№ 4/92.IV.2024

---

В своё время была написана статья против концепции так называемого закона потребительной стоимости. В ней для обоснования нашей аргументации предлагалось относительно краткое погружение в марксистскую теорию о сущности отношений стоимости. Поскольку тема эта часто всплывает и вызывает определённые затруднения при изучении марксизма-ленинизма, ниже предлагается доработанная версия выписки из той старой статьи, которая может послужить вспомогательным пособием для наших читателей. Важные моменты в тексте расширены и уточнены, внесены кое-какие правки.

Тем не менее в целом для усвоения материала ниже достаточно иметь самые общие представления о законе стоимости на уровне статьи из энциклопедии. Раскрытие вопроса идёт от самых внешних представлений и первичных определений к сути.

Закон стоимости и его нарушение при капитализме

Что такое закон стоимости?

Общеизвестно, что закон стоимости выражается в том, что «продукты равных количеств общественного труда обмениваются друг на друга» (Энгельс).

Это означает, что вещи превращаются в товары, а их обмен друг на друга, во-первых, становится возможен в связи с тем, что все они являются продуктом труда, во-вторых, пропорционален количеству общественно-необходимого рабочего времени, затраченного на производство или их добычу.

Закон стоимости возник задолго до капитализма вместе с распространением обмена и не является экономическим законом, определяющим капитализм. Как раз наоборот, закон стоимости при капитализме постоянно и системно нарушается, а если бы безукоризненно соблюдался, то капитал был бы невозможен.

Здесь имеет смысл для не погруженного в марксистскую теорию читателя дать три ремарки.

1. Не следует слишком заумно понимать закон стоимости. Достаточно представить такую картину. Люди в разные времена и эпохи обменивались друг с другом вещами. Условия, ситуации и масштабы обменов были различны. Однако при этом в гигантской совокупности этих актов обмена можно найти определённые закономерности, прежде всего количественные. Особенно наглядно они себя проявляют сегодня, когда всюду есть рынок. Закон стоимости отвечает на вопрос: от чего зависят и как формируются пропорции обмена разных по своей физической природе вещей, вокруг чего вращается маятник спроса и предложения?

Почему нельзя ограничиться поверхностным представлением, что пропорции вещей складываются из спроса и предложения? Потому что такой ответ не продвинет наше понимание, а только запутает его. Во-первых, подобно тому, что способности человечества первичны по отношению к его потребностям, в паре «спрос/предложение» первичным является предложение, а не спрос. Чтобы на что-то возник спрос, это должно иметься в реальности, должно производиться или осуществляться. Я могу сколько угодно формировать спрос, например, на переезд на Марс, но он не создаст никакого предложения, пока это технически неосуществимо. И даже для такого спроса мне нужно знать о существовании планеты Марс. Если предложение первично, значит, его уравновешенность со спросом условна. Во-вторых, как ни рассматривай спрос и предложение, неясно, что объединяет все те вещи, которые становятся их предметом, они не объясняют природу стоимости, только лишь колебание цен. В-третьих, спрос и предложение прямо связаны с деньгами. Когда мы говорим «спрос» не в отвлечённом смысле, речь всегда идёт о платёжеспособном спросе. Когда мы говорим «предложение», речь всегда идёт о предложении обмена товара на деньги. Если же предположить безденежный, натуральный обмен одних продуктов на другие в соответствии с их предложением и спросом для конкретных субъектов, то это никак нас не продвинет к пониманию стоимости, то есть возможности обмена любых товаров друг на друга. А в реальности дело обстоит именно так.

Таким образом, парная категория спроса и предложения показывает лишь внешнее выражение колебания цен вокруг стоимости. Скажем, если сегодня спрос на товар катастрофически упал и его цена стала ниже стоимости, это не означает, что завтра не может произойти обратного. Это лишь подтверждает, что за ценой, за колебаниями спроса и предложения есть что-то более глубокое в товарных отношениях.

2. Когда мы на данном этапе рассуждений говорим об обмене, мы пока не имеем в виду собственно куплю-продажу, конкретные акты обмена посредством денег. Дело в том, что покупка или продажа чего-либо в реальной жизни производится не по стоимости, а по цене, которая является денежным выражением стоимости и может значительно от неё отклоняться. Закон стоимости регулирует возникающие пропорции вещей при обмене, к которым цена купли-продажи лишь приближается, исходя из субъективных стремлений участников обмена к выгоде.

