№ 1/7 I — III.2017

Навальный публикует расследования, которые в той или иной степени доказывают, что высшие чиновники РФ используют своё властное положение в корыстных целях. В целом данный тезис бесспорен и не требует отдельных конкретных доказательств в связи с тем, что в рыночном обществе всякое высокое формальное положение неминуемо приводит к благоприобретению. Вопрос лишь в том, какие имеются реальные возможности у должностного лица. Тем более, что высокая концентрация власти, которая уже давно свойственна современному буржуазному государству, на практике означает частичное обращение полицейских и иных функций государства в пользу прослойки высших чиновников. Таким образом, пользование своим господствующим положением — в порядке вещей при капитализме. Коррупция — это всего лишь формально-юридическая черта, до которой — пользование законно, а за которой — пользование незаконно. Следовательно, сущностной причиной коррупции являются господство товарно-денежных отношений, а за «уровень» коррупции отвечает мощность влияния распорядительных функций власти и государства.

Есть также один немаловажный аспект: коррупция коррупции рознь. Одно дело, когда речь идет о высших чиновниках государства (Путин, Медведев, Сечин, Миллер), другое дело, когда речь идет о чиновниках региональной или муниципальной власти, и третье дело, когда речь идет о мелком или мельчайшем чинодрале, гаишнике, завуче или враче. Формально — и то, и другое, и третье — коррупция, но по существу — это разные явления, хоть и в известной степени «однокоренные».

Можно ли представить капитализм без коррупции? Теоретически такое представить можно, но на практике такое даже близко не наблюдается. Если подойти к коррупции как к явлению общественному, то придётся признать, что коррупция является, в первую очередь, товарно-денежным инструментом влияния различных классов и групп на общественные отношения. Если подойти к коррупции с точки зрения коррупции высших чиновников государства, то видно, что в данном случае коррупция выполняет ряд важных классовых функций буржуазии. Во-первых, такого рода коррупция является платежным средством команде менеджеров, своеобразной реальной зарплатой распорядителей-администраторов империалистического государства. Если бы команда Путина не могла бы обогащаться за счёт государственного бюджета, то она могла бы поставить вопрос о массовом переделе собственности в свою пользу, о «справедливости» приватизации 90-х и т.д. Во-вторых, такого рода коррупция, таким образом, выполняет парадоксальную на первый взгляд функцию — функцию контроля за высшими чиновниками или функцию компромата на них со стороны олигархии. Не забывайте, что олигархи контролируют все нетелевизионные СМИ и во многом способны организовать государственный переворот в случае, если политика Путина пойдет в разрез с их интересами. Ясно, что имея под руками факты коррупции высших чиновников сместить их с помощью болотного майдана будет в разы проще.

Специфика взаимоотношения между группой высших чиновников Путина и олигархами заключается в том, что во второй половине нулевых Путин сумел сконцентрировать в собственности государства существенные капиталы (до 45% экономики), таким способом консолидируя в своих руках экономическую власть. Это, в числе прочего, позволило ему усиливать распорядительные и полицейские функции власти и превратить государство в империалистическое, относительно независимое от США и ЕС. После завершения основных мероприятий данной трансформации Путин, естественно, начал «прикарманивать» государственные капиталы и распределять их между своими доверенными лицами. Команда высших чиновников и их приближенные быстро сама превратилась в олигархов и стала представлять собой отдельный и наиболее влиятельный отряд монополистической буржуазии. Поэтому опубликованное на днях «баловство» Медведева с замками, дворцами и винодельнями собственно коррупцией-то назвать можно только лишь условно. Скорее дело обстоит так, что Путин для усиления власти и наведения буржуазного порядка с 2000 по 2008 провел латентную национализацию и экспроприацию части капиталов. После построения «вертикали», усиления государства, он постепенно приватизирует собственность себе и своим друзьям. Поскольку Медведев, судя по некоторым наглядным признакам, во-первых, человек глупый, во-вторых, не допущен к реальным «деньгам», постольку ему на «карманные расходы» выдали несколько десятков миллиардов рублей. Естественно, что в силу признака № 1, он не смог грамотно скрыть свои расходы и поэтому «попался» сначала «Собеседнику», а потом и Навальному.

