Предисловие СП
Дискуссии в левой среде выявили ошибки в понимании роли армии в революционном процессе. Однако общим, пожалуй, является явное преувеличение роли армии в революции, причем как в одну, так и в другую сторону. Совершенно определенно левыми считается, что армия в условиях революционной ситуации сохранит себя как организованная сила, и либо будет подавлять революцию (если останется лояльной буржуазии), либо будет, наоборот, основной вооруженной силой революции (если перейдет на сторону восстания). Из чего совершенно логично у них вытекает, что
i) основной работой по организации вооруженного восстания является работа в армии,
ii) всеобщее вооружение народа либо бессмысленно (в первом случае), либо бесполезно (во втором) и
iii) революционеру необходимо служить в армии при первой же возможности.
Такая постановка вопроса далеко не нова. В 1917 году в Советах вопрос ставился точно так же теоретически, когда развитие революции поставило перед Советами (где были не только большевики, но и меньшевики и эсеры) практическую задачу создания Красной Гвардии. В Москве, где позиции большевиков в Советах были гораздо слабее, чем в Петрограде, разногласия между меньшевиками с эсерами и большевиками проявлялись четче. Решение о создании в Москве Красной Гвардии по образцу питерской, созданной ранее, принималось на II областном съезде Советов, проходившем 2 октября 1917 г., где по этому вопросу схлестнулись две противоположных точки зрения и на вопрос о развитии вооруженного восстания, и на роль армии в нем, и на формы организации революционных вооруженных сил.
От большевиков докладчиком был Ярославский, от меньшевиков — Рыбальский. Также в протоколе заседания приведены резолюции.
Предлагаем сравнить позицию меньшевиков с позицией левых.
Дневное заседание пленума II областного съезда советов раб. и солд. деп. и 1-го областного съезда крестьян. деп. Московской области 2/Х/ 1917 г.
Доклад о Красной Гвардии тов. Ярославского
4-й год продолжающаяся кровавая бойня, самая подлая и кровавая из всех, какую знал мир, является самым ярким доказательством того, что в капиталистическом обществе армия может быть брошена господствующими верхами в кровавый вихрь вопреки интересам народа. Если цели войны, как и причины ее, вначале были более-менее искусно раскрашены целыми легионами профессоров и политиков, услужающих капиталу, если за ними стали повторять ложь о целях войны и соц.-шовинисты во всех странах, то понадобилось целых три года этого беспримерного чудовищного взаимоистребления народных средств и сил и, может быть, самих народов, чтобы значительная часть народов признала, что война затеяна царем и капиталистами всего мира во вред интересам народа.
В рассуждениях о войне мы часто наталкиваемся на мысль, что эта война закончится всеобщим разоружением. Но не обманывайте себя.
Война эта в таких странах, как Америка, Япония и Китай, да вероятно, и в целом ряде других стран, но только по ослабит сил милитаризма, но усилит его в огромной степени, если только она не закончится мировой социальной революцией. А это усиление милитаризма диктуется господами капиталистами как единственно серьезное средство для поддержания капиталистического строя.
Правда, то обстоятельство, что всеобщая воинская повинность является формой более демократической, чем армия наемная или полунаемная, чем армия средневековая, феодальная и последующих веков,— это обстоятельство все же не вырывает из рук господствующих классов армии орудия поддержки существующего строя. Как все учреждения — правовые, суд, полиция, школа, церковь, конституция, частная собственность на средства и орудия производства, монополия на торговлю, банки, синдикаты и прочее — являются лишь отдельными формами, существующими в нашем обществе, господства особых классов, так и постоянная армия наша является одним из орудий этого господствующего класса, приспособленным для сохранения и защиты их господства. И ни в одной стране постоянная армия сама по себе не обеспечивает народу защиту его прав. Как только народные массы поднимаются, чтобы сбросить нависший над ними гнет капиталистического общества, армия стоит на страже этого общества и обеспечивает ему дальнейшее господство.
Вместе с тем народные массы и революционные организации давно уже убедились, что нельзя произвести в стране сколько-нибудь серьезного политического переворота, если не привлечь на свою сторону армию. Если иногда повстанцы и начинают без армии, то все-таки в расчете, что армия — тот же народ, одетый в солдатскую форму — пойдет за ними и с ними. Последние революции в Китае, Турции, Португалии и у нас в России показали, какую огромную роль играет эта армия, как неустойчиво настроение отдельных ее частей, как целые части этой армии вое еще могут служить орудием в руках контрреволюционеров. Как значительная часть командного состава враждебна не только глубоким соц. изменениям, не только ликвидации помещичьего землевладения и ограничения власти капиталистических кругов, но враждебна радикальной политической ломке. Меньше всего, конечно, может заменить постоянную армию — армия, навербованная из добровольцев, как это было в армии до войны. Такая армия еще более отделена от народа, ее еще легче направить против народа, чем постоянную армию с всеобщей воинской повинностью.
