№ 09/61, IX.2021

---

Разум в человеке формировался мучительно долго и прошёл длинный путь от ориентирования в пространстве и созерцания внешних и внутренних условий жизни до проникновения в глубины явлений и установления их сущности. Разум всегда был неотъемлемой частью практики человека, служил надёжным инструментом в общественном производстве. Отдавая должное роли разума в своём становлении, человек даже нарёк свой биологический вид разумным. Вероятно, несколько преждевременно.

Может ли считаться современный человек разумным, если он принимает, воспевает и любит искусственное передаточное звено в виде отчеканенных монет, напечатанных бумажек и банковских счетов? Нет на свете ни одного существа, кроме «человека разумного», которое бы добровольно позволило отчуждать его от средств жизни железяками, бумажками или виртуальными циферками.

Правда, некоторые утверждают, что деньги — это и есть признак высокой цивилизации и разумности.

Рыночные доброхоты утверждают, что деньги — это учётное средство для обмена внутри общества и причитающейся человеку доли общественного продукта, ведь мы живём коллективно, трудимся коллективно, а потребляем в основном индивидуально.

Однако если бы деньги были просто средством учёта, разве они могли бы складываться в частных руках в сокровища, становиться средством угнетения, эксплуатации, насильничания и навязывания воли меньшинства большинству? Все несправедливые войны человечества велись из-за денег и на деньги.

Рыночные экономисты утверждают, что деньги — это прежде всего средство мотивации, что человек по своей природе ленив и чтобы заставить его трудиться без применения кнута и оков, нужны деньги. Им вторят рыночные психологи, рассказывающие о том, что деньги открывают перед индивидом возможности, реализовывают его право выбора и дают свободу.

Однако сотни тысяч лет человечество жило без денег, а несколько десятков тысяч лет — с незначительной ролью денег, и как минимум не погибло и не выродилось из-за «природной лени». Тогда как современные наиболее развитые в рыночном смысле страны, в которых денежными отношениями пронизаны все сферы жизни общества, как раз вырождаются, их культура и духовно-нравственное состояние всё больше загнивают. Когда у людей появляются деньги, когда они думают в основном о деньгах, когда всё измеряется деньгами, наблюдается духовная деградация, депопуляция, рост извращений, сумасшествий, массовых расстрелов и самоубийств.

Так может, и «природная лень» человека порождена как раз культом денег?

Разве когда тебя понуждают трудиться не ради общественной пользы, а ради денег — это не такая же благодатная почва для лени, как если тебя погоняют палкой? При том, что большинство денежных богачей палец о палец не ударяют, ведь, как известно, «деньги делают деньги».

Разве то, что деньги куда проще украсть, чем вещи, или перераспределить для иждивенчества — жить на пособия или доходы других людей, — не создаёт атмосферу для укоренения лени и стремления к праздности? А старшая сестра лени — зависть — разве не порождена ублюдской роскошью и нахальством олигархии и даже чиновников?

Деньги в рыночной экономике действительно являются стимулом для труда, но вместе с тем деньги, отчуждая процесс труда от его результатов, отчуждая человека от целей и задач производства, извращают и разлагают человека, превращая его в лодыря и рвача куда в большей степени, чем хлыст надсмотрщика.

Стихийно складывающийся рынок труда оказывается безразличным к мере труда, к усердию и вредности. Количество получаемых человеком за работу денег практически не зависит от отупляющей тяжести труда и приносимого урона организму. Одни за копейки работают на износ, ежедневно стачивают кости, поливаясь потом и натирая мозоли, а другие — перекладывают бумажки в комфорте и чешут языком за в три-четыре раза большие деньги. Разве эта очевидная несправедливость не становится питательной средой для расцвета лени и стремления к сачкованию? Причём ведь, чем труд человека более тяжёлый, тем его сильнее презирают офисные белоручки, иждивенцы, рантье, блогеры, коучи и прочие биосоциальные недоразумения.

Психологи, ратующие за совершенство и универсализм денежной мотивации, не замечают, что наёмный работник, работающий за денежное вознаграждение, по своему психическому складу ничем не отличается от циркового зверя, которому скармливают сахарок. Методички по менеджменту мало чем отличаются от пособий по поощрительному методу цирковой дрессуры.

