№ 8/14, X.2017

---

Освещение событий в Венесуэле в левом информационном пространстве позволяет сделать вывод, что отсутствие в левой среде научного понятия власти является одним из основных препятствий к более менее единообразной политико-теоретической оценке деятельности Чавеса и его приемника Мадуро.

Опыт личного общения со многими российскими левыми, показывает, что научное понятие власти в их коллективном разуме отсутствует по причине того, что сложилась порочная практика зазубривания отдельных ленинских цитат о диктатуре рабочего класса, без учета краеугольного требования самого Ленина подходить к исследованию каждого вопроса строго конкретно-исторически.. Ленинское учение о государстве диктатуры рабочего класса невозможно правильно усвоить без понимания того, что такое власть вообще и её особенности в каждом конкретно-историческом случае. Абсолютное большинство левых верхоглядов на зубок знают цитаты про железную власть, особую дубинку и насилие, не стеснённое законом. Блеск революционного насилия в мыслях леваков мешает усвоить, например, это высказывание Ленина: «Но не в одном насилии сущность пролетарской диктатуры, и не главным образом в насилии. Главная сущность ее в организованности и дисциплинированности передового отряда трудящихся, их авангарда, их единственного руководителя, пролетариата. Его цель — создать социализм, уничтожить деление общества на классы, сделать всех членов общества трудящимися, отнять почву у всякой эксплуатации человека человеком».

Не говоря уже о сталинском определении, которое и не понято и позабыто.

Строго говоря, научное понятие власти для марксиста является руководством к действию в борьбе за ликвидацию классов, то есть за общество без власти.

Часть I. Власть и теория государства диктатуры рабочего класса

Власть — это специфическая форма отношений между людьми, которая сводится к силовому принуждению действовать в ущерб собственным интересам. Государственная власть, таким образом, — это процесс господства одного класса над другими классами, эксплуататоров над эксплуатируемыми, паразитов над трудящимися народными массами.

В большинстве случаев сознанию трудно преодолеть стереотипы, которые веками формировались общественным бытием в классовом обществе. Поэтому, как правило, категории «власть» и «управление» основательно смешиваются в представлениях людей. Это весьма удачная находка для эксплуататорских классов, потому что дело представляется так, что власть необходима, чтобы управлять, и по-другому как будто быть не может.

Причиной, по которой сложился данный стереотип, является то, что в любом классовом обществе в абсолютном подавляющем большинстве случаев акт управления возможен только при наличии в руках управляющего или за его спиной государственной власти, системы насильственного принуждения.

Остаётся непонятным, что реальная власть в обществе находится не в руках высшего чиновничества, как это кажется на первый взгляд. Государственный аппарат — это, в первую очередь, аппарат насилия, «дубина», которая обеспечивает необходимый порядок. Реальная, фактическая власть находится в руках олигархического класса, хотя высшие чиновники и обладают известной самостоятельностью в рамках исполнения его воли. Именно капиталистическая форма собственности создаёт те условия, которые заставляют большинство людей действовать вопреки их интересам. Это и есть власть — заставить человека, невзирая на его волю, идти против своих нужд, действовать по свободному усмотрению властителя.

Квинтэссенцией власти является насильственное обеспечение права частной собственности главным образом на средства производства, землю, природные богатства и объекты инфраструктуры. Насилие является сущностной стороной власти. Проще говоря, власть можно свести к принуждению, гарантом которого является профессиональное, организованное насилие.

Известную путаницу вызывает тот факт, что современное империалистическое государство разрослось до гигантских масштабов и выполняет некоторые специфические экономические функции в коренных интересах класса магнатов, необходимые для поддержания порядка и стабильности. К ним относится государственная деятельность по обеспечению конкурентоспособности олигархии на международном уровне: протекционизм, военно-политическая борьба за передел мира и дипломатия. Всю эту работу на олигархов высшее чиновничество выставляет в виде обеспечения общенациональных интересов.

Далее, к общеолигархическим функциям буржуазного государства относится социальная политика. Это специфическая форма перераспределения общественных богатств, направленная на поддержание пролетариата в плане воспроизводства рабочей силы и утихомиривания политической активности масс.

И, наконец, к таким функциям буржуазного государства относится непосредственное вмешательство в экономику. Целью такого вмешательства является попытка выправить дисбалансы, управлять финансами, короче говоря, высшее чиновничество старается оттягивать экономические кризисы и минимизировать урон от них путём внесения в анархию капиталистического производства и обращения элементов плановости.

Кроме того, нельзя забывать, что государство и из рук вон плохо и вынужденно, но выполняет функции по сохранению и воспроизводству некоторых материальных условий существования общества и регулированию отношений, которые не затрагиваются напрямую капиталом. Речь идёт, например, об экологии, материнстве и детстве, поддержании необходимого уровня общей культуры, сохранению национальной культуры, классического искусства и тому подобные «незначительные» для буржуазного общества мелочи.

Если отвлечься от вышеперечисленных функций государства, то останется только существенное — машина для классового подавления. Из сказанного более понятна знаменитая гениальная формула: политика есть самое концентрированное выражение экономики, то есть государство есть самое концентрированное выражение эксплуатации и угнетения.

Что касается «управления», то в этом вопросе царит обман самоочевидности. Раз каждый знает, что такое управление, то какие, казалось бы, требуются дополнительные разъяснения? В действительности же обыденное «понимание» совершенно не раскрывает сущности этого понятия.

Управление — это процесс воздействия человека на человека с целью компенсировать погрешности неумелого, некомпетентного лица, превращённого таким образом в исполнителя. Управляемый в классовом обществе, являющийся и эксплуатируемым, максимально отчуждён от общей картины управленческих решений, с точки зрения классических канонов управления, ему предоставляется как можно меньшая степень свободы при исполнении решения. Слабость практических навыков, низкая компетентность и отсутствие мотивации большинства являются условиями, вызывающими к жизни необходимость управления. С другой стороны, управление возникло как продукт разделения труда на преимущественно умственный и преимущественно физический, то есть вследствие развития материального производства.

Обозначенное выше положение вещей ставит исполнителей в максимально отчуждённое от результатов их труда положение. Что, в свою очередь, обеспечивает известную историческую устойчивость формам эксплуатации.

Управление по понятным причинам тесно связано с навязыванием воли управляющего, но это чисто субъективная сторона, которая не является сущностной. Главное в управлении — это необходимость синхронизации производственной деятельности людей в условиях очаговой компетентности.

Следует отметить, что управление остаётся и на первой фазе коммунизма, более того: оно активно развивается. По мере движения общества к коммунизму управление постепенно превратится в свою противоположность — высший тип управления — самоуправление. Этот процесс не имеет ничего общего с анархией или любыми вульгарными мелкобуржуазными трактовками на почве ремесленного и кустарного по типу, мелкотоварного по существу, производства. Самоуправление возможно исключительно на основе всеобщей компетентности, то есть в бесклассовом обществе зрелого коммунизма при научной централизованной организации воспроизводства общества.