В настоящее время, наша революц. армия является крепким оплотом русской революции. Когда тов, Каменев сказал на демократическом совещаний, что против большевиков в Петрограде были двинуты контрреволюц. полки, это вызвало волну возмущения в зале. Можно, пожалуй, сказать, что в нашей армии нет контрреволюц. полков. Но вспомним только, что Корнилов мог повести против большевиков, a потом и против революции вообще целые полки. Пусть это был обман, но это значит, что войска легко было обмануть теперь, во время революции, почти так же легко, как обманывали их при царе Николае. Некоторые либеральные политики даже довольны, что эту армию можно повести против большевиков. Но, если мы примем в расчет, что революц. движение не падает, а нарастает, что в. стране происходит серьезный сдвиг влево, что за нами, большевиками, стоит не кучка безумцев, а огромная многомиллионная масса народа, что самые крупные Советы рабочих и солдатских депутатов, что ряд городских дум — за большевиков, тогда эта возможность двигать против большевиков полки ставит революцию перед серьезной опасностью, заставляет ее позаботиться о мобилизации всех сил. Если возможны такие приливы революц. движения, то возможны и отливы. Если теперь даже возможно посылать карательные отряды против крестьян для подавления стихийно-возникающих аграрных волнений, где в большинстве случаев правда на стороне крестьян, если можно одни части заставить выступить против других, окружить их пулеметами, расстреливать их из ружей, пулеметов за неповиновение черносотенным контрреволюц. генералам; если еще и теперь, под угрозой репрессий со стороны контрреволюц., возможна выдача «зачинщиков» революционного движения, выборных руководящих полномочных органов в войсковых частях, если возможны аресты целых армейских комитетов, если возможен вывод революц. полков из столиц и других городов и замены более «надежными» с точки зрения контрреволюц., если возможно расформирование и даже расстрел революц. частей нашей в общем революционной армии, если возможно держать в Донецком бассейне и в Кривом Роге казаков для охраны рудников от рабочих,— то надо признать, что далее наша революц. армия сама по себе одна слишком недостаточна для того, чтобы обеспечить устойчивость революции при дальнейшем ее развитии и обострении классовой борьбы.
Современное состояние России можно характеризовать как, состояние развития гражданской войны. Ясное дело, что никакими заклинаниями, никакими призывами нельзя остановить все усиливающееся стачечное движение. Промышленники бессомненно саботируют промышленность, искусственно усиливают тот огромный хозяйственный промышленный развал и распад, вызванный войной, закрывают сотню предприятий, крайне нужных стране, только бы обессилить рабочий класс, не дают ему закрепить его революц. завоеваний, устраивают явные и скрытые локауты сотен тысяч рабочих. Бастует уже около месяца больше 100000 кожевенников, и промышленники заявляют, что скорее допустят, чтобы погнило несколько миллионов пудов, нужной теперь до зарезу, кожи, чем удовлетворять справедливые требования рабочих. Углепромышленники и нефтепромышленники готовы также закрыть сотни предприятий, и углепромышленники закрыли уже более 200 рудников, этим усиливая и без того чувствительный угольный голод и выбрасывая, около 100000 рабочих на улицу. То же самое можно сказать о металлургии, о металлообрабатывающей и ткацкой промышленности. Рабочие сами понимают, как гибелен для России, для самого рабочего класса этот упадок угольной и нефтяной промышленности. Фабр.-заводские комитеты принуждены своими силами поддерживать около 70 закрытых рудников.
Если вы вспомните, что и в остальных сферах все старые аппараты остались на местах, что командный состав остался в большинстве своем «царским» (он заменен лишь в некоторых случаях), вы поймете, что постоянная армия, находясь в руках у таких начальников, при возникающей гражданской войне, может быть направлена против революционного народа. Сегодня армия может быть двинута против большевиков, а когда большевики перестанут быть пугалом для масс, изобретут другой клич. И сейчас войсковой круг держит две казачьи дивизии для охраны Дона от насилий со стороны Советов (это открыто заявил сотник Гаврилов на демократич. совещании). Крестьянское движение не только не смягчается, но еще обостряется и усиливается. В дальнейшем оно будет все более принимать характер Тамбовского движения. Вы увидите, что Советы должны будут взять решение земельного вопроса в свои руки. И там, где мы, большевики, сильны, мы будем поддерживать это движение. Рабочие принуждены брать в свои руки закрытые предприятия и отказывать хозяевам в прибыли, как в Синайском руднике. Этим самым они объявляют гражданскую войну капиталистам. Гражданская война стала фактом, с которым надо считаться.
