№ 5/11, VII.2017

---

Есть такой молодой левый автор Дмитрий Громов, который публикуется в троцкистской LeninCrew и полутроцкистской ГК. Известен Дмитрий, главным образом, тем, что был мобилизован оппонировать Подгузову по фашизму. Его сольная статья «Диаматические заблуждения о фашизме» является типичным образцом критики «Прорыва», иными словами, она мучительно бессодержательна, наполнена нелепыми передёргиваниями и истеричным несогласием с Подгузовым.

Недавно Дмитрий решил совершить очередной «переворот в науке», но на этот раз в тактике коммунистического движения. Хотелось бы дать Дмитрию совет: больше не торопиться браться за перо, потому что уровень освоения марксизма у него ещё очень скромный, а нынешние наставники — известные путаники.

Дмитрий в свои 23 года прошёл, как он думает, очень полезный для коммуниста путь — поработал на четырёх заводах. Ничего, конечно, зазорного в этом нет, но проблема в том, что он взялся выправить плачевное положение коммунистического движения, руководствуясь своим, как он полагает, весьма обширным и чрезвычайно ценным опытом. Дмитрий посчитал, что он, так сказать, в натуральном виде соединил рабочее движение и научный социализм и поэтому получил эксклюзивное право расставить точки над «ё».

Сначала, обобщив свои трудовые будни и наблюдения, Дмитрий безапелляционно, не дрогнувшей рукой умелого хирурга, поставил диагноз —

«Скажу сразу, что в том виде, в каком марксизм существует сегодня в интернете, на заводах в массовом масштабе ему не быть».

Можно считать, что это утверждение и есть отправная точка того переворота, которым нас всех планировал «огорошить» Дмитрий. Из высказанного положения, между прочим, следует то, что, во-первых, марксизм существует в интернете, во-вторых, марксизм существует где-то вне интернета, в-третьих, задачей существования марксизма является присутствие на заводах в массовом масштабе. Соображения эти вполне могут послужить предметом обсуждения в среде актива LC и ГК, но по какому праву они заявляются как бесспорные — совершенно не ясно.

Если подвести под утверждение Дмитрия более развёрнутую аргументацию, то ясно наблюдается известный хвостизм и экономизм. Да и сам Дмитрий сделал оговорку в своей заметке:

«Эту работу можно было бы заклеймить „экономизмом“, если бы не одно но».

Что же это за «но», Дмитрий?

«На сегодняшний момент рабочий класс дезориентирован, раздроблен и не осознает свои классовые интересы. Для формирования классового сознания, безусловно, необходима политическая повестка в рабочей среде, но она может взойти только на почве экономической борьбы».

То есть «но» — это возможность ведения политической пропаганды исключительно на почве экономической борьбы? Ничего себе «но»! И слово-то какое ботаническое подобрал Дмитрий: «взойти». Взойти, Дмитрий, можно на Голгофу, а политическая пропаганда в рабочее движение должна быть привнесена не кем-то, а грамотными марксистами.

У Дмитрия такое «но», что это даже не просто не «но», а наоборот, и есть самый рафинированный экономизм.

Битва марксистов против экономизма в нашем движении началась не вчера и даже не позавчера. Поэтому интересно, изучал ли Дмитрий что-нибудь по вопросу сущности экономической борьбы пролетариата, кроме своей трудовой книжки? Если было дело, то почему же он как добросовестный писатель не выразил свою позицию, не разгромил оппонентов по этому вопросу? Ведь он вышел на публику и во всеуслышание повторил самые пошлые хвосты экономизма, припудрив их занимательным рассказом о своих заводских наблюдениях. Как это можно назвать, если не идеологической диверсией? Тем более, что, по крайней мере ГК, в левой среде известна именно критикой экономизма.

Итак, Дмитрий исходит из того известного, если не сказать избитого оппортунистического положения, что переход рабочих к экономической борьбе является развитием их сознания. В реальности же, экономическая борьба есть процесс естественный, свойственный пролетариату как классу и капитализму как экономической системе в целом.