Органы управления, как государственные, так и хозяйственные, могут быть до бесконечности прозрачными, но они имеют право действовать по своему усмотрению исключительно в рамках оптимизации способов решения поставленных перед ними господствующим классом задач. Власть же проявляется как раз в постановке задач, то есть главный признак фактической власти — это распоряжение всем, включая жизнь и имущество, по личному усмотрению. И здесь не нужно смущаться того, что буржуазия распоряжается, мягко говоря, примитивно. По сути у неё одна единственная антиобщественная задача, которая ставится каждым магнатом в отдельности, — прирост прибыли без всякого предела. Данная «задача» в зависимости от обстоятельств принимает различные формы, нередко граничащие с самодурством и идиотизмом.

Представление о том, что высшее чиновничество обладает властью — это стойкий предрассудок, крайне выгодный господствующему классу. Он возбуждает оппортунистическую тактику бороться с режимом, отдельными лицами или органами государственного принуждения.

Всякое стеснение реальной власти господствующего класса юридическим законом возможно исключительно по его же воле и происходит преимущественно в интересах сохранения его господства или исходя из субъективных заблуждений об этом. Государственная власть — это всего лишь инструмент в руках господствующего класса, такой же, как аппарат управления бизнесом.

Процессом отправления насилия, устрашения общества и его утихомиривания тоже необходимо управлять, но сущность государства состоит не в управлении, а в насилии и принуждении. Несмотря на его разрастающийся без всякой меры аппарат и усиливающееся влияние. Сегодня государство принуждает большинство, в конечном счёте силой оружия, чтить и уважать право частной собственности, существующий политический и экономический порядок.

Непринципиальная разница между эпохами эксплуататорских обществ заключается в том, что при рабстве и феодализме рабовладельцам и аристократам, чтобы заставить работать большинство народа, требовались оковы, плети и казачья шашка, а теперь наёмные рабы истязают себя добровольно, ради денег и, как водится, в сверхурочном режиме «всего лишь» под кредитной кабалой.

Многие всё ещё не понимают, что не насилие порождает власть, как это любят повторять, цитируя Мао — «Винтовка рождает власть», а господствующий класс, который смог реализовать разницу классовых «потенциалов», прежде всего интеллектуальных, проявляющихся в управлении, большей организованности и морально-психологическом господстве. Таким образом господствующий класс создаёт соответствующие и удобные ему институты насилия. Причём, чем выше практическое значение непосредственно аппарата насилия, то есть государственной власти, тем меньше фактической, реальной власти у этого класса.

Сущность власти заключается в тождестве антагонистических классов. Сохранение и укоренение господства одного класса над другим находится в прямой зависимости от степени организации класса в отношении подчинённого класса-антагониста. Одно из самых эффективных средств классовой борьбы — это дезорганизация класса-противника.

Вопрос о власти является коренным вопросом коммунистического движения. Бесспорно, что без понимания сущности власти, без знания, как рабочему классу взять власть и удержать её на период строительства коммунизма, по-настоящему руководящая роль коммунистов в рабочем движении невозможна.

Государство диктатуры рабочего класса начинается с замены политической власти буржуазии, то есть её государства, путём установления политического господства рабочего класса. Сущность диктатуры рабочего класса состоит в строительстве коммунизма, собственно, в решительном и бескомпромиссном искоренении власти как общественного отношения. Можно сказать, что диктатура рабочего класса — это процесс использования аппарата принуждения с целью решительной замены господства человека над человеком, господством объективных законов развития над обществом. Именно поэтому диктатура рабочего класса — это уже не власть, но ещё не зрелый коммунизм.

Если взять диктатуру буржуазии и диктатуру рабочего класса по чисто формальным внешним признакам и сравнить, то мы получим следующую картину.

Фактическая или реальная власть:

Диктатура буржуазии — распоряжение собственностью в частной форме с целью расцвета богатства, роскоши и излишества микроскопической группы за счёт гигантского большинства трудящихся. Диктатура рабочего класса — распоряжение общественной собственностью для роста материального благополучия всех членов общества в качестве условия для развития каждого человека.

Как видно, фактическая власть проявляет себя в рамках производственных отношений.

Формальная власть:

Диктатура буржуазии — государственный аппарат, сформированный из господствующего класса и лояльных ему прослоек, поддерживающий эксплуататорский порядок вопреки объективным требованиям развития производительных сил. Диктатура рабочего класса — государственный аппарат, опирающийся на волю громадного большинства, создающий и поддерживающий условия для преобразования производственных отношений и выступающий активным инструментом этого преобразования.

Как видно, диктатура буржуазии — это чисто надстроечное учреждение, тогда как диктатура рабочего класса также охватывает элементы базиса.

Способ осуществления власти:

Диктатура буржуазии — фактическая власть буржуазии — означает господство отношений частной капиталистической собственности, то есть частника (предпринимателя, рантье, финансиста), капитала, наёмного труда и рынка. Это возможно, во-первых, при обеспечении насилием права частной собственности и политического порядка. Во-вторых, при всеобщем обществоведческом невежестве и систематическом его насаждении.

Организация класса буржуазии и его сила заключается в основном в его государстве. По сути буржуазное государство и есть политическая партия буржуазии, которая стоит на страже общеклассовых интересов магнатов. В этом смысле капитализм не требует в обязательном порядке для господства олигархов какого-то особого штаба или умственного центра. Необходимо обеспечивать всего лишь юридический порядок, за которым скрывается общественное отношение частной собственности в особо извращённой модификации «свободной» гражданской сделки и культа денег.

Диктатура рабочего класса — фактическая власть рабочего класса — означает господство общественной собственности, то есть централизованное научное планирование производства и как следствие распределения и потребления. Научность проявляется в том, что, во-первых, производство осуществляется для всё большего удовлетворения материальных и духовных потребностей всего общества, каждого его члена и даже бывшего буржуа, во-вторых, в том, что в производстве соблюдаются известные пропорции, планомерность и поступательность развития, являющиеся объективным требованием совершенствования производительных сил. Организация рабочего класса и его сила заключается в его авангарде — коммунистической партии.

Почему диктатура рабочего класса — это уже не вполне власть? Потому что роль насилия в системе диктатуры рабочего класса сведена к минимуму целесообразности защиты от империализма и принуждения микроскопического меньшинства, представленного осколками эксплуататорских классов и отдельными прослойками, в которых сильны привычки прежней сволочной жизни. Таким образом, если учитывать роль насилия и принуждения, то можно считать, что диктатура рабочего класса есть синоним убеждения, то есть внедрения научного подхода и научного мировоззрения во все сферы жизни общества, в первую очередь, конечно, в экономику.