Сейчас у нас ожидается частичная демобилизация: часть солдат отпускается по домам. Но вес больше и больше поговаривают
В этот день, когда война закончится, трудно будет удержать даже молодых солдат. Мы будем иметь дело со стихийным движением солдат домой, если сейчас говорят о дезертирстве, то тогда будет массовый уход. Несколько офицеров-меньшевиков, случайно попавшие к нам, рассказывали, что в их полку солдаты не могут спокойно слышать слово «большевик», готовы растерзать попавшего к ним большевика. Но эти же солдаты заявляют, что после 1 ноября они бросят винтовки и уйдут домой.
Вы должны, товарищи, помнить, что, выставив требование замены постоянной армии вооружением народа, мы теперь же должны приступить к осуществлению этого. Всеобщее вооружение сейчас еще нужнее, чем когда-либо. Когда в Корниловские дни рабочие были призваны к защите города, они быстро сорганизовались и оказались хорошим оплотом для революции. В Москве и др. местах встал вопрос о сформировании «красной гвардии». Вопрос этот натолкнулся, казалось, на неодолимые препятствия. Здесь говорили, что у нас нет оружия для войсковых частей что организация «красной гвардии» вызовет раскол между рабочими и солдатами. Я хочу огласить перед вами одно воззвание из провинции:
«Воззвание
Рабочие и крестьяне!
Революция переживает тяжелый момент, свобода в опасности. Свободе и революции генерал Корнилов сделал вызов. Изменники русского народа хотят раздавить свободную Россию и восстановить старую власть Николая Кровавого. Время не терпит, наши враги не спят. Рабочие и крестьяне, вы сами должны вместе с солдатами защищать свою свободу, свою жизнь, свое право на человеческое существование. Солдаты стойко стоят, борются и умирают за землю, волю и хлеб.
Рабочий и крестьяне, вы должны образовать из себя революционную армию, силу вооруженную, которой бы не были страшны враги свободы, всего народа; защита идеи, хлеб, земля и воля должны быть делом самого народа. Сам народ должен взять защиту своих прав и свободы в свои руки и должен их отстоять. Записывайтесь в «красную гвардию» Сила в самом народе, сплачивайтесь вокруг ваших Советов Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов!
г. Александров, Владимирской губ.».
И в Тамбове во время погромного движения все организации, все партии, даже к.-д., вынуждены были признать необходимость создания боевых дружин. После погромов и меньшевики, и с.-р. высказались за сохранение этих дружин. Это движение в пользу организации «красной гвардии» идет повсюду, необходимо придать ему организованный плановый, санкционированный революц. организацией, характер. Когда нам говорят, что оружие необходимо для солдат, мы не спорим, но каким образом Корнилов мог увезти оружие с Тульского оружейного завода?
В вопросе об оружии рабочие нашли выход из затруднения: они увеличили выработку оружия (на Обуховском заводе) на 60% — 80%. Троцкий, читая доклад о вооружении рабочих на демократическом совещании, заявил, что «красная гвардия» нужна нам для защиты завоеваний революции и что мы сделаем все попытки заключить демократический мир, но если мир не будет заключен, то каждый из нас возьмет ружье и пойдет защищать родину и революцию.
Товарищи меньшевики и с-р., с которыми мы вели беседу об организации «красной гвардии», говорили, что красную гвардию создать нужно, но она должна состоять из небольших отрядов, которые пришли бы в нужный момент на помощь милиции.
Нам предлагают организовать небольшие подсобные группы на помощь милиции. Но не помощь милиции, а на помощь вооруженной армии нужен вооруженный революционный народ, который мог бы охранять завоевания революции. Напрасно вы думаете, что для этой цели достаточно армии. Армия отвлечена на фронт, а в тылу может быть организована не одна попытка почище Корниловской, и тогда придется призывать нас, большевиков, на защиту революции. Товарищи, несогласные с нами, вели агитацию в войсках, натравливали солдат на рабочих, создавали среди солдат представление, будто рабочие организуют свою армию, не доверяя солдатам. Солдаты дали достойный ответ на такое освещение. Солдаты Московского гарнизона посылали делегации с требованием вооружения не только для солдат, но рабочих. То, что не понятно для руководителей, оказывается совершенно понятным для широких солдатских и крестьянских масс.
Необходимо, чтобы красная гвардия организовывалась не партиями, а Советами и чтоб она находилась под руководством Советов. Было выставлено соображение, что оружие может попасть в руки политически мало развитых людей, не знающих, против кого это оружие направить. Но ведь гвардия вербуется из людей, которым доверяет партия, оружие выдается комитетом лишь в нужных случаях.