Это и есть высшее достижение человека разумного?

Разум человека последние пять-семь тысяч лет мучительно долго развивался прежде всего потому, что его усилия искусственно направлялись не на познание самого общества, а на оправдание благоденствия и праздности имущего меньшинства. Разум длительное время находился в оковах религии, но и сбросив их, не освободился от классовых пут.

Человек своим умом уже давно научился проникать в глубины внешних материальных процессов, то есть создал науку — систему адекватных действительности знаний. Но сколько существует наука, столько ей запрещалось делать адекватные выводы о самом значимом для человека материальном образовании бытия — обществе.

Так называемые общественные науки были и остаются лженауками, потому что их выводы идут против истины, направлены на укрепление и господство античного рабства, затем феодального рабства, а теперь и денежно-капиталистического рабства.

Действительная наука об обществе возникла только в XIX в. независимо от государственных и общественных институтов, официальных университетов и научных кафедр, независимо от грантов, субсидий и финансирования, усилиями, как сейчас бы сказали, дилетантов и маргиналов. Её предмет — общество — оказался слишком щепетильным для господствующих социальных сил и слоёв, а её выводы подрывали их корыстные и властолюбивые планы и интересы.

Уже по истории взаимоотношения науки — ядра разумности человека — и денег — высшего проявления частных интересов — видно, что там, где господствуют деньги, научного познания денег ждать не стоит. Раскрытие научной тайны денег крайне невыгодно тем, кто сосредоточил в своих руках их основную массу.

Правда, обычные люди уже безо всякой науки смекнули, что большие деньги дают власть, а власть — прирост денег. Печально, но большинство с этим смирилось. Ещё более печально, что олигархия сумела убедить народ, что когда власть приносит деньги — это коррупция, когда же деньги гарантируют власть — это почти нормальность. Если же кто-то предлагает очистить общество и власть от денег — он полусумасшедший фанатик. Не олигархи, заказывающие 200-метровые яхты и покупающие острова, ненормальные, а коммунисты, выступающие за безденежное общество.

Современному человеку за сотни лет рыночной экономики втемяшили в голову, что доступ к средствам жизни без купли-продажи невозможен, что деньги — это естественная потребность цивилизованного человека. Якобы деньги, а не научное познание и научная организация жизни дают человеку свободу.

Деньги, пишут в энциклопедиях, — это всеобщий эквивалент, служащий мерой для обмена. Но давайте ещё раз подумаем: если бы деньги осуществляли эквивалентный обмен товаров и услуг, то как была бы возможна коммерческая деятельность, как узкие группы предпринимателей могли бы накопить в своих руках гигантские денежные массы?

Предприниматель может купить только то, что связано с живым трудом человека: 1) непосредственно рабочее время работника, то есть нанять работника; 2) опосредованное рабочее время в форме предоставляемых услуг; 3) результаты прежнего труда — средства производства, технологии, сырьё, полупродукты или готовую продукцию. Комбинация из этих приобретений, вне зависимости от проблематики сбыта, и составляет то, что называют бизнесом или коммерческой деятельностью.

Рабочая сила — это живой труд человека, а капитал — это прежде всего «мёртвый» труд, материализованный в зданиях, сооружениях, орудиях производства, технологиях и сырье; а также земля, отторгнутая у того же трудящегося народа.

Так если на всех этапах деньги эквивалентно были обменены на товары и услуги, то откуда берётся их итоговый прирост в кармане фанатика прибыли?

Долгое время буржуазия убеждала всех в том, что прибыль — это плата за работу по организации предприятий. Но сегодня уже и организацией и управлением бизнеса занимаются наёмные работники, а прибыли всё растут.

Тогда была выдвинута новая обывательская «теория»: оказывается, прибыли являются «вознаграждением» за риск предпринимателя. Чем рискует наёмный работник, понятно каждому: если уволят, то его семью ждёт голодная и холодная смерть на пособие по безработице. Он рискует собственной жизнью и жизнями близких. Но чем, простите, рискует бизнесмен, если он своими руками ничего не создал?