Следует также отметить, что вместе с усилением власти Путина и с превращением высших чиновников государства в отдельный, самый могущественный отряд монополистической олигархии, «старые» олигархи ельцинской приватизации, которые по своей психологии, по своей политической физиономии всегда были ориентированы на олигархов США, в известной степени стали заинтересованы в ограничении власти «путинских». Впрочем, сам Путин, как известно, был поставлен этими же «старыми» олигархами. Однако, он, в том числе за счет благоприятной конъюнктуры, сумел не только обрести практически полную независимость от старой либеральной «партии», но и сколотил вокруг себя новую элиту «под соусом» буржуазного патриотизма. Все крупные столкновения со «старыми» олигархами закончились победами команды Путина. Березовский, который, по некоторым сведениям, участвовал в выдвижении Путина, Гусинский, Ходорковский, Евтушенков, Абрамович и др. — все они тем или иным способом были экспроприированы и биты Путиным и его командой. В первую очередь за счет полицейских функций государства.

При Путине стремительно возвысились «новые» олигархи, как правило его доверенные лица и друзья. Их становление во многом происходило за счёт государственного заказа и госкорпораций. Но, начиная с 2008 года, Путин активно приватизирует госсобственность в частные руки тех же самых лиц. Сегодня доля госсобственности в экономике уже ниже, чем в 2000 году.

Можно ли считать путинскую власть воровской? Такое определение будет скорее некорректно, так как не ясно, как бы выглядела «честная» власть на месте Путина. Путин по отношению к Ельцину, кроме того что он более сильный и более вменяемый буржуазный президент, олицетворяет более высокую стадию развития российского капитализма. Пути и способы превращения России из полуколонии в империалистическую державу были предопределены условиями первоначального «накопления». Без победы возвышающегося отряда монополистической буржуазии за счет усиления распорядительных и полицейских функций государственной власти над большинством внутренних конкурентов при относительном «утихомиривании» пролетариата, никакой российский империализм был бы невозможен. То есть, если считать возвышение путинских олигархов и путинских менеджеров просто коррупцией, а не объективным процессом классовой борьбы, развития класса буржуазии и буржуазной государственности, то можно впасть в беспросветный юридический формализм.

Навальному не нравится, что Усманов подарил Медведеву дворец. То есть, если бы Усманов сам пользовался дворцом, то это не вызывало бы критики? Или, быть может, проблема в том, что Медведев получил дворец за какие-то услуги? Эти лица и их интересы так тесно переплетены между собой, что, конечно, такого исключать нельзя. Однако дворец стоил Усманову 5 млрд рублей, а готовый мандат депутата Госдумы стоит примерно 200-300 млн рублей. На эти деньги можно купить 15 депутатов, то есть 3,3% парламента и не одномоментно, а на пять лет. Понятно, что не всё так однозначно и просто, но суть в том, что Усманов договаривается с властью полюбовно и иногда выполняет те просьбы, которые к нему поступают. Тоже из дружелюбных побуждений. Все эти олигархи и высшие чиновники сидят в одной лодке, и все живут за счёт трудящихся. Так есть ли принципиальная разница, у кого в собственности или в пользовании дворцы олигарха Усманова, которые по своей сути являются продуктом эксплуатации пролетариата и ограбления народа?

Либералы, как известно, твердят о том, что на «цивилизованном» Западе такой коррупции нет. И эти рассуждения также проистекают из чисто формалистического подхода. Действительно, администраторы-распорядители, которые занимают высшие государственные должности в США и в ведущих странах Европы, значительно отличаются от своих «коллег» в странах с менее развитыми институтами буржуазного государства. В США и Европе высшие чиновники являются «чистокровными» менеджерами и политиками-однодневками, по сути функционерами и шоуменами, которые оплачиваются крупнейшими корпорациями и магнатскими кланами. Эти люди только внешне отправляют функции государства, реальная же власть находится у миллиардеров за их спинами. Политики и высшие чиновники являются по-демократически сменяемыми, но их реальные хозяева — олигархи — уже сотню лет несменяемы и всецело определяют политику своих государств. Причем лоббизм официально узаконен, коррупцией не считается и как будто с ней никак не соотносится. Обама отслужил американским олигархам и неизвестно, получил ли тайно дворец, однако совершенно точно получил контракт ценой в $60 млн на издание книги. Такого же рода посильную «помощь» американские олигархи оказывают всем политикам. Например, Билл Клинтон читал лекции по $1 млн за штуку и т. д.