Здесь, в Москве, организован Штаб «красной гвардии», куда вошли инструктора от солдатских частей. Рабочие обучаются часто вместе с солдатами, и это сблизило солдат с рабочими. Солдаты видят, что эти люди, которые сейчас обучаются бок о бок с ними, придут на помощь, если это окажется нужным.
Если красная гвардия — есть зародыш всеобщего вооружения народа, народной армии, то необходимо, чтобы в ней проводилось сверху донизу выборное начало, осуществляющее принципы народной демократической армии. Товарищам, которые стали бы возражать мне, я процитирую несколько строк из одного документа:
«У народа одно желание: пусть на земле будет мир и братство народов. И может быть, такое время наступит скоро. Может быть, не придется больше тратить народные средства на войска, не нужно будет готовиться к войне. Трудовому народу война не нужна, не нужны и войска. Народ знает, что на земле много места— хватит всем. Живи, трудись и пользуйся жизнью.
Но пока есть цари-хищники, есть капиталисты,— мы должны во имя своей родины готовиться к защите, должны устроить народную армию — милицию. Каждый свободный гражданин России, когда нужно, пусть возьмется за оружие, на которое у него есть полное и неоспоримое право».
Вы знаете этот документ (вопрос с Места: разве это о красной гвардии говорится?).
Нет, не о гвардии, но если вас не обязывают эти слова, тогда скажите, что в данный момент вы не признаете за народом право на ружье.
Товарищи, я не хотел цитировать этой брошюры, но именно потому, что я видел недоверие и желание скомкать мой доклад со стороны правого сектора собрания, я указал вам на эти слова и книге, изданной не нами, большевиками, а с.-р. и датированной под редакцией О.С. Минора.
В этой брошюре вы указываете, что постоянная армия не годится для защиты революционных завоеваний народа. (Протесты и возмущение со стороны солдат).
Товарищи, я не буду читать устава красной гвардии, он напечатан и будет вам роздан.
Я призываю вас, товарищи, если вы хотите подготовить к созыву Учредительного Собрания зародыш выборной народной армии, где каждый имеет право на ружье, вы должны теперь же организовать красную гвардию на местах.
Доклад тов. Рыбальского о Красной Гвардии
Товарищи, я хотел бы, чтобы мы условились о двух вещах: будем говорить хорошей честной прозой и исходить не из того, что одна часть демократии является храброй и революционной частью, а другая не годится для задач борьбы и защиты завоеваний революции.
Нет, мы не согласны в этом вопросе с тов. большевиками, хотя не хуже их умеем защищать революцию и, когда это нужно, не только парламентарным способом.
Когда ставится вопрос не о том, чтобы в тех местах, где наблюдается недостаток государственной охраны, создавать для защиты порядка отряды на помощь милиции, а о массовом вооружении пролетариата, нужно прежде всего вскрыть политические мотивы такого требования.
Совершенно не трудно установить тогда, что мы расходимся с товарищами большевиками в том, откуда идут наши дальнейшие разногласия. Мы не разделяем глубокого и, конечно, всемерно честного убеждения товарищей большевиков в том, что наш российский пролетариат стоит на пороге социальной революции, что недалек тот час, когда через коммуну мы придем к социализму. Вот откуда наше разногласие. Ясно, что особое основание для этого требования вооружения пролетариата имеется у тех, для кого начинается социальная революция.
Обратившись к брошюре тов. Ленина «Русская революция и гражданская война», мы увидим, что точка зрения идейных вождей большевизма именно в этом заключается. Ленин говорит в ней:
«допустим, колебания меньшевиков и с.-ров. продолжаются, власти Советам они не передают… Столичный пролетариат стоит тогда еще ближе, чем теперь, к коммуне, к рабочему восстанию, к завоеванию власти в свои руки, к гражданской войне».
Если это так, и мы стоим у коммуны, и через коммуну и пролетарское восстание мы идем к социальной революции, тогда понятно, почему пролетариат не должен никому другому доверить защиту революции и должен сам взять в свои руки оружие.
Я не стану спорить, прими ли большевики в своем убеждении, что мы стоим накануне социальной революции, я только констатирую наше разногласие. Если бы мы разделяли эту веру, другой была бы и наша оценка по вооружению.
Надо знать, товарищи, что в воздухе пахнет кровью, призрак гражданской войны — это не академический рисунок, а повседневная угроза нашей действительности, то, что врывается в нашу жизнь и отрывает нас от текущей работы. И это должно быть учтено в наше ответственное время. Тов. Бухарин говорит, что буржуазия готовит гражданскую войну. Но тот же тов. Ленин, указывая на силы, которыми обладает буржуазия, говорит в вышеупомянутой брошюре:
«Сопротивление буржуазии против безвозмездной передачи земли крестьянам, против подобных же преобразований в других областях жизни, против справедливого мира и разрыва с империализмом — такое сопротивление, конечно, неизбежно. Но, чтобы сопротивление дошло до гражданской войны, для этого нужны какие-нибудь массы, способные воевать и победить Советы. А таких масс у буржуазии нет, взять их неоткуда».