Предприниматель даже рискует результатами чужого труда, которыми завладел с помощью денежного обмена или силового захвата. Капиталисты в новейшее время придумали специальные шулерские юридические формы для своих «активов» (АО и ООО), чтобы не отвечать личным имуществом по обязательствам своих предприятий и фирм. То есть весь его риск заключается в том, прирастёт ли созданное чужими руками богатство или нет в его кармане.

Наёмный работник ежедневно рискует стать безработным не по собственной воле, тогда как бизнесмены возвели риск в «профессиональное» и даже «благородное» дело. Такой риск одинаково присущ и бизнесменам и преступникам. Только вторые в большей степени рискуют личной свободой, чем первые. Недаром все опытные деляги знают, что в реальной практике жизни при капитализме коммерческая и преступная деятельности разграничены тончайшей гранью судебно-следственной трактовки уголовного и административного законодательства и фактов ведения бизнеса. Поэтому либералы всех стран — эти глашатаи предпринимательства — перманентно шумят о недопустимости «закошмаривания бизнеса».

Предпринимательский риск — это проявление прежде всего невежества и надежды на авось в условиях рыночной анархии и хаоса. Это путь человека, который не желает ликвидировать возникшую перед ним неопределённость, а напротив, стремится ловить рыбу в мутной воде. Естественно, что реализовать выгоды благодаря риску возможно только в ущерб остальным, в ущерб обществу в целом.

Из сказанного ясно, что источником прибыли может быть только неэквивалентность денежного обмена.

Один предприниматель может обмануть другого предпринимателя, заплатив за средства производства, технологии, сырьё, полупродукты, готовую продукцию или услуги меньше положенного, получив таким образом несправедливый прирост стоимости и в итоге денег.

Предприниматель может обмануть потребителя, продав готовую продукцию за большие деньги, чем она стоит. Что и называется заумным словом инфляция.

И наконец, предприниматель может купить рабочее время работника по цене ниже той стоимости, которую за рабочее время он для него производит. Что и называется эксплуатацией труда. Поскольку любому предпринимателю прежде всего нужен работник, который приносит в итоге денег больше, чем выплачиваемая ему зарплата, постольку львиная доля неэквивалентного денежного обмена возникает именно в сфере наёмного труда.

Вот так и обманывают нашего брата, когда пишут, что деньги — это всего лишь всеобщий обменный эквивалент, средство учёта. Получается, что деньги — это не средство учёта, а средство прежде всего эксплуатации, средство создания условий, когда меньшинство предпринимателей жирует за счёт большинства трудящихся. Что и подтверждается реальной практикой жизни, когда в руках 1% населения планеты сосредоточены более 80% всех общественных богатств.

Но что может быть более надёжным для укоренения этого положения, чем насаждение трудящимся нравственной модели восприятия денег как ресурса свободы, как орудия реализации потребностей и желаний человека?

Поддерживать денежное рабство силой оружия хотя и необходимо, но весьма хлопотно, тем более сами богачи своё богатство защитить не способны, они меньше всего похожи на феодальных рыцарей в латных доспехах и вынуждены нанимать за деньги профессионалов. Они вынуждены содержать гигантские государства с огромным штатом полиции, национальной гвардии, армии, судов и тюрем. Однако в любой момент их вооружённые до зубов защитники могут повернуть оружие против их господства. Поэтому лучший способ гарантировать тотальную власть класса предпринимателей — это духовное закабаление народа, насаждение идеологии денег. Как говорил великий писатель Горький:

«Рабочие! Вам давно пора понять, что источник всего зла и горя, всех несчастий и уродств жизни, источник этот — жадность ничтожного меньшинства людей, которые одичали, обезумели от жажды накопления денег и беззаконно, бессмысленно командуют жизнью трудового большинства, растрачивая его силы, истребляя сокровища земли, которые принадлежат вам… Буржуазная пресса — послушное орудие буржуазии, буржуазные журналисты — купленные люди; они не могут говорить правду, а если б захотели сказать её, хозяева газет вышвырнут журналистов на улицу, так же как фабриканты вышвыривают вас».