Причиной, по которой необходимо в актах купли-продажи, которые только и имеются в реальной жизни, искать более глубокие стоимостные основания (и того, почему нельзя поставить знак равенства между стоимостью и ценой), является выяснение социальной природы обмена. В частности, никаких других научных объяснений быть не может — вещи обмениваются людьми исключительно потому, что люди находят в них общее основание, а именно то, что они являются продуктами труда. Все иные объяснения, предлагаемые буржуазной наукой, например, о полезности или редкости товаров как оснований для их обмена, несостоятельны. Да и собственно трудовая теория стоимости открыта не Марксом, а буржуазными экономистами, но когда выводы из неё стали достоянием общественности, буржуазия начала оплачивать альтернативные теории стоимости, которые сегодня активно обосновались в так называемой экономической науке. Колебания же цен, влияние денег — это отдельная важная тема в теории, к стоимости прямого отношения не имеющая.

Короче говоря, при рассмотрении стоимости вначале необходимо абстрагироваться от цен и заострить внимание на самих условиях, при которых происходит движение вещей от одних людей к другим посредством обмена.

3. В некоторых отдельных, исключительных случаях может наблюдаться обмен вещей, в которых нет или практически нет стоимости. Однако это не опровергает трудовую теорию стоимости, так как общественная наука, которой является марксизм, не применяется к каким-то отдельным и случайным актам. Марксизм, рассматривая общество и его экономический базис, устанавливает законы и закономерности, которые определяют социальное движение в целом. Закон стоимости регулирует миллиарды и миллиарды ежедневных актов обмена и производства — в этом его суть. А отдельные выбивающиеся примеры, которые могут приходить в голову читателю, значения не имеют. При этом земля и предметы роскоши как объекты обмена, которые обычно вызывают затруднения в вопросе возникающих пропорций обмена, имеют соответствующее объяснение с точки зрения марксизма, с которым читатель может ознакомиться подробнее в главном труде Маркса «Капитал. Критика политической экономии».

Продолжим далее.

Известно также, что при капитализме закон стоимости приобретает «отрицательные стороны», которые неизбежно вызывают дисбалансы и кризисы.

На первый взгляд, закон стоимости вызывает проблемы в двух аспектах.

Во-первых, в соотношении спроса и предложения в потребительском сегменте, когда увлечённые погоней за прибылью производители затоваривают рынок продукцией, на которую нет соответствующего платёжеспособного спроса.

Во-вторых, в дисбалансе сельскохозяйственного и промышленного производства, когда их соотношение не отвечает потребностям развития общества (например, когда развитые, обладающие высокотехнологичным производством страны вынуждены закупать продукты питания; или в целом быстрыми темпами развивается сложное промышленное производство, тогда как 500 млн человек на планете недоедают).

К этим двум аспектам прибавляются последствия закона денежного обращения. Так, на высшией империалистической стадиикапитализма, соответствующей крупнейшему производству, финансовая сфера из-за спекуляций и кредитного закабаления превращаетсяв довлеющий над производственной «мыльный пузырь». Цены повсеместно превращаются в монопольные, что ещё сильнее усугубляет течение кризисов.

И таким образом мы получаем типичную картину извечных экономических проблем капитализма.

Что мы видим в первых двух аспектах? То, что закон стоимости, то есть сама возможность превращения всех результатов труда в товар для обмена и подстраивание производства под продажу продукции на рынке, максимально примитивен. Он не учитывает ни специфики конкретного производства, ни особенностей общества и рынков, поэтому капитал вольно и невольно стремится к самому простому способу обращения. Именно закон стоимости из-за своего примитивизма и простоты в условиях товарного производства и превращения денег в капитал неизбежно делает реальное производство побочным процессом к производству прибыли.

Капиталисту куда проще производить продукцию массового спроса, чем, например, средства производства — станки и оборудование. Для последнего нужно освоить более высокую технологию, там дольше окупаемость, нужны более масштабные капиталовложения и ниже прибыльность. Поэтому при известном накоплении капитала (денежных масс прибыли в руках предпринимателей, олигархов, магнатов) возникает дисбаланс в производстве товаров потребления и средств производства в пользу первого. Правда, это не единственная и даже не главная причина кризисов перепроизводства, но тем не менее она тоже имеется и является следствием закона стоимости. Примерно то же самое и с сельским хозяйством. Куда проще превратить какую-нибудь заморскую территорию в царство плантаций и тащить через океаны сою, картофель и пшеницу, хотя в этом нет никакой объективной необходимости. Это пример крайне нерационального расходования труда и ресурсов ради извлечения прибыли.