Здесь следует добавить, что экономика — это синтез производительных сил и производственных отношений. Стало быть, какие производительные силы следует считать коммунистическими? Предприятия коммунистического толка могут являться исключительно звеньями системы народного хозяйства, единство которой проявляется в соблюдении закона планомерного развития народного хозяйства, который требует соответствующей пропорциональности отношения всех элементов народного хозяйства и как результата планомерности развития всей системы. Ясно, что для того, чтобы даже чисто формально включить предприятие в качестве элемента в систему народного хозяйства, не нарушив указанного объективного закона, оно должно как минимум иметь известный уровень развития средств производства и производственных навыков трудящихся. Поэтому первым условием для причисления предприятия или инфраструктуры к коммунистическим производительным силам является известный уровень технологического и культурно-производственного развития, обусловленный общим уровнем развития производительных сил народного хозяйства. Вторым условием является, следовательно, качество или правильность, грамотность включения данного элемента в общую систему планового развития народного хозяйства. Или проще: компетентность непосредственно планирования.

Далее, производительные силы коммунизма могут служить как следует всему обществу исключительно в диаматическом единстве с производственными отношениями коммунизма. И практика показала, что здесь формально-юридического обобществления средств производства категорически недостаточно. Тот факт, что средства производства не используются для эксплуатации, ещё не означает коммунистических производственных отношений по существу, а является лишь предпосылкой, условием для перехода к ним. От характера собственности на средства производства зависят отношения людей в процессе производства и общественная собственность даёт простор развитию сознательного отношения, преобразованию общественных отношений с точки зрения науки. Но если такая осознанная деятельность не осуществляется, то люди по привычке, в силу прежнего мышления и невежества, в процессе производства воспроизводят старые буржуазные формы отношений. Это касается в первую очередь таких явлений, как формализм, карьеризм, элементы тиранического типа управления и все виды и формы разгильдяйства.

Вся сложность строительства коммунизма как раз и заключается в замене прежних лентяйско-разгильдяйских форм отношений между людьми в ходе производственной деятельности, которые при капитализме предстают в виде принуждения к труду, на человеческие, коммунистические, когда труд является честью, доблестью и становится потребностью полноценного человека. Полноценный коммунистический труд может быть исключительно добровольным.

Поэтому, если предприятие вполне соответствует критериям отнесения к коммунистическим производительным силам, но при этом производственные отношения по-прежнему далеки от научно-целесообразных, то будет нарушаться всё тот же закон планомерного развития народного хозяйства в части пропорциональности соотношения всех элементов хозяйства.

Стало быть, полноценным коммунистическим началом в эпоху диктатуры рабочего класса является органичное соединение коммунистических производительных сил и коммунистических производственных отношений, которые вытесняют прежние экономические формы и дают истинный простор для развития производительных сил.

Таковы в общих чертах общетеоретические вопросы, без которых анализировать революционный процесс адекватно не получится. Вместе с тем, следует учитывать, что живая практика во имя достижения стратегических целей иногда требует временного существенного отступления от принципиальной теоретической схемы для продолжения борьбы в наиболее продуктивной форме. Ленин призывал партию не только к тому, чтобы стать научным авангардом пролетариата, но и научиться до известной степени сливаться с массой. Брестский мир, смена тактики в отношении к середняку, переход от политики «военного коммунизма» к НЭПу — это примеры продолжения борьбы в наиболее продуктивной форме в границах воли миллионных масс.

Упрощёно можно сказать, что коммунисты должны действовать и вырабатывать политику масс в соответствии с научной целесообразностью, но при этом ограничены субъективной волей рабочего класса, основанной на уровне научности общественного сознания. Буржуазия же действует в соответствии со своими корыстными интересами и ограничена степенью безволия масс, являющейся следствием целенаправленного оглупления и классовой дезорганизации, особенно тред-юнионизмом.

Часть II. К истории вопроса революционного процесса в Венесуэле

В строгом соответствии с доктриной Монро, весь XX век США терроризировали Латинскую Америку фашистскими диктаторами. В XXI веке, вследствие множества факторов, латиноамериканские страны начали отказываться от политики неолиберализма в пользу социал-демократических режимов. Этот процесс получил название «левый поворот». По сути латиноамериканской левизной называют усиление социально-экономических функций государства, то есть трансформация буржуазного государства в более умный, чем оголтелый неоколониализм, формат соблюдения общеклассовых интересов буржуазии. При этом важную роль играют попытки подорвать империалистическое господство США, осуществлять относительно самостоятельную политику.

Центральной проблемой любой власти в Латинской Америке становится зависимость от США. Причём движение к национальной самостоятельности, имеющее естественно-исторические и глубинные корни в латиноамериканских обществах, сопряжено с опорой на народные массы, а значит, с тенденцией к социализму или с заигрыванием с социализмом.

Мировая практика показала, что буржуазия уже к концу XIX века превратилась в самый трусливый социальный класс в истории. Никакой настоящей национальной, некомпрадорской буржуазии нет и не будет. Это историческая абстракция, вполне применимая к антифеодальной борьбе, но совершенно не годная к современным условиям. На практике реальные предприниматели каждый раз предают свой народ, какими бы олигархическими капиталами они не обладали. Смелость буржуазия проявляет только при наличии внушительного военно-технического превосходства. В остальных случаях они действуют исподтишка и всегда идут на «партнёрские отношения» в угоду то европейским, то вашингтонским старшим братьям.

Поэтому, в силу специфики латиноамериканской государственности, высшему чиновничеству этих стран свойственно некоторое лавирование между буржуазией, в том числе латифундистами, и народными массами. Поэтому «левый поворот» предстаёт в известной стеснительной форме перераспределения богатств, которую богатые империалистические государства уже давно ввели в повседневность для утихомиривания своего пролетариата.

Единственный же способ иметь национальное достоинство и относительно независимую от США политику в Латинской Америке — это опора на пролетариат. Только народные массы латиноамериканских стран реально желают национальной независимости, и не только от США как империалиста, но и от своей местной белой «элиты» как прямой агентуры ЦРУ большинства стран.

Ясно, что опора на народные массы выражается в усилении социальных функций государства. Целые горы бумаги исписаны панегириками и брызжущими ненавистью похоронками на тему того, что Венесуэла и Боливия национализировали нефть, газ и вместе с Бразилией, Эквадором, Никарагуа развернули масштабные социальные программы ликвидации неграмотности, бедности, введения бесплатной медицины и пенсионного обеспечения. И сильнее всех достаётся Венесуэле, потому что именно Уго Чавес зашёл дальше всех и объявил о строительстве социализма, правда не социализма, то есть первой фазы коммунизма, с точки зрения марксизма, а своего социализма, «боливарианского», «социализма XXI века».