«Глупость — уродство разума, воспитанное и воспитываемое искусственно посредством давления на разум религией, церковью — самым тяжёлым орудием из всех, которыми буржуазное государство вооружено для укрощения рабочих масс. Это — неопровержимо, и я нимало не сожалею о том, что по этому поводу никто из умников не в силах сказать „нового слова“. Глупый человек совершенно необходим для „красивой жизни“ буржуазии. Он тем хорош, что крайне удобен для эксплуатации его физической силы. Именно на почве глупости рабочих масс коренится власть всемирного мещанства. Буржуазная система воспитания масс — система фабрикации дураков».

Идея обладания деньгами, как вирус, поражает сознание людей. Они всё начинают мерить деньгами, в том числе под видом личной выгоды, комфорта и благополучия. Деньги приобретают нравственный ореол свободы, радости и счастья, потому что только они, являясь передаточным звеном между человеком и факторами жизнедеятельности, открывают к ним доступ.

Деньги так глубоко поражают психику человека, что он привыкает думать о них даже тогда, когда не работает и не совершает никаких покупок. Люди в обыденном мышлении наделяют деньги живой душой, что получает отражение в том числе в языке: «рубль падает», «деньги утекают сквозь пальцы», «цены растут», «шальные деньги». Буржуазная наука выдвигает концепцию, что деньги — это ведущий элемент человеческой культуры, обеспечивающий существование общества. Появились целые отрасли буржуазной науки — поведенческая экономика, экономическая психология и нейроэкономика.

Воспитание и общественные отношения капитализма формируют у людей не только мировоззренческие установки, но и устойчивые нервные связи на чисто биологическом уровне, специфические нервные реакции в головном мозге на деньги. С точки зрения нейрофизиологии деньги для современного человека становятся синонимом физиологического удовольствия. Иными словами, капитализм с малых лет воспитывает в людях условный рефлекс на деньги и человек постепенно превращается в натуральную собаку Павлова.

Эксперименты, в которых молодым девушкам предлагалось выбрать потенциальных ухажёров только по двум параметрам — внешности и доходам, показывают, что на словах они отмечают молодых мужчин по внешности, а по данным полиграфа — по деньгам.

Независимые исследования мозга детишек богачей в нескольких поколениях, проведённые в разных странах на солидной выборке, также фиксируют некоторую разницу в формировании и функционировании нервных связей головного мозга. Буржуазные исследователи сделали из этого вывод об «адаптивных преимуществах» маленьких мажоров. Но практика жизни даёт куда более прозаичную трактовку — денежное богатство убивает прежде всего зачатки совести индивидов.

Цивилизованные люди, как отмечалось выше, пока что являются умственно слабыми существами. Их очень легко обмануть, и этот факт многократно подтверждается не только бесконечными войнами, но и предвыборными, банковскими, мошенническими и маркетинговыми кампаниями. Достаточно давать несбыточные обещания, «низкую процентную ставку», «головокружительное умножение вкладов» и нарисовать «скидку» красным цветом, и толпы доверчивых обывателей бегут сломя головы голосовать и отдавать свои деньги. Существование капитализма вообще возможно лишь потому, что уровень развития мировоззрения большинства наёмных работников не выходит за пределы подросткового с его эмоциональностью и импульсивностью.

Поэтому подавляющая масса людей не замечает, что деньги являются не инструментом доступа большинства к средствам жизни, а гарантированным способом отчуждения от общественных богатств. Здесь, конечно, известную роль играют два обстоятельства. Во-первых, то, что деньги в руках отдельного человека постоянно обмениваются на необходимые ему блага, во-вторых, то, что все знают, что именно деньги делают богачей безмерно потребляющими хвастунами.

Рыночные психологи не видят, что среднестатистический мужик, жгуче желающий иномарку не дешевле, чем у соседа, ничем по своему психическому складу не отличается от школьницы, завидующей яркому пеналу одноклассницы. Только во втором случае каждому психологу ясна детская незрелость, а в первом она скромно замалчивается. Во втором случае взрослый скажет школьнице, что «завидовать» стоит учебным успехам, а в первом он смиренно промолчит, так как сам является носителем этой зависти. Несложно догадаться, как работает такая лицемерная «педагогика» на детях.