В общем, казалось бы, вполне нормальная, если смотреть на мелкие и локальные примеры, система обмена вещей друг на друга как бы по количеству затраченного труда приводит к нелицеприятным последствиям. Уже на данном этапе видно, что строить общественное производство на основе закона стоимости крайне неразумно, закон стоимости хорошо подходит только для племён на острове, живущих примитивным хозяйством.

В примерах проблем, порождаемых законом стоимости, читатель легко заметит сильное влияние стоимости одного особого товара, без которого невозможно вообще экономическое движение при капитализме. Этот товар — рабочая сила.

Всё, чем богато человечество, произведено или добыто руками людей. Следовательно, поскольку сами участники обменов своими руками, как правило, ничего не производят, постольку часть из них приводит в движение те или иные производственные комплексы посредством соединения их с живым человеческим трудом в виде покупки рабочей силы. Таким образом, наёмный труд становится основным источником стоимости, а прибавочная стоимость, ради которой производство превращено в коммерческую деятельность (бизнес), источником прибыли.

Даже если кто-то просто спекулятивно перепродал дороже ранее купленный товар, он стал опосредованным участником отношений капитала и наёмного труда, а именно перераспределил в свою пользу созданную ранее чьими-то мозолистыми руками прибавочную стоимость. Прибыль не берётся из воздуха, как и богатства в целом. Если Центробанк просто дополнительно напечатал денег, значит, тем самым снизилось стоимостное содержание в них, то есть произошло перераспределение богатств. Так проявляется всеобщая связь товарного производства в его высшей стадии и созданного им мирового рынка.

Суть особого товара рабочая сила (и наёмного труда) состоит в том, что его фактическая стоимость не соответствует доставляемой им стоимости в ходе производства. Не существует на свете капиталиста, который бы выплачивал работникам зарплату, равную денежному выражению производимой ими стоимости. Смысл жизни капиталистов состоит в том, чтобы получать прибыль, а её можно получать только как прибавочную стоимость, то есть в результате неоплаченного труда.

Первый закон наёмного труда гласит, что капиталист должен оставаться в плюсе, то есть зарплата работника — денежное выражение стоимости товара рабочая сила — должна быть меньше той стоимости, которую он производит.

От чего тогда зависит стоимость рабочей силы? Поскольку интересы капиталиста прямо противоположны интересам его работников (чем ниже зарплата, тем выше прибыль), постольку он стремится платить самый минимум, необходимый для выживания.

Таким образом, в процессе наёмного труда речь идёт о нарушении закона стоимости в том смысле, что работнику вместо эквивалента общественного труда, вложенного им при производстве, выплачивается в денежной форме заработной платы стоимость воспроизводства его как рабочей силы.

Труженик превращается таким образом в придаток производства, приравнивается к материалам и сырью. А само производство превращается из производства продуктов в производство прибыли для капиталиста, в котором производство продуктов и услуг становится лишь побочным процессом. Вся денежная и товарная масса сосредотачивается в руках буржуазии, а пролетариат в конечном счёте оказывается неспособным выкупать весь объём производимой им же потребительской продукции. В результате экономика капитализма приобретает фазы: от экономического роста к кризису перепроизводства, затем рецессии, оживлению, снова росту, опять кризису и так далее до бесконечности, пока он не будет заменен более высоким способом производства.

Но и это не всё.

Закон стоимости постоянно нарушается в ходе самого товарного обмена, во-первых, из-за несоответствия цены и стоимости, во-вторых, из-за свойственной всякому приравниванию стоимостей погрешности, ведь абсолютно равные величины общественного труда в товарах — это лишь абстракция. В реальной экономике всегда кто-то обвешивает, обманывает и просто выигрывает больше при обмене. И мы снова возвращаемся к причинам кризисов.