Я считаю, что тов. Ленин иногда говорит непреложные истины. Если вся демократия революционна, если со стороны одной ее части невозможно выступление против нас, если весь народ стоит под знаменем революции, то всякая необходимость организовывать революционные отряды отпадает. Только, если уйдет от нас часть демократии, если часть армии выступит против нашей национальной революции, тогда буржуазия сможет дать бой демократии на улице.
И если наша национальная революция останется такой же, и революционная армия будет по-прежнему стоять, как крепкий щит, на защите революции, если вы искренно считаете, товарищи, что армия есть революционный народ, то сделайте же отсюда единственно возможный вывод: дружно сохранить единство революционного фронта, а не создавать пролетарских отрядов, которые невольно конкурируют с армией.
Тревога, которую вы чувствуете, товарищи большевики — это тревога нашего раскалывающегося единства, нашего начинающегося разложения.
Когда ставится в первую очередь вопрос о вооружении пролетариата, о физическом вооружении народа, вместо задачи объединения демократии, мы думаем, что те самые, которые в тылу обучают рабочих военному искусству, должны были пойти вместо этого поднять сознательность хотя бы частей армии, стоящих в рудниках, как угрозы для рабочих (о таких полках нам говорил предыдущий оратор). Революционная армия должна быть вооружена ясным и крепким сознанием тесного единства со всей революционной демократией.
Если же прав ваш пессимизм, то, когда придет этот час и часть армии пойдет против нас, мы вместе с вами, товарищи большевики, пойдем на улицу защищать революцию, мы будем храбрыми революционерами, но плохими стратегами, и хотя бы мы были увешены пулеметами и ружьями, нас все равно разобьют. Не рабочие с оружием в руках победили Корнилова, но организованная работа демократии, работа железнодорожников, почты, телеграфа и братское слово демократии заблудшим товарищам солдатам.
Мне могут сказать, что я забыл соц. демократическую программу, требующую вооружения народа. Но, товарищи, приходится считаться со сложными обстоятельствами войны и именно теперь, когда армия — вооруженный народ, мы имеем настоящую красную гвардию, которая является сердцем революции, и мы считаем, что народное вооружение осуществлено, но в условиях войны.
Большевистские полки приемлют идею обороны страны: как же вы не считаетесь с тем, что для фронтовых полков, воюющих теперь за границей революции, а не английских капиталистов для них нужно оружие, чтоб они были не только храбрыми, но и победоносными, а правда говорит, что они далеко не везде достаточно вооружены. Будет страшно, если разбитая наша часть услышит демагогические слова: «благодарите Советы, поблагодарите своих товарищей рабочих, взявших ваше оружие». Не мы скажем их, но другие скажут, и тогда убавится ваша революционная сила; учтите это честное революционное соображение.
Еще одно: если Московский гарнизон понимает, что вы не вооружаетесь против него, то не ручайтесь за все гарнизоны, они могут не понять и спросить: зачем рабочим браться за оружие в Петрограде и Москве, когда есть революционная армия? Чего же мы достигнем организацией красной гвардии? Быть может, мы создадим несколько десятков или сотен плохо обученных солдат, и вместо реальной воинской силы мы создадим этим лишь раскол в настоящей силе, которая нам так нужна.
Таковы политические соображения, почему нет оснований создавать во время войны народное вооружение. Товарищ Ярославский говорил o нетерпении на фронте, о том, что 1 ноября солдаты какой-то части собираются бросить оружие и пойти домой. А когда они услышат, что создаются свежие полки, не скажут ли там: «пожалуйте нам на смену». Товарищи, я не хотел бы этого. Не мы это скажем. Но боюсь, что это скажут.
(С места: «Вы боитесь пойти туда»).
Товарищи, мы не первый год творим революцию, мы не боимся идти туда, идти против стихии, и пятки этой стихии никогда не лижем, но, товарищи, и практические соображения говорят, что технически это невозможно. Мы вооружим несколько корпусов, но где взять оружие, его не хватает для армии. Тяжело было читать пункт 6-й, где сказано, что, когда рабочие узнают, что оружие нужно для защиты революции, для рабочих, они увеличат производство на 60 — 80% (Обуховский завод). Мне хочется, чтобы это оказалось неверным. И я утверждаю, что едва ли тов. Ярославский сможет это доказать. Не может быть, чтоб сознательный столичный пролетариат мог напрячь свои силы для дела обороны и не сделал этого. Я больше верю в пролетариат.