Оба вышеприведённых обстоятельства вытекают из экономических условий жизни буржуазного общества. Поэтому нельзя сказать, что культ денег является только лишь результатом идеологической пропаганды, проработкой хитрых психологов, философов, маркетологов и журналистов. Пропаганда лишь усиливает и оформляет мировосприятие, которое стихийно складывается на основе господствующих производственных отношений.

Таким образом, производственные отношения капитализма и массовое невежество людей относятся к объективным факторам существования денег. Тогда как с субъективной стороны их существование обслуживает практически вся буржуазная духовная культура.

Нет ничего проще, чем сказать, что деньги — это удобное платёжное средство, начать рассказывать, что первоначально деньгами был скот, затем начали чеканить монеты из серебра и золота и так далее. Правда, и в таком случае возникает вопрос: если скот можно использовать в хозяйстве или пустить на мясо, если монеты можно переплавить в ложки и вставные зубы, то как полезно использовать современные деньги? Бумажными — разве что обклеить сортир на даче, а безналичные и электронные даже и так не используешь. Вообще говоря, деньги на счёте или карточке в банке нам принадлежат только юридически, то есть даже наши жалкие трудовые деньги находятся в руках буржуазии.

Что это, если не рабство, когда вы работаете на предпринимателей, получаете зарплату на карточку в банке предпринимателей и тратите эти деньги в магазинах предпринимателей? То есть наёмный работник живёт и трудится только для того, чтобы предприниматели обогащались и сходили с ума в погоне за своими идиотскими дворцами, яхтами, островами и тому подобным. Чем зарплатные деньги отличаются от похлёбки раба? Отличия, можно сказать, в худшую сторону, так как в среде рабов не было безработицы, их кормили стабильно, так как они сами по себе являлись предметом обмена. А жизнь наёмного работника ничего не стоит, ведь он «принадлежит сам себе».

Поразительно, но современный пролетарий ставит себя куда выше античного раба, хотя фактически от него отличается только уровнем потребления и слепой верой в свою свободу. Но какая может быть свобода, если даже для передвижения по городу нужны деньги? И опять же, деньги в данном случае — не средство доступа к транспорту, а способ отчуждения от него. Нас прежде всего искусственно лишают возможности пользоваться транспортом, а уже после требуют деньги за проезд. И это достаточно наглядный пример: транспорт создан, запущен, обслуживается и управляется живым трудом человека для общественных нужд и доступ к нему через «фильтр» товарно-денежных отношений обусловлен исключительно задачами обогащения частника. Если посмотреть методические рекомендации Минтранса по расчёту тарифов, то там так прямо и сказано, что «основная цель разработки тарифа — обеспечение прибыльной деятельности организаций транспорта».

Теперь ясно, почему денежная форма распределения общественного богатства для большинства людей выражается формулой «дотянуть бы от зарплаты до зарплаты». Деньги — это прежде всего средство эксплуатации труда.

Всё сказанное выше в той или иной степени чувствуется многими, многие осознают, что деньги — это отравляющая жизнь грязь, но это не приближает к пониманию, что деньги — это наиболее подлая и примитивная разновидность отношений между людьми. Человек, совершающий денежную обменную операцию, автоматически вступает в определённое производственное отношение не только с участниками рынка, но и со всеми членами общества — именно это всегда остаётся за скобками понимания денег. Деньги — явление настолько глубокое и обширное, насколько глубок и обширен сам мировой рынок, охватывающий сегодня практически все народы мира и все уголки планеты.

С научной точки зрения деньги — это прежде всего особая форма стоимости. Без понимания того, что такое стоимость, невозможно научное определение сущности денег.

На заре цивилизации в какой-то момент развития человеческого общества передача вещей от одних лиц другим лицам превратилась в обмен. Обмен — это не просто движение ценностей или благ, как его иногда представляют. Обменом называется только такое движение вещей или услуг, которое возникает исключительно в условиях, когда субъекты прямо противопоставлены, в ситуации, когда улучшение одного ведёт к ухудшению другого или улучшение их обоих за счёт ухудшения для третьих субъектов. Обмен — это родное дитя частной собственности.

Частная собственность и обмен — это формы производственных отношений между людьми. Частные отношения собственности — более обширное явление, а обмен — его естественное проявление. Если есть частная собственность, значит, в той или иной мере будет проявляться и обмен.