То, что Дмитрий называет «экономической борьбой», является открытой формой экономической борьбы. И переход рабочих к активным, боевым формам борьбы вызван конъюнктурой рынка труда, а не гипотетическими потугами Дмитрия. Пролетарий, которой считает, что ему выгодно бастовать, бастует. Пролетарий, который считает, что ему не выгодно бастовать, не бастует, а иногда и впадает в лизоблюдство. Об этом говорит вся историческая практика капитализма. Дмитрий же вышвыривает её за борт своих теоретических конструкций и воображает мёртвые схемы. Он утверждает, что марксизм может «взойти» только на ниве экономической борьбы. Эта концепция является продуктом политического невежества и вызвана простыми фактами: 1) успех большевизма происходил на фоне открытых форм экономической борьбы, 2) сегодня рабочие не становятся марксистами, 3) сегодня рабочие не бастуют. Из этих трёх неоспоримых фактов оппортунисты вроде Дмитрия, словно по законам арифметики, выводят свои выводы. Большего им и не надо.

Дмитрий очень кратко изложил «свою» теорию. Но известно, что в ходе защиты экономизма обязательно возникает аргумент о том, что экономическая борьба — это школа навыков коллективных действий рабочих и, следовательно, «коммунистична» или как минимум предпочтительна для коммунистов. Дмитрий и все его братья по разуму, коих в левом движении сотни, не могут понять, что забастовочные навыки — это специфические навыки по выбиванию зарплаты. Экономическая борьба порождает самые примитивные формы организации, принципиально непригодные для организации революционного взятия власти.

Более того, экономистские формы организации рабочих мешают становлению действительно необходимой политической организации рабочего класса — Партии. Дмитрий не понимает диаматики, поэтому ему неведомо, что все организации рабочих, которые возникли на почве экономической борьбы, проводят буржуазное влияние в рабочем классе. То есть антикоммунистическое.

Суть, которую не хочет уловить Дмитрий и его многочисленные коммунистические клоны, состоит в том, что экономическая борьба, закрытая, открытая, боевая, мирная, зависимая, независимая, короче, всякая, есть стихийный и только стихийный общественный процесс. Можно сказать, что экономическая борьба осуществляется пролетариатом перманентно и абсолютно независимо от коммунизма.

Отсюда следует действительно марксистское положение о том, что наша задача — привнести в рабочее движение сознательность. Но это не значит, как думает Дмитрий, что коммунисты должны углублять и наращивать темпы экономической борьбы или подчинять Партию движению пролетариата. Наоборот, коммунистическое влияние в пролетарском движении противоположно экономической борьбе и выражается в политической организации рабочего класса, как раз в преодолении экономизма. Пролетариат только тогда становится рабочим классом, когда осуществляет борьбу за власть. А главное средство этой борьбы, её штаб и мозг одновременно — Партия.

Формой коммунистического влияния в пролетарской экономической борьбе может быть только полный отказ от экономической борьбы в пользу борьбы политической. Когда большевики объявляли всеобщую стачку, это был не акт экономической борьбы, как это, я уверен, воспринимает Дмитрий. Когда большевики руководили стихией экономической борьбы пролетариата, задачей этого руководства было не завоевание экономических требований пролетариата, а политические удары по буржуазии.

Поэтому поддержка коммунистами некоммунистического движения пролетариата условна, постольку-поскольку это даёт преимущества для реализации действительных целей Коммунистической Революции. Мы должны использовать забастовку для пропаганды коммунистических идей, для партийной вербовки, а не для того, чтобы подстроить нашу деятельность под экономическую борьбу. Если Партия будет иметь соответствующий научный авторитет в пролетарской среде, то сможет осуществлять руководство рабочим движением.

Поверьте мне на слово, Дмитрию и его единомышленникам не даёт покоя мысль о необходимости руководства именно экономической борьбой пролетариата. Желание, конечно, похвальное, но в данном случае мешающее трезвой оценке ситуации. Проблема в том, что они хотят завоевать авторитет руководителей в пролетарской среде, приспособив свою деятельность под сиюминутные требования этой стихии и, самое главное, «заточив» марксизм под неё. Дмитрий не знает, что у экономической борьбы пролетариата отсутствуют стратегические цели по самой её природе.

Дмитрий, со свойственным ему благодушием, призывает нас в своей работе, во-первых,

«отталкиваться от того, чем живут современные пролетарии».

Во-вторых,

«изучать не только по книжкам и статьям, а из реальной жизни и от реальных людей условия жизни российского рабочего класса, каждый частный момент его повседневности; то, что волнует его сегодня. И предлагать решение, опять же, не общей абстрактной фразой „…поэтому борись за коммунизм“, а предлагать конкретное решение проблемы в рамках сегодняшнего дня».