Мало создать оружие, нужны люди, а мало осталось годных здоровых людей. Красы пролетариата нет. Скажите, товарищи солдаты, сколько времени нужно, чтоб обучить такую армию из белобилетников, слабых, подростков (с места: «две недели, два месяца»), нет, больше месяца, потому, что жестокая проза показала, что от одних хороших воззваний иногда получаются не совсем хорошие результаты. Из той же Владимирской губ., откуда товарищ Ярославский огласил воззвание, мы во время заседания Малого Бюро, как раз тогда, когда обсуждался вопрос о вооружении, получили телеграмму, об идущей на улицах беспорядочной взаимной стрельбе. Если это так, то организация красной гвардии не может быть нашей очередной задачей. Поистине революционная задача— сделать так, чтобы вся организованная революционная армия была с нами. По всем приведенным соображениям мы должны сказать, что только там, где слаба милиция, нужно создавать небольшие вспомогательные отряды.
Товарищ Бухарин говорил, что специальность меньшевиков смотреть одним глазом на демократию, другим — на буржуазию. Нет, наша специальность смотреть в оба за буржуазией. Но мы боимся ее, как силы, могущей идейно разбить наши ряды. Программа наша стара — организация единой революционной трудовой демократии, между рядами которой, не пробежала бы никакая черная кошка, хотя бы и с красными бумажками на хвосте. И тогда никакая физическая сила не посмеет противопоставить себя единому революционному фронту.
(Просит слово для фактической поправки делегат, имеющий сведения из Владимирск. Порох. Завода).
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. К докладу товарища Рыбальского нужно сделать много фактических поправок, но я не могу давать для этого каждому слово. Если собрание разрешит, я дам слово владимирскому делегату и др.
(Предложение председателя ставится на голосование и отклоняется. Председатель предлагает имеющим фактические данные по докладу тов. Рыбальского передать их в президиум в письменном , виде).
Прения по вопросу о красной гвардии
Слово предоставляется товарищу ЕРЕМЕЕВУ.
Товарищи я приехал именно из тех мест, где широко был поставлен вопрос о красной гвардии, из Александровского уезда Владимирской губернии. Наше воззвание было здесь оглашено. Мы нашли сильный отзыв среди рабочих, солдат и крестьян. Никакой розни между солдатами и рабочими, о возможности которой говорил товарищ Рыбальский, у нас не наблюдается. Наоборот, солдаты изъявили готовность обучать рабочих. Ни одного нарекания и столкновения между рабочими и солдатами не было; с самого начала революции у нас сохраняется та же сильная сплоченность. Благодаря тому, что у нас преобладает большевизм, не было ни одного случая произвола и насилия; роты полностью доходили на фронт.
Нам говорят, что нет оружия для вооружения рабочих. Здесь товарищ Вейцман говорил о сотнях тысяч снарядов, лежащих без пользы; тысячи снарядов лежат в нашем полку в цейхгаузах, сотни тысяч патронов; ржавеет масса выписанных из Франции и Японии винтовок. Неужели все это необходимо для двух-трех тысяч солдат нашего полка? Чего же они лежат? Между тем для вооружения крестьян и рабочих Александровского уезда нужен какой-нибудь десяток тысяч патронов. Вооружением рабочих невозможно вызвать раскол.
Не забудьте о расформировании полков. Наш, полк — единственный в уезде, тоже должен быть расформирован, как нам говорят, согласно приказа Верховского, но, как думаем мы, за большевистское направление. Четыре уезда остаются в стороне без охраны революционной армии. Я указывал здесь на черносотенность Дмитровского уезда. В корниловские дни нам приходилось выслушивать массу просьб о вооружении со стороны крестьян. Таким образом, все доводы против красной гвардии не состоятельны. Перед Учредительным собранием возможно выступление контрреволюционных сил, и нельзя послать против них массы с голыми руками. Неужели вам не выгоднее иметь для защиты революции готовую армию здесь, когда революционная армия на фронте?
Товарищи солдаты к рабочие, мы идем к демократизации, и во имя ее вы должны проводить идею всеобщего вооружения в жизнь. Наши товарищи солдаты и рабочие в уезде объединены этой задачей, когда поднимется контрреволюция, нужно быть готовыми, чтобы отразить ее удар. Революционные войска можно вывести, можно сделать перетасовку, какая теперь делается повсюду, можно привести на место революционных войск дикие племена и нагайки. Наш уезд стоит за то, чтобы народ был вооружен, мы достанем вооружение, и мы останемся на нашей платформе, говоря рабочему, что он сам защитит себя вооруженной рукой.