Очарования «левому повороту» в глазах интеллигентствующих левых добавляет мирный, демократический приход к власти «народных президентов». В глазах политически публики вырисовывается альтернатива «большевизму с его диктатурой». Олицетворением этого, конечно, являлся Чавес. Харизматичный, яркий, из народа. Чавес известен как практик, кристально честный борец за счастье латиноамериканских народов, мощный трибун и несгибаемый вождь придавленных эксплуатацией масс. Опыт прихода Чавеса к власти показал, что недовольство народа экономическим положением и отсутствием национального суверенитета достаточно легко перевести в русло борьбы за политическую власть прямой и честной проповедью, обыкновенным мужским эмоциональным разговором. Однако слабость научной подготовки Чавеса и преемника Николаса Мадуро является гигантским препятствием на пути венесуэльского пролетариата к коммунизму.

Чавес пришёл к власти в результате громкой кампании и уверенной победы на президентских выборах 1998 года с 56% голосов. Затем он провёл известную конституционную реформу. В 2000 году прошли новые выборы, и Чавес снова уверено победил с 60% голосов, несмотря на то, что оппозиция сделала ставку на переметнувшегося предателя-чависта Карденаса, тоже кандидата левой ориентации.

В марксистской среде бытует мнение, что идеология Чавеса — это вид реформизма. Такая оценка представляется неверной. Дело в том, что чависты — скорее социал-утописты, которые не понимают, что распределительными механизмами построить социализм невозможно. Реформисты же прикрывают и защищают капитализм от политической власти пролетариата, проповедуя бесконечную борьбу за реформы. Режим Чавеса-Мадуро объективно выражает ближайшие, житейские интересы пролетарских и народных масс, поэтому его «реформизм» — неправильные средства и способы проведения этих интересов, а не закладывание политической борьбы под сукно. Чавизм и есть форма государственной власти в Венесуэле, и не понятно, сохранится ли он как политическое течение вообще в случае утраты этой власти.

Следует признать, что власть Чавеса — это очередное прочтение опыта Альенде, типичного президента-популиста без внятной научной программы перестройки общества, без партии, без прочной опоры на рабочий класс и с патологическим страхом перед мероприятиями диктатуры пролетариата. Вместо того чтобы вести народ к коммунизму, чависты исполняли его сиюминутные желания, потакая либерально-демократическим иллюзиям и антикоммунистическим страхам. Естественно, что не переходя к социализму, чависты обрекают себя на перманентный открытый бой с недезевуированной, неразбитой, полнокровной буржуазией.

Чавес, к сожалению, отвергал опыт строительства коммунизма в СССР. Чавес говорил:

«В СССР не было социализма, потому что в нем были искажены идеи, заложенные Лениным и Троцким, особенно после возвышения Сталина».

«Какую великую истину, какой великий тезис выдвинул сто лет назад – уже почти сто лет прошло – великий гражданин и государственный деятель Владимир Ильич Ленин: империализм – высшая стадия капитализма. Надо перечитывать Ленина, перечитывать Троцкого – великих мыслителей, великих лидеров; они похоронены только физически, но их идеи мы не можем позволить похоронить».

«Я троцкист! Я выступаю за линию Троцкого, за перманентную революцию».

«Фидель — коммунист, а я нет. Я — социал-демократ. Фидель — марксист-ленинист, а я нет. Он – атеист, я таковым не являюсь… Кастро для меня учитель. Не в идеологии, а в стратегии».

«Иисус был со мной в трудные времена, в самые страшные моменты жизни. Иисус Христос, несомненно, был исторической фигурой — он был повстанцем, одним из наших, антиимпериалистом. Он восстал против Римской империи. Ибо кто мог бы сказать, что Иисус был капиталистом? Нет. Иуда был капиталистом, взяв свои сребреники! Христос был революционером. Он восстал против религиозных иерархий. Он восстал против экономической власти того времени. Он предпочел смерть для защиты своих гуманистических идеалов, и он жаждал перемен. Он был нашим Иисусом Христом».

«Самого великого социалиста нашей эры звали Иисус Христос».

«Те, кто хочет пойти по пути Иуды и отправиться в ад, — выбирают капитализм. Те, кому дороги идеи Христа, — выбирают социализм».

Таким образом, Чавес, с идеологической точки зрения, — левый социал-утопист, который использовал в риторике различные идеологии: и троцкизм, и либерализм, и теологию освобождения.

Однако нужно реально смотреть на вещи — диверсия, которую совершили хрущёвцы в КПСС, нанесла мощный удар не только по практике строительства коммунизма в СССР, но и дискредитировала ленинизм и сталинский теоретический опыт в мировом коммунистическом и левом движении. Откуда же взяться в Венесуэле марксистам, тем более после окончательного крушения КПСС, тем более в Латинской Америке, где активно распространял свои идеи Троцкий? Этим и объясняется идейная всеядность Чавеса и других левых политиков Латинской Америки. Но при этом, в течение почти двадцати лет Чавес, а теперь и Мадуро, ведут продуктивную антиимпериалистическую борьбу. Конечно, без науки, то есть без марксизма, эта борьба не имеет прочной перспективы, но марксизм — дело в принципе наживное, и он особенно хорошо усваивается во время борьбы, в том числе под воздействием сильных ходов противника. Поэтому на революционный процесс в Венесуэле следует смотреть с точки зрения не только принципиальной марксистской схемы, но и исторических условий места и времени событий, в том числе учитывая тот естественный факт, что Чавес марксизма никогда не изучал. Начдивы Чапаев и Щорс, комкор Котовский, член Дальбюро Лазо, например, в марксизме разбирались ещё меньше. Дело, порой, вытягивает то обстоятельство, что у искренних борцов-революционеров есть приблизительный ориентир, главной чертой которого является антиимпериализм.

Внутренняя политика Чавеса и Мадуро представляет собой процесс перераспределения доходов с продажи нефти на мировом рынке в пользу народных масс при ожесточённой борьбе с буржуазией — марионетками корпораций США и ЦРУ.

Внешняя политика Чавеса и Мадуро представляет собой жёсткий и последовательный антиимпериализм. Чавес грамотно воспользовался положением Венесуэлы на мировом рынке нефти и, вступив в ОПЕК, смог вызвать существенный рост цен на нефть и укрепить за счёт картеля и политического лавирования положение страны.

Борьба чавистов с оппозицией происходит в условиях широких буржуазно-демократических свобод и без нанесения решающего удара по буржуазии.

В 2002 году Чавес был свергнут и арестован в результате государственного переворота, организованного ЦРУ в сотрудничестве с олигархической верхушкой и представителями католического епископата Венесуэлы. Чавеса заточили на отдаленном острове и объявили неспособным управлять страной. Новое правительство возглавил Кармона, а все его члены, принадлежали к католическому ордену «Опус Деи». Сотни тысяч венесуэльцев вышли на улицы Каракаса и потребовали восстановить порядок в стране, вернув законно избранного президента. Военная верхушка колебалась, а охрана президентского дворца, которую новое правительство не сменило, проявила запоздалую верность Чавесу. Таким образом всё обошлось — его вернули в президентский дворец и путч был сорван.