Десятки тысяч лет отношения частной собственности в основном существовали в виде рабства, затем тысячи лет в виде крепостничества. И там и там с незначительной долей обмена, тем более денежного. В те времена деньги были признаком наёмничества и проституции.

Последние сотни лет частная собственность проявляется в виде обмена, причём денежного, прежде всего между предпринимателями и наёмными работниками. У одних в собственности средства производства, у вторых — рабочая сила. И здесь людоедская сущность частной собственности была прикрыта фиговым листком гражданского общества.

Оказалось, что в экономике нет ничего более запутывающего обычного человека, чем рассмотрение обмена через научную абстракцию «простого товарного производства», когда деньги представляют в розовом свете как товар, который способен обмениваться на любые другие товары. Ведь согласно этой абстракции обмен одних вещей на другие происходит в соответствии с затратами средне необходимого общественного труда, то есть пропорционально усреднённым усилиям или затратам на производство, а значит, и деньги лишь выражают пропорции одних вещей в других. Именно такое восприятие денег и является наиболее грубо ошибочным. Большинство интересующихся не удосуживаются разобраться в том, как деньги — «овеществлённый во всеобщей эквивалентной форме общественный труд» — превращаются в средство эксплуатации, угнетения, развязывания войн и духовного закабаления человека.

Итак, стоимостью называют возникающую при обмене пропорцию одних вещей в других. Отношения обмена и отношения стоимости — это синонимы. Частные отношения собственности и закономерно вытекающий из них обмен можно правильно понять через следующие более общие категории.

Всё во вселенной движется и, следовательно, изменяется. Это движение можно условно разделить как бы по вектору направленности на отталкивание и притягивание. Фундаментально человеческое общество строится на принципе притягивания, так как каждый отдельный человек есть лишь проявление общества. Общество — это целостный организм, а люди есть лишь воплощение (не части!) этого организма, поэтому в основе своей люди притягиваются друг к другу. Общество — это настолько устойчивая связь между людьми, что без неё нет вообще отдельного человека.

Между тем все люди — абсолютно уникальные проявления общества, этим они противоположны друг другу, и это порождает их отталкивание внутри общества, порождает различные противоречия между ними. Так вот, частные отношения собственности — это максимальная абсолютизация принципа отталкивания людей, их обособление друг от друга прежде всего через узурпацию одними средств жизни других. Частный собственник относится ко всем другим людям как изолированный животный организм, он стремится жить только для себя за счёт общества, отрицает факт того, что общество объективно является средой, породившей его и дающей ему условия жизни. Причиной появления частных отношений собственности является раздутый инстинкт самосохранения индивида, животные атавизмы в психике.

Однако общественное производство невозможно вне общества, поэтому объективная необходимость коллективного труда (притягивание) реализуется на основе частной собственности (отталкивания) и возникают такие уродливые социальные формы, как рабство, крепостничество и наёмный труд. То есть вместо того, чтобы жить и трудиться всем коллективом, приумножая потенциал общества, люди разбиваются на классы и меньшинство начинает жить за счёт большинства.

Важным фактором в становлении частных отношений собственности является разделение труда, в частности выделение умственного, управленческого труда. Однако само по себе разделение труда не приводит к частной собственности, оно лишь ускоряет и углубляет это противопоставление людей.

Обмен — это тоже своего рода реализация притягивания людей, обмен создаёт связи между ними, разрушенные частной собственностью. Обмен — это специфическое движение вещей и услуг в условиях частных отношений собственности. Легко заметить, что обмен не может возникнуть в среде адекватных, мыслящих людей. Когда обмен используется в семье, среди друзей или товарищей, он всегда омрачает отношения.

Возникает вопрос: как формируются обменные пропорции вещей, когда участники обмена противопоставлены друг другу в качестве собственников. Если смоделировать простую обменную операцию, то её участники будут стараться произвести обмен с частной выгодой для себя, то есть дать меньше, а получить больше. В основе их оценки ценности обмениваемого могут лежать только усреднённые трудозатраты на производство, так как абсолютное большинство того, что обменивается, создано руками человека. Стихийно возникающие пропорции вещей при обмене научно описываются законом стоимости.