На определённом этапе развития капитализма эти кажущиеся случайными несоответствия и погрешности при обмене становятся управляемыми, например, через хроническое повышение цен. Крупные финансово-банковские институты ради неуёмной жажды прибыли создают огромный сектор спекулятивного капитала (кредиты, страхование, оборот ценных бумаг, валютные игры и тому подобное), который в начале фазы кризиса перепроизводства лопается, как мыльный пузырь, и усугубляет течение кризисных процессов. Но при этом банкротство охватывает средние и мелкие предприятия, а крупнейшие монополии только укрепляют своё положение на рынке.

Чуть подробнее о том, что равные стоимостные пропорции — это абстракция.

Диаматика учит, что во вселенной нет двух абсолютно одинаковых вещей. Следовательно, и общественно-необходимое рабочее время, главная характеристика которого в том, что оно одинаковое для всех на данном этапе развития общественного производства, это «идеальное понятие», выражающее стремление субъектов обмена к приравниванию ценностей различных товаров. С одной стороны, общественно-необходимое рабочее время существует объективно, с другой — существует объективно только как обобщённое выражение производительных сил общества.

Например, стоимость одного «айфона» равна стоимости четырех тонн картофеля, то есть количество общественно-необходимого рабочего времени, затраченное на производство одного телефона, равно количеству общественно-необходимого рабочего времени для выращивания и сбора 4000 кг картофеля. Очевидно, что такая пропорция условна, она предполагает определённые масштабы производства, технологии, урожайность, доступ к сырью, земле и так далее. Это не значит, что любой может взять сумму денег, примерно равную стоимости «айфона», и вырастить столько картофеля и наоборот. Это некоторая условность, примерное прикидывание затрат «общественного труда», которая неизбежно возникает при обмене. Никаких других мер обмена не существует и существовать не может, человек измеряет ценность всего исключительно собственным трудом, ибо труд есть сущность человека вообще.

В миллиардах актов обмена из-за постоянной разницы в условиях и деталях трудозатрат, особенно с появлением денег, погрешности и неравномерности в обменах накапливались в руках сначала торговцев, а затем банкиров. Банки первоначально отвечали лишь за удобство движения капиталов, но развитие денежного обращения дало рычаг к максимальному выжиманию ими прибыли через кредиты, инвестиции и другие инструменты. На стадии империализма банковский капитал, когда уровень развития производства его укрупнил и централизовал, сросся с промышленным, образовав капитал финансовый. Финансовый капитал сконцентрировал в своих руках почти всю денежную массу и почти всю товарную массу, осуществляя таким образом диктат над обществом. Он подчиняет своей воле правительства, обеспечивая тем самым классовый характер государственной власти, он покупает интеллигенцию, оплачивает СМИ и так далее. Всё это делается в интересах поддержания экономического и политического строя капитализма. Такая картина с нюансами наблюдается во всех современных буржуазных странах. Об этом ещё раз будет сказано ниже.

Далее к закону стоимости.

Если бы закон стоимости соблюдался неукоснительно точно, то капитализма бы не существовало в принципе. Диалектика зарождения и развития закона стоимости, а вместе с ним и товарного производства, такова, что при капитализме он превращается в свою противоположность, в наёмный труд и другое систематическое надувательство, например в монопольные цены или прибыль от валютных махинаций.

Но сказанное выше — лишь описание действия закона стоимости и его последствий, а нам необходимо установить его содержание и сущность, понять, при каких обязательных условиях он зарождается, как и почему трансформируется в свою противоположность, следовательно, при каких условиях перестаёт действовать вообще и что приходит ему на смену при коммунизме.

Стоимость — это отношение между людьми

Говоря о законе стоимости, обычно фокусируют внимание на меновых пропорциях товаров и трудовой природе их образования. Затем переходят к товарному производству и его высшей форме — капиталистическому производству. Однако практика показала, что рассмотрение закона стоимости в абстрактной экономической сфере часто не позволяет постигнуть его смысл. Многие заучивают определения и останавливаются на внешних фактах, упуская в итоге социальную природу стоимости и закона стоимости.

Стоимость — это не вещи и не ценность вещей. Товары — это не вещи и не свойства вещей. Стоимость — это определённая материальная связь между людьми, необходимо возникающая при известных условиях. А закон стоимости — это содержание этой связи, выраженное в абстрактных научных понятиях. Стоимость выражает связь, возникающую при товарном производстве, между различными видами труда.