Всё это — продукт вопиющей политической близорукости Дмитрия и ему подобных. Наивный алтайский юноша считает, что пролетариату, чтобы стать революционным субъектом или сделать шаг к этому, необходимо на пальцах рассказать и показать, что он «оказывается» эксплуатируется капиталистами. Удивительно, что Дмитрий, сменивший четыре завода и ставший, с его слов, «своим» в пролетарских коллективах, так и не понял, что рабочие — это не школьники младших классов и не умственно отсталые. Они прекрасно понимают в каком обществе живут.

Дмитрий громит левое движение:

«Они совсем не знают, чем живут рабочие, что их волнует и о чём они вообще говорят».

Он не первый высказывает эту «оригинальную» критику. Но ни Дмитрий, ни легион «экономистов», которые носились задолго до того, как Дмитрий с гордостью заполучил первую запись в трудовой книжке, с этим положением, никогда не раскрывают эту тайну Полишинеля: что же волнует рабочих, о чём они вообще говорят? Ведь Дмитрий точно должен знать разгадку этой тайны, но почему-то не хочет нас в неё посвящать. Он предпочитает поучать с высоты своих знаний. Говорит:

«нужно использовать тот язык, на котором говорят рабочие».

Наш читатель, наверное, сейчас широко улыбнулся. Поэтому что кроме как с улыбкой все эти старые, дряхлые словечки воспринимать невозможно.

Эта экономистская чепуха рождена не только невежественной тенденцией встать в хвост пролетарскому движению, позаигрывать с рабочими, но и политическим инфантилизмом, незнакомством с марксистской теорией революции.

«Экономисты» выставляют дело так, будто бастующие рабочие априори более восприимчивы к коммунистической пропаганде. Это глубоко ошибочное мнение, следующее из непонимания сущности пролетариата как класса. Эффективность пропаганды определяется, в первую очередь, её научным качеством, во вторую — массовостью и в третью — внешними обстоятельствами, такими, например, как предрасположенность бастующих к революции. Автоматизма в этом никакого нет, что многократно подтверждала историческая практика.

Из всего сказанного выше следует, что коммунисты должны провоцировать забастовки исключительно в качестве тактического революционного хода, прибегать к забастовкам как к мере расшатывания экономической власти буржуазного государства при нарастании рабочего движения и складывании революционной ситуации. И если рабочий класс субъективно не готов к взятию власти, то призывы к экономической борьбе ради экономической борьбы — это дискредитация коммунизма.

Дмитрию представляется так, что он, учредив своего рода «Стачечный курьер», будет усердно обличать капитализм и положение рабочих, писать о повседневных нуждах и мыслях пролетариев и таким образом рано или поздно поднимет пролетариат на забастовку. Инициировав и возглавив забастовочное движение, Дмитрий надеется перековать рабочих в коммунистов. Но как? Вроде бы привнесением в их среду марксистских истин. Но почему марксистские истины без забастовки в рабочей среде не пользуются почётом, а в пылу забастовок на них вдруг появится спрос? Дмитрий нам ничего толком не разъяснил, написал статью на коленке и теперь приходится гадать. Но так или иначе, может быть два варианта. Либо забастовка каким-то образом предрасполагает к усвоению научных истин, либо Дмитрий собирается их «привить», или, как он сам пишет, «заразить марксизмом» рабочих с высоты своего стачкомовского авторитета. Ну, мол, раз Дмитрий повёл нас в бой за экономические интересы — так должны рассуждать рабочие по мнению «экономистов», — то мы за ним хоть на край света.

Это и есть политический инфантилизм.

Вытеснение из сознания заблуждений научными истинами — это сложный процесс. Поставить его на поток — значит наладить поистине большевистскую пропаганду. Дмитрий и его шайка из LC пока что не могут наладить ни достаточную периодичность своего собственного троцкистского сайтика, ни тем более должный уровень научного качества статей. Но хотят пойти посильным путём — поднять промышленный пролетариат на забастовку! Если Дмитрий не сознательный провокатор, то остаётся посочувствовать его умственным и деловым качествам.

Копирование опыта большевиков начала XX века означает непонимание ни ситуации, ни диаматики революционной борьбы. Причём «экономисты» обычно воспевают из большевистского опыта самые кустарные формы, с которыми Ленин впоследствии боролся. «Прорыв» творчески осмыслил и опыт кружковой работы большевиков, и революционную теорию применительно к настоящему моменту, и дал достойный отпор хвостизму. Но Дмитрию это не важно, он хочет издавать «Стачечный курьер», потому что работал аж на четырёх заводах!

Хотя ведь Дмитрий публиковался в «Прорыве», но вместо того, чтобы учиться у редакции как работать, учиться у редакции марксизму, он поспешно решил заделаться сначала великим критиком, а сейчас и наставником левого движения.