Чавес удержался в 2002 году, в отличие от Альенде в 1973 году, из-за нерешительности военных. Об этих событиях есть уникальный документальный фильм «Революцию не покажут по ТВ». В ходе государственного переворота чависты показали себя растерявшимися, потерянными и запуганными. Демократическая демагогия, моральная помпа самопожертвования, правительство, составленное из клерков, и уступки колебанию военных — показатель политической безграмотности и незрелости чавизма образца 2002 года. Из фильма видно, что самым смелым и наиболее решительным членом команды Чавеса была женщина-министр образования. То, что Чавес удержал власть и его не убили — счастливое стечение обстоятельств, связанное с трусливостью буржуазии, тупостью путчистов и нерешительностью военных.

Cтихийный ненаучный социализм Чавеса, увлечение цитатами из «троцкизма» и очень слабое знание марксистской теории сказались как на бесперспективности реформирования капитализма в пользу народа, так и на способах удержания власти. За 20 лет в Венесуэле было проведено 18 референдумов. Опора чавистов на демократию в условиях параллельного существования и свободной деятельности буржуазного класса, его партий, буржуазных СМИ представляется очень рискованным. Вместо того чтобы строить коммунизм, Чавес, а теперь и Мадуро, заняты борьбой с потоками лжи олигархических ТВ. Чавес провёл 378 телемарафонов общей длительностью 1 656 часов и 44 минут! Это объясняется в первую очередь тем, что собственной партии фактически нет, коммунистической партии фактически нет, и у одного Чавеса в сознании имелась более или менее стройная концепция развития страны по пути «боливарианской революции», поэтому систематические оперативные выступления стали естественным средством связи с массами.

При этом лидеры чавизма считают себя героями именно за то, что они побеждают оппозиционеров в полемике и на выборах. Правда, следует отметить, что оппозиционеры зачастую — белокурые холёные европейцы с каракасской рублёвки, беззастенчиво рассуждающие о прелестях сословного неравенства. Причём все эти майдановцы-кармоны даже не скрывают своих связей с ЦРУ.

В 2006 году Чавес снова побеждает на выборах с результатом 63% голосов. Его соперником был социал-демократ Росалес. Как видно, после своей провальной вылазки 2002 года, олигархия выдвигает на двух выборах левых кандидатов, сама оставаясь в тени. Оппоненты Чавеса предлагали тоже левые программы, но приправленные либеральной трескотнёй о необходимости ослабить влияние государства, наладить систему сдержек и противовесов и тому подобное.

На парламентских выборах 2005 года чависты одержали абсолютную победу, так как оппозиция, несмотря на самую современную и совершенную систему электронного голосования и компьютерного подсчёта голосов, объявила им бойкот, явно рассчитывая на майданный сценарий.

В 2007 году Чавес создаёт «Единую социалистическую партию» — огромное аморфное политическое образование, насчитывающее около 7 млн членов, призванное объединить всех сторонников чавизма, в основном для выборов. К чести компартии Венесуэлы она, при общей поддержке курса президента, сохранила самостоятельность, несмотря на настойчивые указания Чавеса к объединению.

Летом 2011 года стало известно о болезни Чавеса. Заболевание раком становится печальной тенденцией среди глав Латиноамериканских государств, которые в той или иной степени были неугодны США: М. Сантос, Л. Силва, Д. Русеф, К. Киршнер, Ф. Луго, А. Урибе, Д. Ортега и, конечно, Фидель Кастро. Поэтому горячие сторонники Чавеса не без оснований полагают, что их вождя убило ЦРУ.

Оппозиция, конечно, сделала болезнь оружием в предвыборной борьбе, однако в 2012 году Чавес был избран на третьих срок, набрав 55% голосов. Ему противостоял католический еврей Каприлес, выпускник Колумбийского университета Нью-Йорка, выходец непосредственно из олигархического класса, как и путчист Кармона. С этого времени оппозиция перешла на классическую либеральную риторику: демократия, антикоммунизм, свободы, либерализация и так далее стали лозунгами Каприлеса.

В 2012 году Чавес вернул 85% золотого запаса Венесуэлы на родину, что стало знаковым событием. Пусть это были и небольшие резервы — 160 метрических тонн на сумму $9 млрд, но этим был нанесён символичный удар по осиному гнезду империализма: Bank of England, JPMorgan Chase & Co., Barclays Plc и Standard Chartered Plc.

5 марта 2013 года Чавес умер. На президентских выборах 2013 года с минимальным перевесом победил его преемник Мадуро. США, ЕС и их кандидат Каприлес с оппозицией результаты выборов, естественно, не признали. Оппозиция организовала беспорядки, которые впрочем, были быстро подавлены и сошли на нет.

Консолидируя свои силы, с февраля 2014 года оппозиционеры спровоцировали политический кризис, промежуточным победным результатом которого стала впервые за 16 лет победа оппозиции на парламентских выборах в 2015 году. Это первое серьёзное поражение чавизма.

Часть III. Социально-экономические корни политического кризиса

Чавес честно сделал для народа Венесуэлы всё что мог: относительно успешно боролся с типичной латиноамериканской формой массовой нищеты, существенно расширил доступ бедняков к медицинскому обслуживанию, поднял политическую активность масс, вынудил американских президентов не смотреть на Венесуэлу, как на нефтяную скважину США. Чавес — великий реформатор Венесуэлы.

Однако попытка управления капитализмом в интересах пролетариата у руля буржуазного по своей форме государства, попытка реформы капитализма в некое подобие социализма, будет неминуемо терпеть крах в стратегической перспективе, то есть обречена на поражение без полной политической гегемонии пролетариата, без перехода к полноценной диктатуре рабочего класса. Потому что проблема устойчивости капитализма — кроется не столько в самой буржуазии внутри конкретной страны, пусть, даже, и не до конца политически изолированной, сколько в свободе рынка, от которой так боятся отказываться «народные президенты». Именно стихия рыночных отношений в конечном счёте аккумулирует в руках магнатов существенную долю национального прибавочного продукта, сколько его не выгребай государством в пользу широких масс.

В этом плане напрашивается сравнение Венесуэлы и КНР. Сущностная разница между Венесуэлой и, например, нэповским Китаем состоит в следующем. Во-первых, в КНР обеспечен устойчивый политический режим диктатуры пролетариата, а в Венесуэле он как раз неустойчивый, подвергается торпедированию буржуазным классом. Во-вторых, в Китае имеется и развивается социалистический сектор, обеспечивается более-менее пропорциональное экономическое развитие страны. В-третьих, в Китае имеется компартия с относительно внятной программой строительства социализма.

Как только цены на нефть упали, венесуэльский «социализм XXI века» впал в обыкновенный капиталистический кризис, чем и воспользовалась оппозиция и империализм.