В так называемых развивающихся буржуазных странах высшие должности занимают лидеры и выдвиженцы господствующего класса или лица, тесно примыкающие к отдельным наиболее влиятельным отрядам господствующего класса. Поэтому ясно, что их власть сопряжена с коррупцией. Но означает ли это, что власть без коррупции, то есть власть-ширма, лучше, чем власть коррупционная? По сути получается одно и тоже, с той лишь разницей, какой персональный состав будет у приживальщиков рабочего класса и на каких формально-юридических основаниях.

Некоторые также полагают, что вопрос о коррумпированности высших государственных чиновников связан с вопросом об эффективности расходования государственного бюджета. Совершенно поверхностные рассуждения такого рода выглядят следующим образом. Раз существует откат, значит конечная цена всякой госзакупки завышена на величину отката. Следовательно, если исключить из цепочки ценоформирования величину отката, то эффективность государственного бюджета повыситься. Данный довод базируется не на марксистском понимании цены, а на обывательском восприятии экономики. Дело в том, что монопольная цена, по которой в основном происходят крупнейшие государственные закупки, является продуктом концентрации капитала, монополизации производства. Грубо говоря, величина отката в конечной цене госзакупки может являться либо взяткой чиновникам, либо прибылью олигарха. Но точно не экономией бюджета.

Что касается коррупции региональных или муниципальных чиновников, то в этом вопросе дело обстоит следующим образом. Региональные и муниципальные чиновники кровно связаны с немонополистической региональной буржуазией, которая активно коррумпирует власть на местах в интересах своей конкурентной борьбы. Поэтому федеральная власть Путина активно и небезуспешно борется с такой коррупцией. Особенно активно разгром местных буржуазных элит развернулся вместе с финансово-экономическим кризисом, так как стал частью традиционной «кризисной» экспроприации средней и мелкой буржуазии. И этот разгром региональных чиновников и немонополистической буржуазии будет только нарастать. Посредством девальвации путинским правительством по-сути была проведена экспроприация всех «рублевых», то есть мелких и средних, предпринимателей, а в месте с ними — и всего российского народа. Это был экономический удар по немонополистической буржуазии. А политический удар — это как раз разоблачение чиновничьей коррупции на уровне руководства республик, краёв, областей и городов. И этот процесс весьма прогрессивный, так как консолидирует капитал и создаёт массу недовольных мелких лавочников, разрушает их иллюзии пригреться при нынешней власти.

Ясно также и то, что мелкая и мельчайшая коррупция выглядит более экономически выгодным вариантом для пролетариата, чем тотальный правоохранительный контроль за госслужищами и завышенные зарплаты бюрократам. Те западные страны, в которых по статистике мелкая и мельчайшая коррупция не играет существенной роли, поголовно отличаются тем, что даже самый микроскопический госслужащий в них оплачивается значительно выше, чем пролетарий. Таким образом, налицо разные способы организации власти на местах, которые вытекают из условий формирования буржуазной государственности и других менее значимых конкретно-исторических особенностей. Однако в целом, мелкое взяткодательство выглядит для пролетариата более экономически выгодным, чем лоск буржуазного порядка. Здесь хорошим примером может служить взятка гаишнику у нас и штрафы в некоторых европейских странах. Во Франции может так случиться, что один автодорожный штраф пустит по миру всю вашу семью. Притом, что богатым такое положение вещей со штрафами, по понятным причинам, не слишком-то докучает. Поэтому буржуазные прихлебатели так рвут глотки о том, что штрафной, налоговой и полицейской репрессией необходимо наводить порядок в тех областях, где жизнь сводит их с «обычными людьми».

Стало быть, разоблачение коррупции для буржуазной политической борьбы — вещь обыденная и естественная. А вот объяснения природы коррупции, разъяснения разницы между разными видами коррупции и научную перспективу полного искоренения коррупции вы в предвыборных проспектах, статейках и видеороликах Навального не найдёте.

О. Шипицына
06/03/2017