретить офшоры законодательно, но ведь денег уже не вернуть. Да и как вы запретите людям, не нарушающим никаких рыночных законов, владеть тем, чем они владеют? Ведь остановить «течь» в экономике можно только устранив её причину — частную собственность на средства производства.

«О дружбе тигра Амура и козла Тимура»

У Глазьева, как и у многих других буржуазных теоретиков, констатация текущего положения дел спорна, а предложения, из констатаций вытекающие, нередко безумны. Любое опережающее развитие требует тектонических сдвигов в политике и «консервативный рывок», «революция сверху», способные, по мнению академика, лишить Россию зависимости от глобальной экономики, обеспечить модернизацию и развитие страны, натыкаются на простой вопрос: «кому выгодно»? Зачем крупной буржуазии РФ менять политический курс, когда узаконенное ограбление в условиях рынка и так позволяет им обогащается? Ради экономического роста? Но рост прибыли можно извлечь через усиление эксплуатации своих наёмных работников и с помощью экспансии на постсоветском пространстве. Нуворишам проще и безопасней сперва «подкрепиться» бывшими союзными республиками, а если по каким-то причинам США или ЕС ослабнут, не сильно рискуя, откусить часть их мировых рынков. А тут какой-то «человек десятилетия» по версии Русского биографического института предлагает капиталистам слезть с сырьевой иглы, ужаться в прибылях, разориться на долгосрочные инвестиции и ради чего? Ради очищения экономики от барыг и спекулянтов, т.е. от самих себя? Кто из крупного бизнеса готов вложить средства в идею Глазьева «частно-государственного партнерства, ориентированного на повышение народного благосостояния»? Кто из капиталистов, вместо манипуляции сознанием трудящихся ради извлечения прибыли, наступит на горло собственной песне?

Декламируя старые басни о капитал-социализме, о плановых ориентирах для деловых кругов ради «социально-экономического развития страны», Глазьев в который раз выдаёт свои заблуждения за реальный рецепт спасения России. Очевидно же, что пребывающую в изоляции «мирохозяйственную систему общенационального консенсуса» западные партнёры постараются удушить в жесточайшей блокаде. Опыт СССР здесь настолько показателен, что на его фоне сказки Глазьева вызывают воодушевление лишь у тех, кто привык искать простые решения сложных проблем исходя из принципа «им бы понедельники взять и отменить».

«Опора на работу институтов социального партнерства» — всё тот же жидкий бетон, которым Глазьев предлагает скреплять провозглашаемый им союз пролетариата и буржуазии. Однако Сергей Юрьевич не сдаётся, приводя в пример Китай, где «успешное действие механизмов рыночной конкуренции дополняется стратегическим планированием». Но ему, как академику, не лишним было бы намотать на ус, что любое явление всегда двусторонне. Нечто есть постольку, поскольку существует иное, и наоборот. Однако ельцинский министр, пытаясь на словах копировать Китай, выбирает только лучшее из опыта «жёлтого дракона», вбрасывая в массы доверчивых соотечественников идеалистические лозунги о грядущей безбедной жизни. На деле же он либо не понимает, в результате чего возникла КНР и что такое «народно-демократическая диктатура под руководством рабочего класса», либо намеренно городит вздор. СССР, в отличие от Китая, отказался от построения коммунизма. У нас, в силу разных причин, недостроенное «здание» коммунизма принялись перестраивать, а потом и вовсе списали в утиль якобы из-за «нежизнеспособности экономики». Поэтому сегодня КНР, пребывающая на переходной стадии от капитализма к социализму, не предавшая идей Макса, Энгельса, Ленина и Сталина — вторая экономика планеты, а мы — сырьевой придаток с бездарной кликой и безграмотной политикой. Отсюда ясно, что «снижение неопределенности и неустойчивости рыночной конъюнктуры» возможно только в такой стране, где власть принадлежит авторитетной коммунистической партии, где экономика непрерывно растёт, где она ориентирована на внутреннее потребление, где установлен жёсткий контроль над частной собственностью, где подверженность кризису перепроизводства в сравнении с ведущими капстранами составляет мизер, где совокупное состояние богачей не растёт, а сокращается, где чистка партии не формальность, а действительность, где борьба с коррупцией не болтовня, а реальность. Но продолжая упорствовать в популизме, экс-лидер Конгресса Русских Общин обвиняет Банк России в «искусственно созданной дороговизне денег», в «дорогостоящих и малоэффективных процедурах банковского и валютного контроля», изображая дело так, что стоит только сменить чиновников Банка России и всё у нас пойдёт на лад.