«Стоимость есть отношение между двумя лицами — как сказал один старый экономист; ему следовало лишь добавить: отношение, прикрытое вещной оболочкой» (Ленин).

Один конкретный человек, связавшийся с другими людьми таким образом, может проигнорировать эту связь, однако когда отношения стоимости захватывают всё общественное воспроизводство, игнорировать их невозможно, ибо эти связи начинают управлять движением огромных масс людей.

Что самое первое можно сказать о сущности стоимости? Прежде всего, это форма производственных, то есть экономических, отношений по поводу продуктов труда, созданных или приспособленных для обмена в условиях частной собственности. Иными словами, стоимость — это специфическая форма взаимодействия людей в общественном бытие, в сфере экономического базиса.

Чем характеризуются экономические связи, относимые к стоимости?

Можно бесконечно долго скрупулёзно изучать все исторические проявления стоимостных отношений в разные эпохи, в разных странах и обществах, но мы ничего не найдём в них общего, кроме анархизма. В них вообще ничего, кроме банального анархизма, нет. Даже если рассуждать об обмене в сферическом вакууме либертарианских методичек, субъект А обменивается с субъектом Б, потому что они живут в бессмысленном мире разобщённых субъектов с целью выживать обособленно. Если субъект А способен самостоятельно существовать, зачем ему с кем-то обмениваться? Если же субъект А существует вместе с субъектом Б, опять же, зачем им обмениваться? Обмен разрушает естественную связь человеческого общежития, подменяет её лишённым разумности и единой цели анархизмом, то есть борьбой всех против всех.

Под анархизмом здесь понимается безначалие в смысле господства стихийных, случайных, лишённых гармонии в масштабах общества разновидностей взаимодействия людей в ходе производства, распределения и потребления. Анархизм в экономике — это хаос всеобщей борьбы.

На высоких этапах развития капитализма этот хаос диалектически превращается в знакомую нам систему устройства экономики, когда три десятка всемирных корпораций извращаются над здравым смыслом, а 100 человеческих субъектов объявляются владельцами 50% земного богатства.

Невозможно глубже понять сущность отношений стоимости без уяснения сущности частной собственности, в системе которой только и возможны эти отношения.

Чтобы обменять, сначала нужно обособить, узурпировать, отчудить

Условием всякого обмена является обладание, владение предметом обмена или тем, что выступает в этом качестве. Слово «овладение» на латинском выглядит как USURPATIO, то есть «узурпация». Вот именно узурпация, отчуждение, обособление чего-либо от общества и составляет содержание частных отношений собственности. В этом смысле исторически сначала возникает владение (узурпация), потом пользование (извлечение пользы) и, как результат, распоряжение, то есть обеспеченное насилием право частной собственности (отделение части от общественного богатства).

Причём в данном случае неважно, является ли объект частной собственности изъятым у непосредственного производителя или нет, даже владение вещью непосредственным производителем есть её обособление и узурпация от остальных членов общества.

Особую трудность в логическом усвоении содержания частных отношений собственности вызывает то, что большинству неведома категория собственности общественной и они не сознают, что человек является проявлением, порождением общества. Они не понимают смысла общественной собственности, поэтому всякую борьбу с частной собственностью воспринимают как перераспределение не в их пользу («отобрать и поделить», «общее — значит, ничьё» и тому подобное).

Общественная собственность — это охватывающая прежде всего средства и орудия производства система производственных отношений, которые возникают между людьми на основе адекватного понимания ими своей общественной сущности, то есть на основе понимания того, что человек может жить и развиваться только в обществе и только вместе с обществом.

В первобытную эпоху это адекватное понимание обеспечивалось самими условиями жизни, ведь родовая община могла выжить только как единый, слаженный социальный организм. Отклонений от этого естественного материалистического отношения к обществу в тех условиях возникнуть не могло. Вернее, все такие отклонения вели к гибели людей и целых общин.

В грядущую эпоху коммунизма это адекватное понимание будет обеспечено посредством достижения каждым членом общества научного мировоззрения. Для каждого человека станет естественным бережное отношение к обществу как к условию его процветания и развития, а труд из обременения, как известно, превратится в потребность. Производство и потребление будут научно, планово организованы и направлены на оптимальное развитие каждой личности. Такое общество не будет нуждаться в системе права, государстве и органах насилия вообще. Но для достижения такой высоты общественного развития необходим не только рывок в области повышения сознательности и культурности, но и уничтожение противоположности умственного и физического труда.