Экономика Венесуэлы с 1970-х годов по настоящее время представляет собой капиталистическую экономику, основанную на экспорте нефти. После известной национализации Чавеса государство, как единственный собственник углеводородных ресурсов, посредством различных механизмов ассигнования и перераспределения средств использует этот доход для поддержки остальных отраслей экономики. Причём доля сырой нефти составляет около 85% от всего экспорта. С 1970-х буржуазные правительства Венесуэлы пытались направить часть ренты на развитие экономики и индустриализацию, используя различные механизмы: субсидирование, протекционизм, прямые государственные инвестиции, завышенный обменный курс. Однако представленные меры не дали существенного результата. Дело в том, что любая капиталистическая экономика вольно или невольно интегрирована в систему международного хозяйства, в мировой рынок. И у каждой страны, таким образом, в зависимости от развитости индустриальной базы, инфраструктуры, производственной культуры и стоимости рабочей силы — своё место в международном разделении труда. Неравномерность развития мирового хозяйства имманентна империализму. Поэтому никакие меры рыночного регулирования, монополистские, антимонопольные или финансовые фокусы, без фундаментальных сдвигов в самой международной торговле и движении капиталов, не позволяют принципиально изменить положение той или иной экономики на мировой арене. Объективной ограничивающей причиной служит не только внешний фактор зависимости от мирового рынка, но и национальный — узость внутреннего рынка, вызванная, с одной стороны, оттоком капитала, с другой стороны, хроническим отсутствием платёжеспособного спроса в связи с непомерной жадностью предпринимателей, называемой инфляцией. Поэтому венесуэльская буржуазия традиционно выводит свои прибыли за рубеж, но не вкладывает в экономическое развитие родины. Причём отток капиталов продолжается и при режиме чавистов: с 2000 по 2010 года из страны вывели астрономические $150 млрд — более 40% среднегодового ВВП.

Промышленный сектор венесуэльской экономики с 50-х годов XX века развивается исключительно в сфере добычи нефти. Несмотря на приход к власти Чавеса, Венесуэла продолжает быть страной ползучей деиндустриализации. Доля промышленного сектора в ВВП возрастала только до середины 80-х и неуклонно снижается по настоящее время, составляя уже менее 15% в 2010-х. Занятость трудящихся в промышленном секторе составляет 10%. Предприятия, на которых работает менее 200 рабочих, составляют 99%. Более половины трудящихся заняты в непроизводственной сфере: розничная торговля, услуги, рестораны, гостиницы.

Чавес и Мадуро применяли широкий спектр экономических и внеэкономических мер по трансформации экономики Венесуэлы до 2001 года в «социально-ориентированный капитализм», а с 2005 года — в «демократический социализм». Следует отметить, что по существу экономическая политика чавистов — это перераспределение нефтяной ренты в пользу широких масс и стимулирование деятельности мелкой и средней буржуазии, которая оказывается контрпродуктивной, так как последняя завязана на сферы спекуляции и такие формы предпринимательства, которые не создают никакой ценности, только присваивают нефтяную ренту, прямо или косвенно перечисляемую им государством. К такого рода стимулированию относится финансирование микроскопических предприятий, связанных с отсталыми формами хозяйства, вплоть до кустарничества. Более 80% предприятий в Венесуэле занимаются непроизводственной деятельностью и только потребляют нефтяную ренту: это сфера финансов, розничная торговля, медицинские услуги, индустрия развлечений. Если же государственное финансирование оказывается в производственном секторе, то это исключительно лёгкая промышленность. Продолжается бесплодная и бессодержательная политика микрофинансирования, микрокредитования, коммунальных займов без возмещения и контроля. Займы, предоставляемые буржуазии по низким ставкам, почти никогда не возвращаются и не служат экономическому развитию. Они не стимулируют ни рост производства, ни производительность труда, ни развитие производительных сил, в которых нуждается страна.

Поскольку промышленный сектор крайне слаб, то основной экономической деятельностью в Венесуэле является закупка импортных товаров за валюту по завышенному национальному курсу и их перепродажа с гигантской наценкой на внутреннем рынке. Это приводит к росту денежной массы, который с 1999 года составил более 9000%. После начала массового саботажа буржуазией режима Мадуро в 2014 году, по подсчёту некоторых аналитиков до 70% импортируемых товаров, вследствие мошенничества, не поступают на внутренний рынок. Широко распространилась контрабанда, в том числе с участием военных и высокопоставленных чавистов. Коррупция в такой получелночной экономике поражает государственный аппарат особенно фронтально и глубоко.

Таким образом, социально-экономические причины открытого выступления оппозиции в Венесуэле следующие: 1) падение мировых цен на нефть, 2) отсутствие капиталовложений в развитие индустрии, как следствие 3) зависимость от мирового рынка, 4) инфляция, 5) саботаж и 6) коррупция. Результатом этого послужило падение уровня жизни и дефицит товаров.

Социалистический сектор Венесуэлы весьма условно можно назвать таковым по содержанию. Он ограничивается государственной собственностью на добычу нефти, энергетику и самую крупную телекоммуникационную компанию. О коммунистических производительных силах и коммунистических производственных отношениях в современной Венесуэле пока говорить рано. Страна находится на сломе от капитализма к социализму, в переходном периоде.

Мадуро перебрал разнообразные меры по борьбе с кризисными явлениями в экономике: от установления твёрдых цен на продукцию до повальных арестов предпринимателей-спекулянтов и национализации. Однако, снимая некоторое напряжение, проблемы всё ещё не решены. Очевидно, что бороться с буржуазией, особенно политически мотивированной и почувствовавшей кровь, на по сути свободном рынке достаточно затруднительно.

Часть IV. Борьба с оппозицией

По меткому выражению Мадуро либеральная оппозиция, поддерживаемая мировыми СМИ и воинствующей риторикой Трампа, использует все методы ЦРУ одновременно:

«В мае и в последующие месяцы они начали открыто применять насилие при поддержке США, которую им оказывало правительство Дональда Трампа с помощью ЦРУ, Агентства национальной безопасности, Пентагона, Госдепартамента, заручившись также поддержкой правительств лишённых авторитета стран правого сектора Латинской Америки, в частности Колумбии.

С мая в течение трёх с половиной недель я призывал к прямому диалогу с оппозицией, чтобы они присоединились к Национальному учредительному собранию. Но они отказались. И начиная с того момента всё, что делала оппозиция, — это шаги назад. В настоящее время оппозиция находится в наихудшей ситуации: политической изоляции, они склонились к крайнему правому движению, они сами зажали себя в стратегии локального насилия, ограничив передвижение жителям в районах, которые за них же и голосовали.

…Оппозиция отказывается от диалога, потому что ей отдали такой приказ. На протяжении 18 лет мы противостоим оппозиции, которая стремится осуществить государственный переворот. Все эти элементы поведения оппозиции во многом обусловлены изменениями в политике США, приходом правых экстремистов на ключевые должности в администрации Трампа, приходом лоббистов… Лоббисты непосредственно управляют страной вместе с экстремистами. Это очень опасно для мира в целом.