Выводы

1. Исходя из ложных кондратьевских принципов сближения и совместного развития экономик капитализма и первой фазы коммунизма, считая, что причина кризисов перепроизводства — недостаточная модернизация, бывший член Национальной академии наук Украины предлагает общественности очередную утопию по «улучшению» капитализма. Очевидно, что исправить подлость рыночной экономики и очеловечить конкуренцию невозможно. Что попытки совмещения несовместимого — плановой и рыночной экономики — доконали СССР. Что кивать на Китай не имеет смысла, поскольку КНР движется к первой фазе коммунизма, а не застыла навсегда, как считает Глазьев, в «эффективном НЭПе». Что рано или поздно китайцам предстоит либо сворачивать рынок, либо отказываться от планового ведения хозяйства, поскольку их нынешний способ производства — это способ производства в переходный период, в результате которого общество либо придёт к нерыночному, неконкурентному способу производства, основанному на общественной собственности, либо откатится обратно в частнокапиталистическое гниение, обнищание и вымирание. Кроме того, успехи Китая — это заслуга социалистического сектора, а не китайских капиталистов. Но самое главное, что делает сравнение с Китаем несостоятельным: в Китае у власти коммунистическая партия, а у нас — «Единая Россия», партия чиновников-богачей, прислуживающая олигархии.

2. Виртуальный воин с США любит рассуждать о «колониальной зависимости России от Запада», оправдывая растущую эксплуатацию и падение уровня жизни в РФ внешними силами, но когда г-н Глазьев начинает плести кружева из грёз по поводу возможных мер борьбы с супостатом, понимаешь, что не так страшна бедность, как её экономическое обоснование из уст члена Национального финансового совета Банка России.

Как качание деревьев ветру не указ, так и «разоблачения» вредительской сущности Банка России со стороны олуха царя небесного в звании академика РАН не имеют никакого практического смысла («были демоны, мы их хвать, а демонов-то и нету»). Естественно, что «слуги народа» из Банка России не приносят пользы обществу, но всё, что они делают, они делают по воле тех, кто «заказывает музыку», и представлять, будто главный банк страны де-факто не подконтролен президенту, а в его лице крупным отечественным монополиям, — обезболивать ложью кредитные страдания обывателей. В свою очередь крупный капитал, хочет он того или нет, действует исходя из противоречия своих корыстных интересов и объективных законов общественного развития. И чем острее эти противоречия проявляются, тем отрицательнее они скажутся на общественном развитии. Поэтому теория «кондратьевских» циклов — мол, «будем опережающими темпами развивать технологии и кризис тогда нас не догонит» — разрешить социально-экономические противоречия не способна в принципе. Устранит их только планомерный переход от капитализма к первой фазе коммунизма.

3. Сменить экономику, не меняя политики, как предлагает Глазьев, невозможно, поскольку «дедолларизироваться» и вырваться из объятий «офшорной аристократии», просто погрозив олигархам пальчиком, — это не план действий, а дешёвая клоунада. Если у нас правит бал рыночная экономика, если рубль обеспечен сырьём, а цены на сырьё падают, делай что хочешь с Банком России как инструментом — мёртвого припарками на ноги не поставить. Отсюда все «усилия Президента и Правительства повысить рост благосостояния россиян» изначально тщетны. Кинуть «кость» пролетариату в виде «материнских капиталов», мизерных выплат и пособий – это одно, а кардинально исправить ситуацию с падением промышленного производства, растущей безработицей и обществоведческой безграмотностью масс – совсем другое. Как невозможно чихнуть с открытыми глазами, так же невозможно уговорить капитал вложить наворованные активы в производство, слепив новую, гибридную форму собственности: народные предприятия с народными олигархами и с расширенными полномочиями трудовых коллективов.

Поток сознания блаженно верующего в «диктатуру патриотизма», в возможность научного планирования и опережающего развития в условиях рыночного «хапка» – очевидная демагогия. Глазьеву стоит напомнить, что будущее формируется через настоящее не мечтой, а борьбой за реализацию необходимого, что все господствующие классы отстаивали свои привилегии с оружием в руках, что перманентному насилию буржуазии пролетариат должен противопоставить революцию и контроль трудящихся масс над кучкой паразитов… не вписавшихся в коммунизм.

Д. Назаренко
10/12/2020