На первой же стадии коммунизма, когда отношения общественной собственности ещё только утверждаются, вытесняя частную собственность, это адекватное понимание достигается пропагандой научных знаний, мобилизацией наиболее передовых трудящихся, но при этом поддерживается государственным принуждением. Здесь ещё сохраняются система права и организованное насилие, вовсю идёт политическая борьба за уничтожение классовых различий. Известная часть общества всегда сопротивляется прогрессу из-за собственных интересов по сохранению частной собственности, привычек, традиций, невежества, то есть «родовых пятен» и классовых пережитков.

Таким образом, видно, что отношения общественной собственности возникают по поводу прежде всего средств и орудий производства, только когда речь идёт о плановом, научно выверенном производстве в интересах общественного прогресса. Законы, которые управляют таким производством, то есть планомерность, пропорциональность, поступательность роста, научно установлены из требований потребления — развития каждого человека. Соответственно, очевидно, что всякое являющееся предметом частной капиталистической собственности средство, орудие, которое могло бы быть задействовано в таком производстве, автоматически становится изъятием из общественной собственности, то есть оно изолировано от общества, узурпировано в частных руках. То же касается и предметов потребления, распределение которых должно оптимально отвечать потребностям прогресса. Законы, которые управляют тем, как будет употреблён тот или иной объект частной капиталистической собственности, анархичны, базируются на взаимной борьбе интересов и даже страстей. Поэтому в современном буржуазном обществе миллиарды тратятся на футбол, кино, вино и казино, тогда как решение многих острейших социальных проблем упирается в «отсутствие финансирования».

Таким образом, частные отношения собственности — это вид производственных отношений, возникающих между людьми по поводу отторжения друг от друга материальных и духовных условий существования и развития.

Поскольку частные отношения собственности разобщают людей до степени взаимной борьбы, постольку сущностной их стороной является насилие. Эта сторона частной собственности и вырастает в организованное насилие, то есть государство и систему права.

Иными словами, возникнув и окрепнув, частные отношения собственности постепенно оформляются в ту или иную систему объективных экономических связей, на базисе которой для её поддержания вырастает политическая надстройка — государство, право и идеология.

Рынок — царство тотальной тирании

Как видно, частные отношения стоимости противопоставляют людей друг другу до высокой степени враждебности. Те, кто узурпируют средства и орудия производства, начинают жить за счет трудящегося большинства. Мучения, кровь и пот одних становятся средством для праздного благоденствия других.

Высшей в плане изощрённости формой частнособственнического противопоставления людей является всё тот же наёмный труд. Обмен рабочей силы на деньги, покупательная способность которых примерно равна количеству и качеству товаров, необходимых для воспроизводства работника в его текущем пролетарском виде. Другими словами, это почасовое, посменное, сдельное рабство.

Вся рабочая сила общества становится товаром, то есть выступает как стоимость воспроизводства пролетария тогда, когда капиталистический способ производства (то есть производство исключительно товаров на продажу) утвердился в качестве господствующего. Следовательно, главенствующим средством всякого экономического движения становится купля-продажа: всё покупается, всё продаётся, всё производится ради продажи. Такое состояние экономики, как известно, называют рынком.

Русское слово «рынок» восходит к немецкому RING, что незамысловато означает «боксёрский ринг». Словом «рынок» выражается не та расхожая глупость, что на рынке встречаются два разнородных субъекта — продавец и покупатель, а напротив, истина, что участники торговли однородны как товаровладельцы. Фигура чистого покупателя, то есть человека с неизвестно откуда взявшимися деньгами, введена в либеральную экономическую теорию искусственно. Чтобы выступить на рынке в качестве покупателя, сначала нужно что-то продать, поэтому все участники рынка становятся поочередно то продавцами, то покупателями. И если в дорыночные эпохи рабства и феодализма тиранию осуществляли «родовитые» владельцы земли и рабов, то в эпоху рынка тиранию осуществляют все владельцы товаров в отношении друг друга. Все становятся друг другу конкурентами.

Соответственно, если человеку нечего продать на рынке, чтобы затем покупать, то он вынужден продавать свою способность к труду.

Устойчивый обмен породил деньги — особый товар, задача которого — выражать во всеобщей форме стоимостные пропорции всех других товаров. Таким товаром сначала были золото и серебро, затем банкноты банков, а теперь в основном стали банковские счета.