…К нам применили ту же самую модель, что и к Украине, но в тысячу раз хуже.

…Недавно директор ЦРУ сделал признание, что он координировал действия, ЦРУ США координировали деятельность с правительством Колумбии и Мексики с целью свергнуть правительство Венесуэлы и координировать переход к новому правительству. Подобные признания в своё время привели к кровопролитию, насилию, смертям в Латинский Америке — ведь ЦРУ напрямую вмешалось и во внутренние дела Венесуэлы.

…Венесуэла переживает то же, что и Украина …Наша страна подвергается мучениям. Они постарались создать в нашей стране экстремальные ситуации, такие как в Ливии, Ираке или Сирии. Но благодаря силе воли народа, сплочённости революционного правительства и сплочённости общества и военных этого удалось избежать. Венесуэла пережила 110 дней жестокого насилия, продемонстрировав терпение и бесстрашие. Кроме того, она подвергалась нападкам международных и местных СМИ. Действительно, последствия этой масштабной волны насилия были очень болезненными».

Главную силу политической оппозиции представляют остатки двух крупных традиционных партий: «Демократического действия» и социал-христианской КОПЕЙ, которые до Чавеса 40 лет передавали власть из рук в руки на основе пакта Пунто Фихо. Из новых оппозиционных партий самой сильной является фашистская «Примеро Хустисия». Лидеры этой партии, включая Леопольдо Лопеса — лидера погромщиков, происходят из олигархических и самых консервативных семей Венесуэлы. Именно «Примеро Хустисия» организовала наиболее агрессивные баррикады в Каракасе и нескольких других крупных городах страны.

Спецслужбы США и оппозиция используют в качестве пушечного мяса студентов и активистов колумбийской фашистской военно-террористической организации «Объединённые силы самообороны Колумбии», которые переходят границу в венесуэльские штаты Сулия, Тачира, Баринас и Мерида, растворяясь в колумбийских общинах. Перед началом активных действий Лопес посетил центр подготовки боевиков Лос-Кайос в Майами, которым руководят кубинские эмигранты. Там же, в Майами, функционирует центр связи венесуэльских путчистов с ЦРУ. Венесуэльская часть заговора включает бывшего министра обороны Нарваес Чурион и бывших руководителей карательного органа ДИСИП во времена Четвёртой республики (до Чавеса).

Беспорядки, организованные оппозицией, включают в себя как традиционные средства: массовые выступления, столкновения с национальной гвардией и армией, погромы, баррикады, так и гораздо более изощрённые: диверсии на электросетях, водопроводе и других объектах инфраструктуры, экономический саботаж, подстрекательство к убийству чавистов, нападение на военных, чиновников, гвардейцев и даже гранатомётные атаки с угнанного вертолёта. Распространённым развлечением оппозиционеров служит натягивание через улицу проволоки, на которую в темноте нарывались мотоциклисты. Мотоциклист в Каракасе — это синоним бедняка.

Оппозиция привлекает на свою сторону буржуазию, которая в Венесуэле составляет около 400 тыс. человек, колеблющиеся средние слои, студенчество и другую молодежь. Агитация и пропаганда предельно поверхностная, звонкая, но пустая и демагогическая, построенная на типичных либеральных лозунгах и антикоммунистической истерии. Учитывая нарастание античавистских настроений и активности оппозиции следует сделать вывод, что политический кризис был вызван целиком и полностью социально-экономической проблематикой.

Мадуро в целом проявил себя волевым лидером, который учёл и путч 2002 года, и украинский, ливийский, сирийский, йеменский сценарии. Действует решительно и достаточно жёстко: арестовал вожаков оппозиционеров, подавил мятеж, отстранил генпрокурора, сумел грамотно применить насилие в отношении протестующих и хулиганствующих. Кроме того, умело избежал импичмента и разогнал буржуазный парламент. Стратегия выхода из политического кризиса у чавистов следующая — изолировать оппозицию от масс и консолидировать власть путём созыва учредительного собрания. Мадуро объяснял:

«С момента принятия Конституции 1999 года Национальное учредительное собрание Венесуэлы является политическим правом народа, это первоначальная учредительная власть. Это не только политическое право, оно относится ещё и к правам человека. Я созвал первоначальную учредительную власть 1 мая, после того как убедился, что правые силы Венесуэлы не хотят идти на диалог. Они нарушили все договоры, которые сами подписали в ноябре прошлого года и, кроме того, начали повстанческую деятельность с попытками государственного переворота.

…И когда я убедился, что единственный путь к миру и диалогу внутри страны — это ввести учредительную власть, я подписал указ о созыве учредительного собрания согласно ст. 347, 348 и 349 Конституции Венесуэлы.

Национальное учредительное собрание — это единственный путь, который остаётся у Венесуэлы, чтобы реализовать процесс воссоединения, процесс мирного урегулирования. И он был очень успешен. Я бы не сказал, что он разделил страну. Я думаю, что он дал стране надежду и даёт надежду на воссоединение страны, примирение враждующих сторон в Венесуэле.

Конституционная ассамблея Венесуэлы не состоит из политических партий. Это не традиционная конституционная ассамблея. Это гражданская, общественная конституционная ассамблея, в которой представлен каждый из 335 муниципалитетов Венесуэлы. Представители всех этих муниципалитетов войдут в состав ассамблеи. Но, кроме этого, я призвал к участию в выборах представителей разных слоёв общества: рабочих, крестьян, людей с ограниченными возможностями, женщин, студентов, молодёжь, предпринимателей. Я созвал их всех, чтобы они избрали 181 члена ассамблеи. Она будет состоять из 545 депутатов. И они, представители различных слоёв населения, а также различных муниципалитетов, будут избраны путём прямого, тайного, всеобщего голосования в воскресенье, 30 июля этого года. Например, рабочий класс Венесуэлы изберёт 79 депутатов. Крестьяне — восемь. Люди с ограниченными возможностями, согласно квоте для этого сектора, выберут пять своих представителей. Предприниматели — тоже пять. Пенсионеры будут представлены 28 депутатами. Так что возникла очень интересная дискуссия».

Выборы в Ассамблею поддержали: Боливия, Куба, Сальвадор, Никарагуа, Россия и Сирия. Более 40 стран не признали этот орган власти.

К октябрю 2017 года пик политического кризиса в Венесуэле миновал, Мадуро удержал власть. Оппозиция перешла в режим постоянного поддержания беспорядков, утомляя массы и государственный аппарат постоянными стычками. Но правительство выглядело сильнее. Решающую точку в поражении оппозиции поставили губернаторские выборы. Сторонники президента Мадуро одержали убедительную победу на региональных выборах. И это несмотря на все экономические трудности и бешеное давление извне. В 17 из 23 штатов губернаторами избраны представители правящей социалистической партии. Но главный триумф — в том, что наконец-то был «взят» штат Миранда — второй по численности в стране. Много лет Миранда была оплотом правых, а в последние годы её возглавлял собственно лидер оппозиции Каприлес. Теперь губернатором стал 35-летний Эктор Родригес, соратник президента Мадуро.