Сущность нашей позиции заключается в том, что марксизм не требует никакого упрощения и тем более приспособления к повседневным думам пролетариата. Наоборот, нужно стремиться «приспособить» пролетариат оперировать научными диаматическими понятиями. С современным пролетарием необходимо разговаривать на высоком уровне научной теории, не прибегая к пиару и не уступая оппортунизму упростительства. Как было сказано выше, марксисты в среде промышленных рабочих должны вербовать кадры, а не заниматься пролетарским бытоописанием.

Влияние коммунизма в пролетарских массах происходит вовсе не таким образом, как это представляет Дмитрий. Во-первых, чтобы влияние обладало необходимой устойчивостью, оно может быть только партийным. То есть нужна Партия как штаб рабочего класса. Во-вторых, Партия должна быть действительным мозгом, а не абы чем. Только необходимого качества. Конкретно-исторические условия жизни выдвигают требование к качеству Партии, а Дмитрий их игнорирует и призывает вести не коммунистическую пропаганду, а синдикалистскую. В-третьих, Партия должна быть связана с классом сетью агентов влияния, то есть сторонников-пропагандистов. В-четвёртых, соответственно, влияние Партии проводится посредством печатного слова и пропагандистско-агитаторской работы сети её агентов.

Историческая практика показала, что достаточно одного-двух крепких большевиков, чтобы в нужную минуту целый завод или вся дивизия активно поддержали революцию.

Стало быть, нужно выстроить подвижную и пластичную вертикаль связи Партии с массами. Именно вокруг Партии и посредством пропаганды пролетариат объединяется в рабочий класс. Не нужно сменять четыре завода, чтобы понять, что в настоящее время перед нами стоит задача создания Партии Научного Централизма. Вместе с решением этой исторической задачи мы нарабатываем соответствующую сеть сторонников, в том числе в среде промышленного пролетариата.

Что мы конкретно предлагаем делать вместо учреждения «Стачечного курьера» Дмитрия? На этот вопрос, собственно, уже дан практический ответ — развивать наш боевой журнал, укреплять и лелеять нашу газету, самообразовываться, вербовать сторонников посредством пропаганды марксизма. Только одержав безоговорочные победы на теоретическом фронте классовой борьбы, можно воспитать марксистов приемлемого уровня.

Что можно сказать о тех промышленных рабочих, которые сегодня являются потенциально нашей аудиторией? Во-первых, самое главное и единственное обязательное условие — это должны быть рабочие, которые хотят читать, учиться, обсуждать самые разнообразные вопросы на высоком теоретическом уровне. Во-вторых, это рабочие, у которых есть достаточно свободного времени, чтобы иметь возможность ежедневно несколько часов посвящать коммунизму. В-третьих, это рабочие с относительно высоким заработком, чтобы не быть придавленным нуждой и иметь возможность финансировать свою Партию.

Персонажи вроде Дмитрия занимаются «революционным» прожекторством из умственной лени и ложного тщеславия. Закатать рукава и кропотливо ежедневно работать над собой, писать статьи в газету и журнал, несмотря на бытовые неурядицы и усталость — это посильный практически для всех, в том числе и для Дмитрия, труд, но очень неблагодарный и черновой. Этот труд не сулит того блеска, с которым Дмитрий одной статейкой решил разделаться со всеми вопросами одним махом. Стряпать «оригинальные» идеи и раздавать советы, как пленить рабочий класс — намного интереснее. Поэтому неудивительно, что Дмитрий в своей статье отзывается о пропаганде марксизма, как о «механическом пересказе трудов столетней давности». Дмитрий за свою литературную карьеру не написал ничего содержательного, уровня хотя бы среднего марксистского реферата. Вместо того, чтобы карабкаться по каменистым тропам, он решил с ветерком съехать вниз и заделался «экономистом». Что ж, мы теперь имеем наглядный факт — чтобы стать оппортунистом, нужно всего лишь поработать на четырёх заводах. А больше ничего и не нужно.

Наши оппоненты, мечтающие поднимать пролетариат на борьбу, не понимают той непреложной истины, что персонально от них зависит, как скоро произойдёт Коммунистическая Революция, а именно от того, насколько самоотверженно они будут работать над собой в деле добросовестного изучения марксизма. С досадой приходится констатировать, что пока они работают только над реанимацией экономизма, анархизма и троцкизма.

А. Редин, А. Боровых
28/07/2017