ВЕРЕЩАК (с.-р.). Товарищи, вы тут слышали предложение о создании «Красной гвардии». Это предложение больно слушать солдату. Если кадеты стараются разъединить нас, то это неудивительно. Но нас стараются разъединить большевики. Предыдущий оратор в своей музыкальной речи старался замазывать нам глаза…
(Председатель, останавливая оратора: «Здесь никто не старается и не может замазывать другому глаза». Верещак извиняется).
Для подавления нового восстания Корнилова необходимо не создание Красной гвардии, необходимо — не вооружение рабочих и крестьян, а необходимо вооружить их разумом. Здесь говорили о том, что некоторые гарнизоны выразили желание обучать рабочих и крестьян владеть оружием. Но почему они вместо этого не работают по подготовке населения к Учредительному собранию? Ведь мы знаем, что, когда вспыхнуло восстание Корнилова, то Московский район без Красной Гвардии был организован в два дня Советами раб. и солд. деп. Большевики говорят еще, что Красная Гвардия нужна будет для упорядочения демобилизации армии, для предупреждения эксцессов и насилий, которые могут тогда иметь место. Но беспорядки при демобилизации армии могут быть избегнуты также и тогда, если сознание солдата будет достаточно развитым. Почему деятельность большевиков направлена не в эту сторону? (Шум).
ОБОЙМОВ (большевик). Прежде всего я бы хотел обратиться к делегатам, которые только вчера сняли со своих плеч иго рабства с помощью рабочих. И вот здесь из уст солдата, т. е. крестьянина в серии шинели, на нас поток помоев. Стыдно, позор, тов. солдат, так говорить! Товарищи, вопрос о Красной Гвардии — вопрос не новый. Но, невидимому, с.-ры и меньшевики умеют на время убирать некоторые пункты программы в карман. Но правда-матка в огне не горит и в воде не тонет. Вырвавшиеся вчера из-под сапога Корнилова сегодня думают, что корниловщина не может повториться. Нет, товарищи. Мы переживаем трудный момент, и возможно, что нам придется выйти на улицу защищать нашу, свободу не словесно, не резолюциями, а грудью и кровью. За эти 7 мес. было много фокусов и слов. Но теперь, накануне, может быть, гибели нашей свободы, не время фокусов — их надо отбросить. Нужно открыто и прямо сказать: хотят ли меньшевики и с.-ры навсегда отказаться от этого пункта программы или только до Учредительного собрания? Нас обвиняют в том, что мы хотим разъединить революционную демократию. Но что делают те, которые говорят крестьянам, что у них нет товаров, потому что рабочие ленятся работать, а на самом деле капиталисты саботируют промышленность?
Товарищи рабочие, солдаты и крестьяне, не верьте выдумке о разъединении, солдат против рабочего не пойдет точно так же, как он не пошел, когда рабочий боролся за 8-часовой рабочий день.
БЕРМАН (меньшевик). Я буду говорить против Красной Гвардии. Буду говорить спокойно и прошу так же спокойно меня слушать. Большевики обвиняют нас в том, что мы отказываемся от одного из пунктов своей программы, а именно о всеобщем вооружении народа, возражая против создания Красной Гвардии в настоящее время. Но иногда препятствия, которые стоят на пути к осуществлению одного из пунктов программы, могут быть так сильны, что заставляют на время отложить его, что еще не значит отречься. Как указал тов. Рыбальский, нас отличает от большевиков наш взгляд на задачи дня и анализ текущих событий. Мы считаем, что в настоящее время нельзя предпринимать таких шагов, которые могли бы разъединить армию. Ибо при создании Красной Гвардии у нас будет двойная армия: одна из них будет защищать страну извне, а другая — революцию внутри. При этом может возникнуть недовольство среди армии на фронте, и она скажет: «идите вы на фронт на смену нам». Мы всегда исходим из точки зрения политической целесообразности, и поэтому мы отказываемся от создания Красной Гвардии, ибо считаем, что революционная армия защитит революцию, а в тех местностях, что гарнизона нет или он малочисленен, необходимо сорганизовать рабочую милицию, как поддержку для охраны этих местностей. Но идея Красной Гвардии должна быть отвергнута.
Рыбальский в заключительном слове указывает, что корниловский мятеж был подавлен не вооружением отдельных лиц, а организацией и тесной связью между советами, штабами, союзами железнодорожников, почтовых служащих и т. д. Пока у нас есть красная пехота, кавалерия и флот, нам не нужна Красная Гвардия. Соглашаясь с тов. Лениным, что буржуазия не страшна, если демократия действует дружно, находит, что именно поэтому с контрреволюционностью буржуазии нужно бороться не созданием Красной Гвардии, а организацией солдат, дабы они не перешли на сторону контрреволюции. Для этого мы в лице Советов принимаем все меры.
(Голос: «А казаки?..»)
Трудовая часть казаков идет с нами. Но если казачестве есть единственная реальная опасность, то тут также надо действовать не оружием, я словами.