Выступавший по итогам выборов вице-президент Социалистической партии Венесуэлы заявил, что закрашенная в красные цвета Венесуэла стала новой политической реальностью и такую реальность создал народ Венесуэлы, который вновь поддержал преобразования Чавеса.

Часть V. Положительный и отрицательный опыт «чавизма»

Учитывая отсутствие в нашем распоряжении достаточного количества венесуэльских источников, известную «антитеоретичность» чавистов, достаточно сложно понять, какие конкретно действия Мадуро являются продуманными, а какие совершаются по наитию. Дело в том, что развитие политической борьбы объективно толкает Мадуро и его соратников, желающих сохранить революционный процесс, к диктатуре рабочего класса как единственно возможной власти в интересах пролетариата.

Современное государство в Венесуэле представляет собой форму буржуазной власти при утратившей контроль над государством олигархии. Иными словами, это совеобразное двоевластие. Венесуэла болезненно переживает переходный период от капитализма к первой фазе коммунизма, при этом, движение к социализму пока происходит исключительно стихийно, под ударами олигархии, в порядке повышения уровня организации рабочего класса в страхе потерять социально-экономические завоевания Чавеса и национальную независимость.

В некотором смысле чависты выражают сиюминутные экономические интересы всего трудящегося населения.

Нельзя также не отметить многочисленные сведения из нелиберальных источников, говорящие о том, что в среде чавистов из вороватых чиновников складывается прослойка новой буржуазии, которая придаёт известную устойчивость и поддержку действующему режиму. Кроме того, имеется информация о том, что аппарат армии серьёзно замешан в контрабандном бизнесе. Учитывая традиционно сильное влияние армии в политике латиноамериканских стран и отсутствие в целом колебаний в военной среде при Мадуро, несмотря на так называемый мятеж, который был быстро подавлен, есть основания полагать, что некоторые коррупционные допущения режимом поощряются для обеспечения известной лояльности. Думается, что в кризисной ситуации Мадуро правильно ищет любую опору для своей власти, но эти явления, порождённые гегемонией товарно-денежных отношений, ещё скажут своё негативное слово в будущем.

Что же касается положительного опыта, то чависты демонстрируют живую связь с массами и несмотря на то, что 80% СМИ находятся в руках олигархии, умело доводят свою позицию до большинства трудящихся. Чависты сформировали крупное военизированное формирование из своих сторонников, которое играет решающую роль в кризисных ситуациях. Два главных пропагандистских козыря, которые разыгрывает Мадуро, — это перераспределение доходов от нефти в пользу бедных и патриотизм, чувство национального достоинства. Практика показала, что Мадуро весьма успешно распропагандировал катастрофические результаты украинского майдана и, что называется, на пальцах показывает, как оппозиция копирует украинский сценарий. Как уже отмечалось, Мадуро весьма решительно действует и не боится применять силу. Институциональный разгон парламента, пожалуй, можно было бы сравнить с разгоном Учредительного собрания большевиками, если бы чависты были марксистами. В реальности же, новая Ассамблея, хоть и консолидирует власть, но органом пролетарской власти не станет в первую очередь по причине отсутствия руководящей роли организации авангардного типа, вооружённой марксистской наукой.

Чавес завоевал все необходимые политические условия для перехода к строительству коммунизма, Мадуро успешно удержал власть, а в последнюю атаку оппозиции ещё более упрочил ощущение необходимости наступательной стратегии. Так или иначе, сама жизнь подталкивает Венесуэлу к диктатуре рабочего класса, дело только за вождями народных масс и их научной подготовкой.

С досадой приходится отмечать, что компартия Венесуэлы в ходе открытых выступлений оппозиции обсуждает перспективу не Коммунистической революции и перехода к форсированной индустриализации при экспроприации олигархии, а «мирный демократический выход из кризиса», ограничиваясь заявлениями о недопущении «реформ в интересах капиталистов». То есть КПВ плетётся в хвосте у чавистов, которые, впрочем, сами не знают, что делать дальше.

Примечательным практическим достижением Чавеса является то, что он воспитал себе достойную смену в лице Мадуро. И Мадуро весьма умело действует на своём посту, не уступая по революционной прыти самому Чавесу.

И самое главное. Система международного империализма сложилась в форме гегемонии олигархов США, в форме доминирования американских ТНК при колоссальном военно-стратегическом преимуществе американской военщины, в противовес соцлагерю СССР, КНР и КНДР. Неумелая внешняя политика постсталинской КПСС приводила к активному сплачиванию всех капиталистических стран вокруг США. СССР не возбуждал взаимные противоречия в лагере капиталистических государств, а наоборот, своей политикой провоцировал укрепление их фронта против себя. Таким образом, к 90-м годам XX века правящий класс США консолидировал в своих руках беспрецедентную экономическую и политическую власть. Как только СССР не стало, вторые по влиянию империалисты — европейские, начали постепенно откалываться от США. Потом РФ, сейчас Турция начали проводить относительно самостоятельную политику и так далее.

Вместе с тем, несмотря на поражение коммунизма, нанесённое сначала ревизионизмом КПСС, а затем и крахом СССР, общество продолжает развиваться, империализм во всех смыслах против воли олигархов, но стихийно продвигается вперёд к социализму. Объективные факторы Коммунистической революции уже давно имеются, вызревают субъективные. Хотя решающим условием безусловно является большевизм.

Поэтому представляется, что сложившаяся система империалистического господства США в плане концентрации власти, милитаризма и агрессивного разнузданного поведения американской военщины в случае утраты США положения мирового жандарма больше в таком реакционном формате не повторится. Поэтому, в стратегическом смысле, любой антиамериканизм можно считать для человечества прогрессивным. Но здесь, конечно, следует сделать оговорку насчёт политических режимов, претендующих на независимую политику. Всякий антиамериканский политический режим необходимо оценивать в первую очередь по его влиянию на революционный процесс внутри своей страны, а затем уже в плане международной антиимпериалистической борьбы. Поэтому положительную роль, например, Саддама Хусейна, как противника США, полностью нивелирует его негативная роль как гонителя коммунистов и погромщика рабочего движения.

Из сказанного выше следует, что Чавес и Мадуро — выдающиеся антиимпериалистические борцы XXI века, которых, строго говоря, невозможно позиционировать как вполне марксистов, но которые в сложных исторических условиях выставили известный заслон империалистическому влиянию США в Латинской Америке. Победы, одержанные Чавесом и его политика спровоцировала тот самый «левый поворот», который является прогрессивным актом развития латиноамериканских стран, создаёт благоприятные условия для развития непосредственно коммунистической борьбы.

А. Редин
24/10/2017 (вторая редакция от 15/04/2019)