«Там, где буржуазные экономисты видели отношение вещей (обмен товара на товар), там Маркс вскрыл отношение между людьми. Обмен товаров выражает связь между отдельными производителями при посредстве рынка. Деньги означают, что эта связь становится все теснее, неразрывно соединяя всю хозяйственную жизнь отдельных производителей в одно целое. Капитал означает дальнейшее развитие этой связи: товаром становится рабочая сила человека» (Ленин).

Конкуренция товаровладельцев на рынке приводит к его монополизации, то есть господствующему положению узкого слоя владельцев массы денег, которые сформировали «рынок над рынком» — финансовую (денежную) сферу обращения. Эти финансовые монополисты вместо выставления на рынок реальных товаров обеспечивают за счёт различных «финансовых инструментов» оборот самих денег, подчиняя накоплению своего частного богатства и реальное производство, и народное потребление. Таким образом, рынок в его развитой форме создаёт между товаровладельцами неразрывную связь, сулящую одностороннюю выгоду кучке финансовых монополистов.

Сущность капиталистического рынка состоит в нарушении закона стоимости, в неэквивалентности обмена, то есть в эксплуатации. Так тирания всех против всех закономерно перерождается в тотальную тиранию олигархии.

Как видно, противопоставление людей в рамках рынка ничем по сути не отличается от противопоставления в процессе наёмного труда. Доказать степень враждебности участников рыночного обмена порою оказывается сложнее, хотя в последнее десятилетие многие уже лучше чувствуют дьявольскую сущность и повседневных обвесов, скидок, «акций», распродаж и кредитов, ипотек, валютных спекуляций, биржевых игр.

Стоимость — это разновидность противопоставления людей до степени враждебности

Итак, сущностью отношений стоимости являются тождество и противоположность субъектов по поводу материальных и духовных благ, возникающие в системе частной собственности в ходе обмена. Отношения стоимости — это и есть частные отношения собственности в условиях товарного хозяйства и оборота.

Отношения стоимости возникают прежде всего потому, что люди не понимают сущности общественного производства.

Поскольку стоимостные отношения опосредуют важнейшую сферу жизни общества — материальное и духовное воспроизводство, — постольку они формируют в сознании человека особый психотип поведения. В условиях капитализма люди начинают всё измерять пропорциями не только стоимости, но и престижа, одолжений, уступок и так далее. Сегодня стоимостное мышление «я — тебе, а ты — мне» считается вполне естественным и его носители без задней мысли стремятся дать поменьше и получить побольше, то есть становятся эгоистами.

За примерами далеко ходить не надо. Многие современные люди строят приятельские и дружеские отношения по принципу закона стоимости — «ты помогаешь мне, я поддерживаю в той же силе тебя». Многие современные парочки пытаются формировать отношения и создавать семьи на основе «компромиссов и уступок». Многие современные родители по принципу закона стоимости считают, что их дети — это «инвестпроекты». Все эти социально-бытовые уродства являются порождением мышления, отражающего товарно-денежные отношения базиса. Таким образом, отношения стоимости захватывают вслед за базисом и духовную жизнь человека. Получается чудовищное противоречие истоков и задач социальных связей и их содержания, в основе которого лежит принцип враждебности, отчуждения субъектов друг от друга. Дружба, романтические отношения, семья, родительство превращаются в практике многих людей в своего рода партнёрство с тягой к выгоде.

Проявление отношений стоимости в духовной сфере является опосредованным, но их пример достаточно наглядно показывает, каковы эти отношения по своей сути — анархия и борьба друг с другом при относительном, иногда вынужденном единстве субъектов.

Так мы проследили, как невинный, на первый взгляд, обмен вещей между людьми по количеству вложенного труда на самом деле является их противопоставлением до полузвериной степени враждебности. Как закон стоимости превращается в свою противоположность — тиранию олигархии.

С одной стороны, развитие обмена, товарного производства, появление рынка и превращение его в монополизм стали формой движения общества по пути прогресса к коммунизму, с другой — всё это следствие невежества и формы отношений частной собственности, то есть узурпации. Сегодня нет более благородной цели, чем уничтожение капитализма и построение коммунизма без такого атавизма, как отношения частной собственности.

А. Редин
28/04/2024