Однако в реальной жизни нет одинаковых вещей, нет одинаковых людей, нет одинакового труда и нет никаких «сгустков» средне необходимого общественного труда — это лишь научная абстракция, вскрывающая экономический механизм функционирования обмена. Поэтому при каждом обмене всегда одна из сторон оказывается в объективно более выгодном положении, накапливая в своих руках погрешности и излишки.

Пока обмен происходит в натуральной форме, эти излишки не играют существенной роли, однако совсем по-другому дело обстоит, если в качестве средства обмена используются деньги, которые способны складываться в сокровища. Накопленные в форме сокровищ деньги в частных руках затем обращаются на узурпацию средств и орудий производства, превращаясь в средство эксплуатации, то есть в капитал. Так денежная форма доводит свойственную обмену в целом неэквивалентность до предельного максимума накопления денег в руках узкой группы олигархов.

Частная собственность, обмен и деньги — это предельно примитивные, полуживотные отношения, которые превращают любого человека с бесконечно богатым внутренним миром в обезличенного конкурента. Они сводят всё многообразие социальной жизни к борьбе «хищников» за «кормовую базу». На том и держится капитализм.

Иными словами, деньги — это форма производственного отношения между людьми, особый тип меновой стоимости, сущность которого состоит в превращении случайных, хаотичных ошибок при стоимостной оценке товаров в систематические, односторонние и постоянно растущие, что усугубляет диктат крупных частных собственников, то есть олигархии.

Все деньги мира находятся в частных руках олигархии и даже крупные государственные бюджеты являются лишь перевалочными пунктами в движении между карманами олигархов. Деньги же для большинства населения планеты — это заработная плата, то есть такая их величина, при которой их главная функция — накапливаться в сокровища — реализоваться не может в принципе. И это проявление не только злого умысла олигархии, но и фундаментального свойства денег односторонне накапливаться в руках крупных частных собственников.

Таким образом, на данном историческом этапе развития цивилизации деньги являются наиболее существенным фактором несвободы человека, диктатуры невежества и крайнего эгоизма. То есть то, что деньги открывают человеку доступ к средствам жизни, является наиболее масштабным обманом капитализма, потому что в действительности они отчуждают народные массы от общественных богатств, ими же и созданных.

Денежное туннельное мышление, обслуживающее капиталистическое рабство, искажает психику человека, подменяет чувства свободы, радости и счастья наркотическим дурманом денежной собственности.

Становление и воплощение сущностных сил человека являются действительным источником его свободы, радости и счастья. Только беззаветное и бескорыстное служение обществу способно сделать человека свободным, радостным и счастливым. Эти процессы пробиваются через примитив товарно-денежных отношений и при капитализме, так как являются более глубинными проявлениями социальной природы человека. Однако частная собственность и деньги купируют естественное развитие человеческой личности.

С научной точки зрения свобода — это познание объективной необходимости и соответствующая ей деятельность по преобразованию природы и общества. «Свобода» же потребления из стихийно возникающих желаний и хотелок — это иллюзия, возникшая на фоне хронической нищеты и недопотребления народных масс.

Однако всё сказанное выше не следует трактовать как призыв уйти в лес или жить в бочке на берегу моря, сбежав от денег. Объективная реальность капитализма такова, что без денег сегодня нельзя ни питаться, ни находиться в тепле, ни передвигаться, ни жить вообще. Важно не уничтожить деньги в своей жизни здесь и сейчас одномоментно, а, во-первых, понять научное содержание этих общественных отношений, во-вторых, вести внутреннюю работу над собой, чтобы не становиться рабом «денежной морали», в-третьих, встать на путь систематической борьбы за переустройство общества на безденежной основе, то есть на путь борьбы за коммунизм.

Жизнь каждого человека бесконечно многообразна, а обстоятельства, в которых он находится, всегда уникальны. Нужно научиться находить баланс «соблюдения правил» диктатуры денег, чтобы жить и иметь все возможности посвятить себя борьбе за коммунизм. У революционеров прошлого обстоятельства зачастую были куда суровее, чем у нас, поэтому стыдно жаловаться и скулить перед памятью великих.

А. Редин
20/09/2021