Товарищи, призываю вас решать вопрос о создании Красной Гвардии разумом, а не оценкой, кто из нас является лучшим революционным борцом, ибо до русской революции мы все одинаково боролись за нее. Оглашает резолюцию меньшевиков.
ЯРОСЛАВСКИЙ (заключительное слово). Хотя тов. Рыбальский обещал говорить нам честной прозой, но говорил только плохой поэзией. Никаких фактов, никакого материала, которые могли бы опровергнуть идею создания Красной гвардии, он не привел. В этом отношении подход к вопросу меньшевика Бермана был более выдержанным и ценным.
Главным доводом, который приводился против создания Красной гвардии, является довод о разделении армии и о необходимости общей демократизации еe. Но мы, большевики, одновременно настаиваем также на полной демократизации армии, на проведении принципа выборности начальников. При таком состоянии армии она будет сходна с народной милицией, и не будет двух армий: одной на фронте, другой в тылу, будет одна армия,— народная милиция. Говорят также о том, что при создании Красной гвардии армия на фронте скажет ей: придите нам на смену. Но ведь и теперь не вся армия на фронте, ведь есть тыловые части, но отношению к которым может произойти то же, что вы предполагаете по отношению к Красной Гвардии.
Нам указывали также, что создание Красной Гвардии разъединит революционную демократию, но почему в таком случае вы не передали власти Советам, а настаиваете на коалиции, которая разъединяет демократию на две части?
Товарищи, вас также старались убедить, что создание Красной Гвардии вопрос военно-технический. Нет, это вопрос политический, ибо иначе его бы не было в нашей программе. Товарищи, все вам обещают в Учредительном собрании: землю в Учредительном собрании, Красную Гвардию в Учредительном собрании, а до Учредительного собрания соглашение с буржуазией. Но не опоздать бы, товарищи. Помните это. Оглашает резолюцию.
Голосование резолюций по вопросу «о Красной Гвардии».
Тов. МОХОВ. До мотивам голосования и по поводу т. Верещака. Тов. Верещак выступал не от фракции. Фракция соц.-револ. присоединяется к резолюции соц.-дем. меньшевиков.
Тов. ГАВРИЛОВ от группы соц.-дем. объединендев заявляет, что они будут голосовать за резолюцию большевиков, так как докладчик Ярославский внес в свою резолюцию те поправки, какие фракция объединенцев ему указала.
(Голосуется резолюция, которая будет принята за основу. За резолюцию большевиков и объединенцев —123 голоса, за резолюцию меньшевиков и эсеров —151, воздержалось — 4).
Резолюция о Красной Гвардии Рыбальского
1) Массовое вооружение рабочего класса в настоящих условиях является технически невыполнимым.
2) Вооружение это, в условиях войны, может производиться только за счет армии, и так слабо вооруженной и технически недостаточно укомплектованной.
3) Вооруженной опорой революции является революционная армия.
4) В условиях настоящего момента попытка массового вооружения рабочих может быть принята армией, как проявление недоверия к ней, а, может быть и использована для раскола между армией и пролетариатом.
5) Организация Красной Гвардии, как попытка массового вооружения пролетариата, ввиду ее технической невыполнимости, нецелесообразности и политической опасности отвергается Областным Съездом Советов раб., солд. и крестьянских депутатов.
6) Отвергая организацию Красной Гвардии, как суррогат вооруженного народа, Областной Съезд допускает, однако, возможным создание вооруженных рабочих и крестьянских дружин для защиты революционного порядка, а также, в частности, для усиления охраны заводов от покушений на них, где отсутствуют воинские части или наблюдается недостаточность их и милиции. Организация таких дружин должна происходить под руководством контролем Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.
Резолюция о Красной Гвардии большевиков
1) Съезд признает необходимым мобилизовать все силы революционной демократии для решительной борьбы за расширение и закрепление завоеваний революции.
2) Эта борьба ставит народные массы лицом к лицу с самым яростным сопротивлением господствующих классов, вызывает необходимость вооруженного отпора народа всем контрреволюционным попыткам, в то время как война отвлекает массы вооруженных солдат для задач войны, чуждой интересам народа.
3) Все изложенное, а также близость окончания войны, необходимость демобилизовать армию, обязанность наша подготовить замену постоянной армии всеобщим вооружением народа заставляет съезд высказаться за немедленную организацию всюду на местах красной гвардии, на обязанностях которой было бы совместно с революционной армией, под руководством Совета раб., солд. и крест, депутатов ограждать рабочих, крестьян и всех угнетаемых капиталом граждан от всех активных контрреволюционных выступлений и защищать завоевания революции впредь до введения всеобщего вооружения народа.
Прорывист 